Книга Мифы о штрафбатах - Вадим Телицын

Но «малодушных» был незначительный процент, для осужденных в Красной армии во время войны были свойственны скорее те, кто не смог в силу множества причин выполнить приказ вышестоящего начальника, или — на горе себе — вырваться из окружения. Конечно, нельзя сбрасывать со счетов и то, что во время войны возрастает процент преступлений, связанных с хищениями государственной собственности. Это «соблазнительно» особенно в военных условиях, тогда, когда хищения можно покрыть ссылками на «военные потери». И эти люди вполне справедливо оказывались под следствием и под судом, в штрафных ротах и штрафных батальонах. Им пришлось понять, что фронт, что действующая армия — не только склад, но и окопы, но и атаки, но и поиск разведчиков. Кстати, как свидетельствовали очевидцы, из «тыловиков» (если им удавалось пережить первый бой) получались боевые солдаты.

Из воспоминаний шагнувшего в войну прямо со школьной парты Е.А. Гольбрайха:

«В штрафную роту я попросился сам. Солдат, как, впрочем, и офицер, на войне своей судьбы не выбирает, куда пошлют, туда и пойдешь. Но при назначении на должность в штрафную роту формально требовалось согласие. Штрафные роты были созданы по приказу Сталина № 227 от 28 июля 1942 года, известному как приказ «Ни шагу назад», после сдачи Ростова и Новочеркасска.

В каждой общевойсковой армии было три штрафные роты. Воздушные и танковые армии своих штрафных подразделений не имели и направляли своих штрафников в общевойсковые. На передовой находилось одномоментно две штрафные роты. В них из соседних полков ежедневно прибывало пополнение — один-два человека. Любой командир полка имел право отправить своим приказом в штрафную роту солдата или сержанта, но не офицера. Сопровождающий приносил выписку из приказа, получал «роспись в получении» — вот и все формальности. За что отправляли в штрафную роту? Невыполнение приказа, проявление трусости в бою, оскорбление старшего начальника, драка, воровство, мародерство, самоволка, а может, просто ППЖ (походно-полевая жена) комполка не понравился, и прочее, и прочее… Организация штрафной роты следующая. Штат роты — восемь офицеров, четыре сержанта и двенадцать лошадей — находится при армейском запасном полку и в ожидании пополнения потихоньку пропивает трофеи… Из тыла прибывает эшелон уголовников, человек четыреста и больше, и рота сразу становится батальоном, продолжая именоваться ротой. (И где здесь следование приказу и положению о штрафных подразделениях? — В. Т.) Сопровождают уголовников конвойные войска, которые сдают их нам по акту. Мы охрану не выставляем. Это производит дурное впечатление, тогда как проявленное доверие вызывает к нам некоторое расположение. Определенный риск есть. Но мы на это идем. Что за народ? Тут и бандиты, и уголовники-рецидивисты, и укрывающиеся от призыва, и дезертиры, и просто воры. Случалось, что из тыла прибывали и несправедливо пострадавшие. Опоздание на работу свыше двадцати минут считалось прогулом, за прогул судили, и срок могли заменить штрафной ротой. С одним из эшелонов прибыл подросток, почти мальчик, таким, по крайней мере, казался. В пути уголовники отбирали у него пайку, он настолько ослабел, что не мог самостоятельно выйти из вагона. Отправили его на кухню.

Срок заключения заменялся примерно в следующей пропорции: до трех-четырех лет тюрьмы — месяц штрафной роты, до семи лет — два месяца, до десяти — выше этого срока не существовало — три месяца. В штрафные роты направлялись и офицеры, разжалованные по приговору Военного трибунала. Если этап большой и своих офицеров не хватало, именно из них назначались недостающие командиры взводов. И это были не худшие командиры. Желание реабилитироваться было у них велико, а погибнуть… Погибнуть и в обычной роте дело нехитрое. После войны статистики подсчитали: средняя продолжительность жизни командира стрелкового взвода в наступлении — не больше недели.

Штраф снимался по первому ранению. Или, гораздо реже, по отбытию срока. Бывало, вслед раненому на имя военного прокурора посылалось ходатайство о снятии судимости. Это касалось главным образом разжалованных офицеров, но за проявленное мужество и героизм иногда писали и на уголовников.

Очень редко, и, как правило, если после ранения штрафник не покидал поле боя или совершал подвиг, — представляли к награде. О результатах своих ходатайств мы не знали, обратной связи не было…Штрафники — не агнцы божьи. И в руках у них не деревянные винтовки. Другое дело, что командир роты имел право добавить срок пребывания в роте, а за совершение тяжкого преступления — расстрелять»[18].

Можно привести и еще одну, и две, и добрый десяток оценок приказа № 227, и штрафных подразделений, но, опять же, мы упремся лишь в подтверждение истины (ставшей главным мифом о штрафбатах и штрафротах — жизнь и боевая обстановка диктовала свои «правила игры», порой очень далекие от приказов и положений).

* * *

У каждого солдата, прошедшего войну, своя правда, свое мнение, свои оценки не только того, что происходило на фронте, но и того, как функционировала армия, насколько соответствовали реалиям те или иные приказы командования. Жаль, что мало сохранилось истинно солдатских мемуаров, а уж те, кто прошел сквозь штрафроту простым солдатом… Они и не спешили, не стремились оставить в назидание потомству свои воспоминания. О чем было писать? О том, как пережить первый бой, как заслужить «прощение» малой кровью, не дожидаясь положенных трех месяцев… Как, как, как..

На самом деле все было просто, и в этой простоте крылась вся страшная правда как войны, так и штрафных подразделений — надо было выжить в этой мясорубке, но выжить, победив врага. Все, по крайней мере до взводного-ротного включительно, знали, что в армии несправедливости больше — для кого война, а для кого «мать родна». Кто-то защищал Родину, а кто-то стремился подняться по карьерной лестнице, сбивая по пути более талантливых, но менее расторопных, а кто-то просто набивал карман.

Штрафное подразделение — вещь действительно объективная, особенно в условиях военного времени, но превращать его в некое исчадие ада?

В российской военной истории (да и в мирное время) то или иное явление, создаваемое, как казалось, во благо государства, оборачивалось в нечто совершенно невообразимое, ее страницы пропитаны (именно пропитаны) кровью сограждан и наплевательским отношением к другим (8 рублей 50 копеек в месяц).

Не потому ли до сих пор история штрафных подразделений скрыта «пеленой тумана». Хотя…

Штрафбат и штрафрота — боевая единица или «заплата»?

До сих пор нет ясности с количеством штрафных батальонов и штрафных рот и с их численностью: 65 отдельных штрафных батальонов (ОШБ) и 1.048 отдельных штрафных рот (ОШР).

Вот боевое расписание штрафных частей Красной армии из «перечня № 33 стрелковых частей и подразделений (отдельных батальонов, рот и отрядов)» с указанием года вхождения их в состав действующей армии в годы Великой Отечественной войны.

ШТРАФНЫЕ БАТАЛЬОНЫ: