Книга Свастика в небе. Борьба и поражение германских военно-воздушных сил. 1939-1945 - Карл Бартц

Штурмовые подразделения, специально подготовленные для этой атаки, должны были достигнуть места назначения на планерах, буксируемых на высоте около 2400 метров «Юнкерсами-52», и затем над немецкой территорией поблизости от голландской границы отцепиться. Скользя поодиночке на скорости около 130 километров в час, они бесшумно пересекли бы выступ голландской территории около Маастрихта и достигли бы своей цели прежде, чем враг узнал об их появлении.

«Штурмовое подразделение Кох», названное так по фамилии командира, было с соблюдением глубокой секретности сформировано из личного состава 7-й авиадивизии Штудента. Оно включало в себя роту под командованием гауптмана Коха, группу саперов-парашютистов во главе с лейтенантом Витцигом и роту планеров лейтенанта Кисса[47]. Последний отвечал за успешное осуществление действий, которые никогда прежде не выполнялись, — массовый взлет планеров в темноте, что было по-настоящему трудным делом. Витциг с 85 своими людьми должен был взять форт Эбен-Эмаель, Кох же и его люди — захватить неповрежденными все три моста.

3 ноября 1939 года на аэродроме Хильдесхайм началась таинственная деятельность. Военнослужащие, отобранные для этой операции, были полностью изолированы от внешнего мира, даже лишены увольнительных. Они тренировались в течение шести месяцев, пока при помощи тщательно построенных макетов бельгийских оборонительных сооружений тщательным образом, на словах и на деле, не изучили свою цель. В то же время пилоты планеров практиковались в своем деле, доводя до совершенства дневные и ночные взлеты. Саперы лейтенанта Витцига также были заняты тренировками по применению нового оружия, в частности новых подрывных устройств, специально разработанных для этой операции и способных пробивать броню толщиной 25 сантиметров. Все люди тренировались на специально построенных макетах, отрабатывая каждое действие до автоматизма.

Когда в Хильдесхайме все было готово, планеры разобрали, погрузили на грузовики и перевезли в Кёльн, где на местных аэродромах снова собрали, причем в такой тайне, что даже коменданты аэродромов не знали о том, что происходило у них под носом. В течение шести месяцев личный состав оперативного подразделения жил подобно монахам-отшельникам, но теперь близился конец их уединения. Наконец 9 мая пришел приказ быть в готовности. Тем же вечером все собрались на аэродромах Остхейм и Бутцвейлерхоф[48].

Ночью планеры были выстроены на бетонированных площадках около ангаров, и солдаты заняли свои места: восемь человек со снаряжением разместились на длинных скамьях вдоль каждого борта планера. Было предельно важно, чтобы атакующие группы достигли четырех своих целей одновременно, с тем расчетом, чтобы атаки на три моста и сам форт начались приблизительно за десять минут перед восходом солнца.

Было еще черно как смоль, когда пропеллеры Ju-52 начали вращаться. Взлет начался в 4.25 на каждом аэродроме. Пятнадцать минут спустя все самолеты и буксируемые ими планеры поднялись в воздух. Все навигационные огни между Кёльном и точкой около Ахена, в которой планеры предстояло отцепить, чтобы далее лететь самостоятельно, были зажжены, курс обозначен световыми сигналами и прожекторами, так что никаких трудностей с навигацией не было. Спустя точно 31 минуту все самолеты и планеры находились на крейсерской высоте около 2400 метров. Около Ахена Ju-52 повернули обратно, отцепив планеры и оставив их бесшумно парить над Маастрихтским выступом к своим целям.

Но операция проходила не без заминок. Первая неприятность произошла с планером лейтенанта Витцига. У него отказал механизм буксировки, и планер приземлился на поле около Кёльна. Витциг был тем, кто должен был захватить форт Эбен-Эмаель. Он поспешно вызвал по телефону резервный Ju-52, который прибыл в его распоряжение лишь в 10 часов утра. До этого времени его люди действовали без него.

Вторая заминка была более опасной и могла повредить всей операции. Один из Ju-52 поздно отцепил свой планер, залетев слишком далеко на территорию Голландии. Звук его двигателей растревожил голландских зенитчиков около Маастрихта, и открытый ими огонь оказался достаточно сильным, чтобы быть услышанным в нескольких километрах.

Однако, когда рассвет еще только забрезжил на востоке, оставшиеся планеры благополучно и бесшумно приземлились на крыше Эбен-Эмаеля, на которой отсутствовали проволочные заграждения и которая не была заминирована. Их сразу встретил сильный огонь, и из людей, которые достигли своей цели на девяти планерах, тридцать были остановлены в северном углу, а это означало, что для решающих действий на южной стороне оставалось лишь около пятидесяти человек.

Внутри форта безумно трезвонили сигналы тревоги, и артиллеристы уже были на своих местах, готовые открыть огонь, — но им не во что было стрелять, и никто точно не знал, что произошло. Хотя горстка людей, напавшая на форт, теперь осталась без командира, лейтенанта Витцига, она была так хорошо обучена, что каждый точно знал, что должен делать, и сразу же приступал к работе. Разрушительные действия выполнялись с быстротой молнии. Каждая из участвующих маленьких групп выполняла свою работу с предельной точностью — люди практиковались в этом уже много раз. Одни из них атаковали и заставили замолчать легкие пушки, другие помчались к вращающимся бронированным куполам тяжелых орудий. В пределах десяти минут произошло невероятное: девять оборонительных сооружений с гарнизоном были подавлены. За это короткое время при помощи новых подрывных зарядов были взорваны семь куполов. Вышли из строя девять 75-миллиметровых орудий в семи казематах. Когда броня одного из куполов оказалась слишком толстой, нападавшие бросили маленькие заряды в стволы, чтобы разорвать их взрывами. На северном краю форта заграждения из колючей проволоки были разрезаны, пулеметные амбразуры атакованы из огнеметов, их расчеты погибли.

В пределах установленных десяти минут — к этому моменту было 5.40 — большой форт был лишен зрения и фактически выведен из строя. Затем последовали второстепенные действия. Были выведены из строя вентиляционные шахты. 100-килограммовые заряды новой взрывчатки были сброшены в 40-метровые шахты, и взрывы в замкнутом пространстве оказались разрушительными. Бельгийский гарнизон предпринял неудачные контратаки, к этому времени крышу Эбен-Эмаеля начали издалека обстреливать орудия Льежа, но бесцельно. Только один или два из бронированных орудийных куполов все еще оставались неповрежденными.

В полдень 11 мая был установлен контакт с наступающими немецкими частями, и после обстрела последних трех уцелевших позиций гарнизон Эбен-Эмаеля численностью более тысячи человек капитулировал. Всего лишь горстка немецких десантников захватила обширный форт, и их потери были незначительными.

9 мая оберcт Остер из немецкого абвера[49]информировал своего личного друга полковника Саса, голландского военного атташе в Берлине, о том, что немецкое наступление на Западе начнется на следующее утро. Полковник Сас немедленно передал это предупреждение своему правительству, которое сразу отдало приказ о приведении армии в состояние повышенной боеготовности и отменило все отпуска. Также было проинформировано бельгийское правительство, которое предприняло подобные меры, в том числе командующему частями, охранявшими мосты через Альберт-канал, отдельно указали на то, что необходимо проявлять особую бдительность. Перед мостами были установлены заграждения, местное население предупреждено, а жители всех зданий в пределах 1000 метров от мостов были эвакуированы. Все, что теперь оставалось сделать, — это зажечь фитили, которые приведут в действие заряды, установленные внутри мостов.