Книга Путин против Ленина. Кто «заложил бомбу» под Россию - Владимир Бушин

В этом выступлении Оратор раз пять повторил, что Первую мировую в Советское время у нас замалчивали. Что за чушь! Это напоминает мне когда-то популярную эстрадную певицу Изабеллу Юрьеву. Дожив до глубокой старости, она уже в перестроечное время плакалась по телевидению: «Ужасное было время! Петь о любви было совершенно невозможно!». Сразу, дескать, хватали и волокли на Лубянку. А сама лет 50–6 °Cоветской эпохи только о любви и верещала.

Так и здесь. В Советское время о Первой мировой речь шла не только в исторических трудах советских ученых, но и в школьных учебниках, и в таких книгах, как «Тихий Дон» Шолохова, и в изданных у нас книгах иностранных писателей — «На Западном фронте без перемен» Ремарка, «Огонь» Барбюса и др. Правда, бодрых песен об этой войне не пели.

Но Оратор продолжает гнуть свое: «Мы почти не задумываемся над тем, что тогда произошло». Он призадумался и был потрясен: «Наша страна объявила себя проигравшей эту войну проигравшей стороне». Где, мол, это видано! «Уникальный случай в истории человечества! Мы проиграли проигравшей Германии, капитулировали перед ней, а она через некоторое время сама капитулировала перед Антантой… Бред какой-то!». А летом прошлого года на Поклонной горе еще и поддал жару: «Победа была украдена! Украдена теми, кто призывал к поражению своего Отечества, своей армии, сея распри внутри России, рвался к власти, предавая национальные интересы». Караул, обокрали!.. Трудно поверить, что это голосит живой человек с высшим образованием, а не запрограммированный кем-то, скорей всего Николаем Сванидзе, щедринский «органчик».

Идея поражения не армии, не отечества, а своего правительства принадлежит не Ленину, не большевикам. Она была выдвинута и принята незадолго до войны на Базельском конгрессе социал-демократических партий европейских стран. Когда на Балканах война уже шла, это был самый эффективный и, может быть, единственный способ предотвращения надвигавшейся мировой войны. В самом деле, как она может начаться, если все партии будут за поражение своих правительств, подвергнут их беспощадной критике, станут голосовать в парламентах против военных ассигнований и т. д. Тогда против этого выступил Троцкий, и Ленину пришлось вправлять ему мозги. Кажется, на сей раз вправил. А теперь вслед за Троцким семенит наш кремлевский Оратор. Но Ленина, увы, давно нет…

Еще и распри сеяли большевики? Ну, что ж толковать о делах столетней давности. Посмотрите, что ныне-то творится. Взять хоть одно это: 22 миллиона соотечественников живут на 8—10 тысяч в МЕСЯЦ, а кучка мерзавцев гребет по 2 миллиона в ДЕНЬ. Что может быть эффективней такой сознательно насаждаемой распри?

Большевики рвались к власти? Как говорится, чья бы корова мычала… Отбыл один срок в Кремле — мало, идет на второй; отбыл второй — мало, идет на третий… Кончается третий. Наверняка пойдет на четвертый. И так уже лет пятнадцать. Это дольше, чем шесть российских императоров после Петра Первого.

А что касается помянутых «уникальных случаев в истории человечества», то их было немало. Ну хотя бы такой близкий нам пример: в 1905 году царская Россия капитулировала перед Японией, которая «через некоторое время сама капитулировала» перед Советской Россией. Но вот факты поближе. В 1939–1941 годы многие страны Европы «объявили себя проигравшими войну» — Польша, Дания, Норвегия, Бельгия, Голландия, даже Франция, которая уже давно была полностью готова к войне да и превосходила противника численностью войск. Кому же все эти страны проиграли? Германии, которая, представьте себе, Оратор, «через некоторое время» сама проиграла войну! Как может не знать этого столь высокопоставленное лицо, просто загадка.

Такую историческую ситуация Пушкин на примере отношений России и Польши выразил кратко:

Не раз клонилась под грозой

То их, то наша сторона.

Неужели для Оратора и это новость? Тогда еще приведу парочку примеров из близкой ему области.

Он большой любитель спорта. Так ведь и там сколько угодно таких «уникальных случаев». Не могу привести пример из истории любимого им дзюдо, но вот из истории шахмат: в 1921 году Эмануил Ласкер проиграл матч на первенство мира Хосе Раулю Капабланке, который «через некоторое время», в 1927 году, сам проиграл Александру Алехину. Или: Василий Смыслов проиграл Михаилу Ботвиннику, который «через некоторое время» сам проиграл Михаилу Талю и т. д.

Что же касается Первой мировой войны, то, конечно, было бы каким-то бредом, если Россия признала бы себя побежденной Германией ПОСЛЕ ТОГО, как та в Компьенском лесу подписала акт о капитуляции перед союзниками. Но Советское правительство предложило союзникам заключить мир без аннексий и контрибуций. И, после того как получило отказ, подписало похабный Брестский мир. Это произошло 3 марта 1918 года, когда немцы были уже под Псковом и нацеливались на Петроград, а война-то продолжалась еще целых восемь месяцев — до 11 ноября. За это время у немцев хватило сил предпринять несколько совсем небезуспешных наступательных операций — в Пикардии, во Фландрии, на реках Эна и Марна. И Антанте удалось одолеть немцев только после того, как в мае вступили в сражения американские войска. Как же не знать это государственному Оратору!

Но Оратор, говорю, неколебим, и нечто поистине совершенно уникальное продолжается. Имея в виду Брестский мир, заключенный большевиками с немцами и их союзниками, он вопиет: «Россия потеряла огромные территории…». Какие? Как уже сказано, Польшу, самую большую часть территории Российской империи, немцы захватили еще при царе; почти всю Прибалтику — тоже; Финляндия получила независимость от Временного правительства, при большевиках это было только законодательно оформлено.

Будучи уверен в невероятности, бредовости исхода той войны, Оратор убежден, что это не могло быть результатом естественного хода вещей. Нет! «Это результат национального предательства тогдашнего руководства страны», то есть коммунистов, которых он с чего-то вдруг застыдился назвать, хотя прежде поносил то и дело даже персонально и Ленина, и Сталина. «Это очевидно, говорит, что измена». Нет, дядя, здесь очевидно совсем другое. Да разве в окружении царя были большевики? Разве они были министрами или командующими фронтами?

Коммунисты пришли к власти, когда царский режим и Временное правительство войну уже проиграли. В армии не было дисциплины, страна голодала, в промышленности, на транспорте — разруха. 16 октября 1917 года — большевики-то еще только «рвутся к власти» — на заседании так называемого Предпарламента министр продовольствия С. Н. Прокопович потребовал немедленно сократить армию — ее нечем кормить. Во фронтовых пекарнях мука нигде не превышает запаса на 6–8 суток. От бескормицы начался падеж лошадей, игравших в той войне важную роль.

И не большевики первыми заговорили о мире с Германией. Через несколько дней после Прокоповича военный министр Временного правительства генерал А. И. Верховский на совместном заседании комиссии того же Предпарламента по обороне и иностранным делам тоже потребовал сокращения армии с 10 миллионов 200 тысяч до 7 миллионов. О положении на фронте он сказал: «Ни один офицер не может быть уверен, что его приказание будет исполнено, и его роль сводится к уговариванию. Но никакие убеждения не способны подействовать на людей, не понимающих, ради чего они идут на смерть и лишения». Ну просто не министр буржуазного правительства, а большевистский агитатор-ленинец!