Книга Прерванный полет "Эдельвейса". Люфтваффе в наступлении на Кавказ. 1942 г - Дмитрий Дегтев

«Светлый великан» против Туапсе

Еще 14 марта, выполняя соответствующее поручение фюрера о срыве снабжения Севастополя, в Николаев прибыл командир I./KG30 «Адлер» оберлейтенант Вернер Баумбах.

Его фамилия точно соответствовала его роду деятельности. Один из самых известных пилотов бомбардировочной авиации, он еще два года назад, во время Норвежской кампании, заслужил славу специалиста по атаке морских целей. Тогда Баумбаху и его коллегам удалось серьезно повредить британский тяжелый крейсер «Саффолк», эсминец «Киплинг», затем французский крейсер «Эмиль Берти». Он лично всадил бомбу в линкор «Худ» – флагман королевского флота. Затем была битва за Англию, минирование Темзы, налеты на Лондон. А с января по июнь 1941 года Баумбах отправил на дно корабли общим тоннажем 200 000 брт, за что 14 июля был награжден дубовыми листьями к Рыцарскому кресту. Именно после этого он возглавил вооруженную пикирующими бомбардировщиками Ju-88A I./KG30, которая в основном специализировалась на атаках морских целей, а с лета 1941 года начала бомбардировки Мурманска и советских кораблей в Баренцевом море. «Там, где были корабли, там отныне был и «светлый великан», – говорил один из товарищей Баумбаха.

В Крым он прибыл по личному приказу начальника Генерального штаба люфтваффе генерал-оберста Ешоннека. Тот напутствовал Баумбаха: мол, фюрер лично приказал прервать снабжение Севастополя по морю. Поскольку Баумбах сам летал на Ju-88A и был специалистом именно по атакам с пикирования, то наиболее подходящим подразделением для стажировки ему показалась III./KG51 гауптмана Эрнста фон Бибры, базировавшаяся в Николаеве.

До этого эскадра «Эдельвейс», на счету которой был крейсер «Червона Украина», потопленный в гавани Севастополя 12 ноября 1942 года, тем не менее не сильно преуспела в атаках транспортов. Экипаж оберлейтенанта Клауса Хёберлена, в течение зимы находившегося на излечении после ранения в ногу, долгое время летал на задания с другими пилотами, в том числе с командиром группы фон Биброй. Тот неоднократно атаковал различные суда, но не мог добиться даже близких попаданий. Однажды сброшенные с пикирования три 500-кг бомбы упали настолько далеко от цели, что удрученный Бибра всю обратную дорогу до аэродрома молчал, а после приземления устроил разнос летчикам: «Пошли вы все трое к дьяволу, я не понимаю, что происходит с вами!»[19]

Сам Хёберлен вернулся в III./KG51, в которой он служил адъютантом, как раз перед визитом Баумбаха. Его карьера была не столь впечатляющей, но вполне типичной для молодого поколения немцев, с энтузиазмом воспринявшего речи Гитлера и захваченного авиационной романтикой 1930-х годов. Хёберлен поступил в авиационную школу сразу после создания люфтваффе, а 1 апреля 1937 года в звании оберфенриха его зачислили в III./KG255. Как и все будущие пилоты бомбардировщиков, за время обучения и практики он успел полетать на 27 типах самолетов, от допотопных Do-XI, Не-45 и FW-44 до новейших Ju-87 и Не-111. Однако поучаствовать в боевых действиях ему было суждено только осенью 1940 года. До этого Хёберлен занимал различные штабные должности, а 7 октября 1940 года, после переучивания на пикирующий бомбардировщик Ju-88, стал адъютантом III./KG51.

После этого молодой пилот оказался в самой гуще событий. Налеты на Лондон, «выжигание» Ковентри, потом Югославия, Греция и, наконец, «Барбаросса». В течение лета – осени 1941 года «Юнкерсы» с эмблемой горного цветка поддерживали наступление группы армий «Юг», бомбили позиции советских войск, железные дороги, переправы через Днепр, Перекопский перешеек и, наконец, Севастополь. III./KG51 понесла довольно большие потери по сравнению с другими подразделениями, однако сбивали по большей части молодые, неопытные экипажи. Хёберлен же вплоть до своего ранения 26 ноября всегда выходил сухим из воды.

Вернувшийся в свое подразделение Хёберлен так описывал Баумбаха: «У нас несколько дней находился один из самых известных летчиков люфтваффе гауптман Вернер Баумбах, он прибыл в нашу группу, чтобы участвовать с нами в некоторых операциях против русских кораблей в портах на Кавказе. Он должен передать нам его большой опыт в бою против корабля… Он не только красивый и умный человек, но еще и разговорчивый, этим он просто очаровал меня. Он был отнюдь не властным, а, наоборот, очень располагающим к себе с самого начала».

15 марта Баумбах совершил первый вылет над Черным морем, чтобы ознакомиться с местными условиями. А 18 марта он участвовал в налете III./KG51 на Новороссийск. Из-за сильной противовоздушной обороны «Юнкерсы», которые несли бронебойные бомбы PC 1000, не смогли выполнить атаку с первого захода. По самолетам стреляли как зенитки, стоящие в порту и на кораблях, так и орудия, расположенные на склонах соседних гор. Тем не менее ведомые Баумбахом Ju-88 смогли сделать повторный заход, сбросить бомбы и избежать попаданий. Впрочем, попасть в корабли все равно не удалось, а бронебойными бомбами были разрушены школа и ДК железнодорожников.

21 марта тройка Ju-88 А, одним из которых управлял Баумбах, атаковала самую сложную цель – гавань Севастополя. Самолеты подошли к цели на малой высоте, почти над самой водой, вследствие чего им удалось избежать зенитного огня и атак истребителей. Прямым попаданием был потоплен транспорт «Георгий Димитров» водоизмещением 2482 тонны.

Самой удачной атакой стала операция «Нептун» – налет девяти Ju-88A на порт Туапсе днем 23 марта.

«Воздушная разведка показала, что в гавани находится флотилия подводных лодок, большой эсминец, несколько фрегатов и два торговых судна, – вспоминал Клаус Хёберлен. – Баумбах распределил различную загрузку машин, он сам хотел взять подлодки в качестве цели, подвесив три противокорабельные бомбы по 500 кг. Наш экипаж полетел справа, Хайнц Купце на левом фланге.

Баумбах вел нас курсом с запада на восток над морем на высоте 5000 метров, была хорошая погода и отличная видимость. В место назначения мы прибыли в обеденное время, поскольку предполагалось, что это было лучшее время для внезапного нападения. Однако, как оказалось, эта затея не очень удалась: перед нашим соединением разорвалось несколько снарядов тяжелой зенитной артиллерии. Баумбах и другие экипажи сделали несколько маневров в сторону после этого, а вскоре мы увидели цель. Портовые сооружения находились в конце узкого фьорда, настоящая морская крепость. Я сразу же обратил внимание на большое торговое судно. Поскольку во время подхода строй несколько нарушился, Баумбах оказался всего в нескольких метрах перед нами. Мы могли пострадать от взрывов наших бомб, если бы его машина сбросила их прямо перед нами. В то же время по нас стреляли зенитные орудия всех калибров.

Когда самолет пикировал, я видел мои цели точно в перекрестии прицела, сбросил бомбы, быстро убрал тормозные щитки и пошел по крутой траектории вверх. Я видел, что большинство экипажей также были точны. Несмотря на сильный зенитный огонь, все девять машин медленно ушли вверх и приземлились на Николаев-Зюд после почти четырех часов полета исключительно над открытым морем.