Книга Последний шанс на счастье - Энди Брок

Услышав скрип кровати, Лотти поняла, что полотенце уже сброшено на пол, а он сам, обнаженный, мускулистый, улегся под прохладные льняные простыни…

Наконец наступил день подсадки эмбриона. Они договорились, что Лотти приедет в клинику сама, а Рафаэль, который последние несколько дней был в Париже, уже будет ждать ее там.

Ехать было примерно два часа, но Лотти хорошо знала дорогу. Это была та же клиника, где она прежде проходила лечение и где хранился их драгоценный эмбрион. Но в этот раз, с участием доктора Овейзи, все казалось другим.

Итак, Лотти отправилась в путешествие. Она любила водить этот автомобиль – один из многих в автопарке Рафаэля. Это был гладкий черный хищник, сжиравший бессчетное количество миль за час. И каким же облегчением было наконец-то выбраться за пределы палаццо – подальше от любопытных глаз прислуги.

Она понимала, что их не могло не распирать любопытство по поводу отношений графа и его сбежавшей жены. Она бы на их месте умирала от любопытства. Если это примирение, то какое же странное! Рафаэля почти никогда не было дома, а когда он все же появлялся, то держал дистанцию – настолько почтительную, что она граничила с безразличием. Едва ли это напоминало воссоединение влюбленных голубков.

С каждой милей Лотти чувствовала, как нарастает волнение. Отвлечься не получалось – радио лишь подливало масла в огонь. Там передавали в основном любовные песенки, словно чтобы подчеркнуть абсурдность ситуации, в которой она находится. Немного сбавив скорость, Лотти схватила бутылку воды и сделала несколько глотков.

То, что она собиралась совершить, до сих пор казалось невероятным и сумасбродным. И то, что она обдумывала все это последние несколько недель, картины не меняло. Но больше откладывать нельзя. Забеременеет она или нет, последствия этого шага имеют жизненно важное значение.

Рафаэль ждал ее у входа в клинику. Он вежливо чмокнул ее в щеку, и они вместе вошли в раздвигающиеся двери.

Он был такой высокий и красивый в темно-сером костюме, с расстегнутым воротом рубашки, с приспущенным шелковым галстуком. Лотти вновь поразилась ошеломительному воздействию его красоты, одного его присутствия рядом, безупречности его стиля. Всего за несколько дней, которые она его не видела, его раны почти затянулись – синяки поблекли и казались бледно-желтыми на его оливковой коже, а шрам превратился в бледно-розовую линию.

Стоя у приемного покоя, они обменялись взглядами: Рафаэль все так же в броне самоконтроля, Лотти с внезапно пересохшим ртом – даже если бы она и хотела что-то сказать, то не смогла бы.

Подошел доктор Овейзи и, пока они поднимались в лифте на четвертый этаж, без промедления сообщил, что эмбрион успешно разморожен и все идет по плану. На лице Рафаэля отразилось неслыханное облегчение, что не укрылось от глаз Лотти благодаря зеркальным стенам лифта.

И вот всего полчаса спустя процедура была завершена.

Лотти не хотела, чтобы Рафаэль присутствовал при трансплантации. Она попыталась убедить его остаться в комнате ожидания, внезапно почувствовав нелепое смущение в его присутствии. Но, завязав на спине тесемки зеленого халата, он лишь ответил ей презрительным взглядом, пояснять который словами не было никакой нужды. И, надо признать, его присутствие помогло ей. Он возвышался над ней, подобно несокрушимой каменной стене, и казалось, одной его воли достаточно, чтобы их план сработал.

А когда он протянул ей руку, Лотти ухватилась за его ладонь как утопающий за соломинку – словно от этого зависела ее жизнь. Или, по крайней мере, жизнь их ребенка.

Сейчас он стоял позади нее, и они смотрели на компьютерный экран – доктор водил сканером по животу Лотти, указывая им на крошечный пузырек воздуха в том месте, где прикрепили эмбрион. Лотти смотрела на него, изо всех сил посылая позитивную энергию, чтобы все произошло, как надо.

– А сейчас, – доктор Овейзи повернулся к потенциальным родителям, – вот несколько правил, которые вам надо соблюдать следующие две недели.

Лотти кивнула.

Рафаэль замер в тревожном ожидании.

– Я твердо уверен, что стресс – злейший враг нашего тела, тем более в том, что касается имплантации эмбриона. Его надо избегать любой ценой. Исследования показывают, что правильный эмоциональный настрой реципиента чрезвычайно важен. Но я вовсе не имею в виду, что графиня должна соблюдать постельный режим и ничего не делать. – Он посмотрел на Лотти. – Я хочу, чтобы следующие несколько недель вы делали то, что приносит вам удовольствие. То, что отвлечет вас от процедуры и ее результатов. Поэтому я рекомендую умеренные физические и умственные нагрузки и супружеские отношения в полном объеме.

Супружеские отношения? Вот этого-то точно не будет – она готова руку дать на отсечение.

Печальная нелепость сложившейся ситуации поразила ее с новой силой.

Наконец Рафаэль и доктор Овейзи покинули комнату, а Лотти осталась в постели на требуемые пятнадцать минут. Глядя в пространство, она чувствовала, как множество самых противоречивых мыслей обуревают ее. Неужели все уже произошло? Внутри ее правда уже есть эмбрион?

Встав, одевшись и взяв себя в руки, она спустилась вниз. У стойки регистратуры стоял Рафаэль, прислонившись к стене, скрестив свои длинные ноги, и говорил по телефону.

Увидев Лотти, он жестом подозвал ее.

– Oui, oui, d’accord, deux semaines[2]. – Он повел бровями, приветствуя ее, и продолжил бегло говорить по-французски.

Лотти никогда до конца не понимала, как у него это получается – переходить с одного языка на другой с такой легкостью. Рафаэль свободно говорил на французском, английском, немецком, своем родном итальянском – говорил как дышал.

Пока Лотти ждала окончания разговора, она вдруг живо вспомнила несколько ярких моментов из их прошлой жизни. Они лежат, тесно прижавшись друг к другу, на смехотворно узкой кровати в ее крошечной студенческой квартирке, которую она снимала, когда они познакомились, а рассеянный свет полуденного солнца пробивается сквозь дешевые ситцевые занавески. Рафаэль передразнивает ее ученический английский, заставляет ее повторять за ним слова, а сам тем временем поглаживает пальцами ее кожу, а затем покрывает ее легкими, как перышко, поцелуями. Каждое слово становилось все более и более эротичным, а с последним он наконец накрыл ее припухшие губы своими, и урок закончился тем, чему их, конечно, никогда не учили в школе.

– Хорошо, решено. – Положив телефон в карман брюк, он обернулся и слегка нахмурился, увидев румянец на щеках Лотти. – Я организовал нам небольшое путешествие.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы едем на виллу Варенна. Я думал, ты будешь рада.

– Ну, да… наверное.

Пришла ее очередь хмуриться. У Ривальди было немало недвижимости, но это место было ее любимым – прекрасная вилла на берегу восхитительного итальянского озера.