Книга Скованы страстью - Мейси Ейтс

− Спаситель, Анналиса. Думаю, ты хотела назвать меня именно так.

Посмотрев прямо в чернильно-черные глаза цвета ночного неба, Анна почувствовала, как внутри ее нарастает какое-то пугающе непонятное чувство, на грани всего дозволенного.

− Нет, что-то я в этом сомневаюсь.

− Пойдем, − сказал он, направляясь к дворцу, и, не дожидаясь, пока перед ним распахнут массивные створчатые двери, уперся в них обеими ладонями, со скрипом проворачивая редкое в этих краях дерево по каменным плитам пола.

А потом на несколько мгновений замер, сам не зная, чего ждет. Призраков былого? Вряд ли. Видимых призраков здесь никогда не было, но эти коридоры хранили столько ужасных тайн о кровавых событиях, что Зафар едва ли не чувствовал их всем своим существом. А если бы он повнимательней прислушался, наверняка сумел бы различить материнский плач и крики отца.

Вот только стальной привкус холодному тяжелому воздуху придавали, скорее всего, не далекие воспоминания, а толстые каменные стены.

Зафар уже много лет жил исключительно в шатрах и палатках, да и вообще уже больше года не бывал в настоящих зданиях, и теперь окружающие стены казались ему слишком массивными и толстыми, давя своей тяжестью и мешая дышать.

Ему сразу же захотелось развернуться и убежать, но за спиной была Анна. Он чувствовал себя диким животным, загнанным в клетку, но он просто не имел права выказывать слабость. Да и не мог.

Вместо этого он глубоко вздохнул и сделал еще один шаг в темные недра дворца, повидавшего на своем веку тысячи смертей и пропитавшегося отчаянием. Сделал еще один шаг в прошлое. Он не был к этому готов, но у него просто не было выбора.

− Зафар?

Маленькая ладонь легла ему на плечо, и он сразу же резко отстранился.

− Пойдем устроим тебе ванну, − выдохнул он напряженным ледяным голосом.

Собрав волю в кулак и сжав зубы, Зафар сделал следующий шаг. Это его судьба, его предназначение. У него нет выбора.

Глава 4

Сожалея, что посол Рикрофт оказался так близко и настоял на немедленной встрече, Зафар устроился в кабинете, пытаясь угадать, что о нем думает этот безукоризненно одетый, гладко выбритый человек. Грязный с дороги, в пропыленном истрепанном халате, он совершенно не представлял, какое впечатление сейчас производит. Да и вообще у него как-то не было привычки каждые пять минут смотреться в зеркало.

Если верить оставшимся от дяди бумагам, этот человек был весьма и весьма важен. Был. И что-то подсказывало Зафару, что большинство подписанных им «торговых соглашений» заключались на черном рынке. Но пока что у него не было никаких доказательств.

Разговор длился уже пару минут, и все это время Зафар чувствовал себя слоном, пробирающимся на цыпочках по посудной лавке.

− Смена режима очень опечалила всех в посольстве.

− Сожалею, что смерть моего дяди доставила вам неудобства. Но я давно его не видел, и точно не знаю, почему он заранее не согласовал с вами свою кончину.

Бросив на него негодующий взгляд, Рикрофт выпрямился.

− Как бы там ни было, нам не терпится узнать, как вы намерены поступить с торговыми соглашениями.

− Ваши соглашения волнуют меня в последнюю очередь. − Зафар принялся расхаживать по комнате, заслужив еще один неодобрительный взгляд. Видимо, ему полагалось величественно восседать на месте, но подобные мелочи его тоже не волновали. И вообще он ненавидел всю эту словесную игру и политику. Да и не видел в ней смысла. Настоящие люди должны всегда говорить прямо и ясно. Но в этой игре другие правила. Зафару все эти хождения вокруг да около и туманные фразы казались чем-то бесчестным и недостойным, но его мнения никто не спрашивал.

− Наше правительство погрязло в коррупции, но я намерен со всем разобраться и положить этому конец. А ваши соглашения вполне могут подождать. Вам понятно?

− Шейх Зафар, − покраснев от возмущения, Рикрофт тоже встал, − мне кажется, это вы не до конца все поняли. Эти торговые соглашения значительно облегчат ваше восхождение на престол. Мы с вашим дядей достигли определенного взаимопонимания, но, если вы откажетесь выполнять его обязательства, обстановка может существенно измениться.

Не в силах больше сдерживать переполнявшую его ярость, Зафар схватил посла за плечи и припечатал к стене:

− Вздумал мне угрожать?

Хватит с него всей этой политики.

− Нет, что вы… − Рикрофт смотрел на него расширенными от страха глазами. − Я не… и не думал даже.

− Вот и хорошо. Но советую запомнить, что я стирал людей в порошок и за куда меньшие проступки.

Отпустив посла, Зафар скрестил руки на груди.

− Но я это так не оставлю, − возмущенно выдал посол, оправляя пиджак. − Я пойду к мировым изданиям, и все узнают, что на престол Альсабы забрался настоящий зверь.

− Отлично. − Кипящая ярость окончательно поборола все доводы рассудка. − Тогда, если повезет, мне больше не придется выслушивать пустопорожние размышления бледных слабаков вроде тебя.

Погрузив в горячую ванну из дорогостоящего камня свое пыльное измученное тело, Анна задумалась.

Пенящиеся пузырьки масла и соли для ванн… Вот оно, ее спасение. Она бы с удовольствием провела в этом крохотном раю всю оставшуюся жизнь, но отлично понимала, что не может позволить себе такой роскоши. При всем желании она просто не могла расслабиться и получать удовольствие. Она должна приносить какую-то пользу, и, если поискать, дело всегда найдется. Правда, прямо сейчас оно что-то не торопилось находиться.

Так странно. И непривычно. И не слишком приятно сознавать свою полную бесполезность и отсутствие какой бы то ни было четкой цели. А без цели нельзя. Ей нужна конкретная задача, некий проект, нечто такое, что помогло бы ей вновь почувствовать себя полезной и занятой делом.

Да и все это похищение, перевернувшее привычный мир с ног на голову… Она только окончила колледж и, перед тем как выйти замуж, мечтала о приключениях и ярких впечатлениях, за ними, собственно, она тогда и поехала в пустыню, но реальность превзошла все ее ожидания.

Выбравшись из ванны, она с наслаждением вытерлась пушистым полотенцем и закуталась в теплый халат. Что ни говори, приятно все-таки иногда почувствовать себя настоящей принцессой.

Но, похоже, ближайшие дни ей придется заниматься именно тем, чем она и так всю жизнь занималась. Притворяться. Она всю жизнь старательно играла на публику и не могла до конца расслабиться даже в кругу друзей. В элитном женском колледже их годами учили быть сильными, старательными, изысканно-утонченными и всегда следовать раз и навсегда выбранному образу. И в результате даже в редкие минуты отдыха, когда все дела были сделаны и у них оставалось немного времени повеселиться и расслабиться, они все равно оставались настороже, не в силах расстаться с впитавшимися в кровь привычками.