Книга Яблоко Купидона - Ольга Крючкова

Родители молодой барышни не проронили ни слова. Разговор начал полицейский, он откашлялся и пригласил Наташу присесть. Та села напротив маменьки, надеясь на ее родительскую и женскую поддержку. Но еще раз взглянув на свою родительницу, поняла: выпутываться из скверной истории придется самой, никто не поможет…

– Так-с, любезная Наталья Дмитриевна, – следователь вперился в девушку своими маленькими цепкими глазками. – Для начала представлюсь: зовут меня – Петр Петрович Звягинцев, я – следователь уездной полиции.

Наташа кивнула.

– Чем обязана? – спросила она, стараясь быть как можно более уверенной.

Следователь усмехнулся.

– Сударыня, вы, вероятно, знаете, что вечером сего дня… простите, прошлого дня напали на Дмитрия Федоровича, вашего батюшку. И по нашему разумению вы знаете, кто это сделал.

– Отчего же? – Наташа удивленно вскинула брови и взмахнула ресницами.

Увы, но на следователя сие поведение не подействовало должным образом, он продолжал задавать весьма неприличные вопросы.

– Итак, сударыня, вы утверждаете, что не знаете человека, напавшего на Дмитрия Федоровича?

– Нет не знаю! – Наташа не справлялась с эмоциями, они захлестнули ее. – Но Ко… – невольно она чуть не навала имени своего возлюбленного. – Поверьте, он только защищался!

– Ах, вот как! Этот таинственный «Ко», говорите вы, защищался… Так-с. «Ко»… Это может быть: Коленька, Костенька… Круг подозреваемых сужается. Просто прекрасно!

Наташа поняла, что совершила оплошность и чуть не заплакала от обиды. Она с надеждой посмотрела на маменьку, но та сидела, словно в «рот воды набрала».

Неожиданно раздался дикий крик и топот:

– Нашли, барин! Нашли!

В гостиную влетел Пантелемон, вытянув перед собой руку, в ней явно что-то было.

– Што там? – поинтересовался Дмитрий Федорович, шепелявя, так как отек распространился и на верхнюю губу.

– Покажите! – приказал следователь.

Пантелемон протянул ему свою огромную лапу и разжал. Перед взором Звягинцева предстала медная пуговица, явно от военного мундира. Он взял ее и внимательно рассмотрел.

– Ага, вот и первая улика!

Наташа замерла, словно боясь услышать имя своего рыцаря, правда так бесславно покинувшего поле боя.

– Что это? – спросила Мария Ивановна.

– Это пуговица от мундира, – пояснил Звягинцев. – И сдается мне от гусарского.

У Наташи все похолодело внутри, она почувствовала, что теряет сознание.

– Прекрасно… – прошамкал Дмитрий Федорович. – Думаю, сударь, што вам, как профессионалу своего дела, не составит труда найти сего супостата.

– Конечно. Гусарских полков под Калугой не так уж и много. Устроим дознание, и дело будет закрыто. И пойдет этот шустрый малый в арестантские роты.

От последних слов Наташа чуть не лишилась чувств.

* * *

Петр Петрович Звягинцев остался доволен первыми результатами расследования. По крайней мере, появилась ниточка, за которую он может потянуть, а там, глядишь и весь клубок-то и распутается.

Не успела Глаша увести почти лишившуюся чувств Наталью Дмитриевну, как в гостиную вошел сам граф Астафьев, занимавшийся тем, что еще с одним отрядом из пяти человек, на всякий случай прочесывал окрестности. Но, увы, результатов – никаких.

Когда граф увидел своего друга, он прямо-таки и осел на стул.

– Господи, Дмитрий Федорович! Ну как, вы себя чувствуете?

– Спасибо, отвратительно… Глаз болит, говорить больно, голова кружится…

– Вам бы полежать, дорогой мой… – посоветовал граф.

– Какой уж там – полежать! На том свете все полежим! – воскликнул Дмитрий Федорович и чуть не расплакался от боли, пронзившей лицо.

– Дмитрий, умоляю, – вмешалась Мария Ивановна. – Идемте в спальню, я уложу вас…

– Нет… Павел Юрьевич, я в ушасном моральном состоянии. Што ше теперь? – продолжал шепелявить отец семейства. – Вы откашитесь от моей дочери?

– Кто вам сказал? Я и не собирался этого делать! – воскликнул граф. – Какой-то негодяй заманил невинную девушку в лес, она, безусловно, сопротивлялась, защищая свою честь, – граф излагал свое видение происшедшего.

У Дмитрия Федоровича буквально отлегло от сердца.

– Тогда завтра свадьба!

Мария Ивановна и Его Сиятельство переглянулись.

– Помилуйте, Дмитрий Федорович, – начал граф, – вы сами-то – в таком виде! На свадьбу соберется все калужское общество. И как вы предстанете перед гостями? Надо подождать, хотя бы пару недель. А покуда все подготовим для церемонии венчания и праздника, а господин Звягинцев изловит мерзавца.

– Точно, так-с, – подтвердил следователь, пивший чай.

– Ну вот, все и образуется. А невесту мою, Наталью Дмитриевну, надобно закрыть в спальне и не выпускать. Кто знает, что у этого разбойника на уме…

– Павел Юрьевич, я могу попросить вас об одолжении? – робко начала Мария Ивановна.

– Конечно, сударыня, ведь мы – почти родственники!

– Прошу вас, поговорите с Наташей… Объявите ей, что все остается по-прежнему и свадьба состоится через две недели. Думаю, она весьма расстроена происшедшим и мучается сейчас…

– Несомненно, Мария Ивановна, несомненно!

Граф встал из-за стола и направился по лестнице на второй этаж в комнату «невесты».

* * *

Наташенька действительно мучалась, но по другому поводу. Она переживала за поручика Корнеева.

– Глаша, умоляю тебя о помощи!

Горничная растерялась, ее воспаленное воображение нарисовало страшную картину, будто бы Пантелемон порет ее при всех домочадцах солеными розгами, да прямо по голому заду.

Глашу передернуло.

– Не-е-е… – протянула она. – Боюсь я…

– Чего же? Того, что тебя высекут?

Глаша кивнула.

– И того, что на скотный двор отправят тоже.

– Так никто и не узнает! А я тебе дам что-нибудь из своих украшений.

– Нет, Наталья Дмитриевна, не надо. А барин увидит, чего я ему скажу?

– Да, действительно… Тогда… Тогда, если я выйду за поручика замуж, заберу тебя с собой и сделаю экономкой! А?

Должность экономки показалась Глаше заманчивой, но все равно – уж больно боязно было помогать молодой барыне.

– Вы, Наталья Дмитриевна, сначала за гусара своего замуж выйдите, а потом уж обещайте.

– А как же я за него выйду, коли ты мне, Глаша, не поможешь? Так, что это в наших с тобой интересах.

– Ох, Наталья Дмитриевна, уж умеете вы «зубы заговаривать» …