Книга Торжество любви - Грегор Самаров

Поздним вечером Гастингс явился в резиденцию с малочисленной свитой, оставив весь обоз позади. Мистер Барвель, члены совета и капитан приветствовали губернатора при въезде в ворота первого двора. Все слуги в парадных ливреях стояли во дворах, готовые к встрече своего повелителя. Факелы и фонари на шестах освещали все как днем.

Гастингс слез с лошади, сердечно приветствовал чиновников, а затем подошел к капитану, который беспокойно и выжидательно смотрел в серьезное и спокойное лицо губернатора. Губернатор взял руку капитана и пожал ее тепло и сердечно.

— Благодарю вас, капитан, — сказал он, — за все ваши услуги, вы, как и всегда, оказались достойным доверия.

Капитану захотелось громко возликовать, в устах Гастингса его сдержанная похвала обозначала больше, чем слова льстивой признательности. Твердой походкой Гастингс, как юноша, поспешил через все дворы, бегло кивая приветствовавшим его слугам, в свои апартаменты, где Марианна с детьми ожидала его на лестнице балкона. Гастингс взлетел по ступенькам, обнял жену и долго стоял с ней, обнявшись, глядя в ее сверкавшие глаза.

Обняв нежно Маргариту, он поцеловал ее белокурые волосы и нагнулся к двум маленьким детям, которые, и боясь и радуясь, тянули к нему свои ручонки.

Человек, хладнокровно свергавший с тронов князей и поражавший целые народы, перед которым трепетала вся Индия от Гималаев до моря, здесь представал простым отцом семейства, вернувшимся с дороги.

Капитан со стороны мрачно глядел на группу счастливцев. Как далеко стоял он от них на социальной лестнице, чужой, всплывший из темной, презираемой глубины. И та, обладание которой он считал бы счастьем своей жизни, принадлежала им. Он так ясно увидел высоту, к которой стремились его надежда и любовь, и она показалась ему безумной дерзостью.

Гастингс, все еще держа детей на руках, пошел во внутренние покои. Барвель и капитан ждали в передней довольно долго. До них доносились ликующие голоса детей и веселый смех губернатора, звучавший почти так же ясно, как свежие детские голоса. Наконец все стихло. Детей увели в их комнаты, но у дверей они еще остановились и посылали воздушные поцелуи. Гастингс вышел сам на порог, чтобы позвать своих доверенных. Маргарита тоже удалилась. Марианна сидела на диване и не могла оторвать любящих глаз от так долго отсутствовавшего мужа.

В выражении лица Гастингса не осталось и следа той наивной, детской радости, с которой он приветствовал своих домашних; взгляд его стал суров и повелителен. Как всегда, выпрямившись во весь рост, стоял он с королевской осанкой, перед которой гордые князья Индии преклоняли колени.

— Я получил ваше донесение, капитан Синдгэм, — уведомил он, — и еще раз благодарю вас за всю заботу и бдительность, с которыми в мое отсутствие вы исполняли службу. Вы приказали арестовать лорда Торнтона?

— Я сам его задержал! — уточнил капитан. — Я не мог никому поручить такого важного дела. Майор Смис колебался, и, явись в такую минуту, когда я арестовывал лорда, новый Клэверинг, я не поручусь за то, что майор не передал бы ему ключей крепости.

— Я прошу вас, капитан, — продолжал Гастингс, — сейчас же от моего имени отобрать у майора командование фортом и передать его тому офицеру, которого вы по своему убеждению считаете самым надежным и самым способным. А майору вы скажете, что я его увольняю от тяжелой и ответственной должности, которую он так долго нес, назначая его в Мадрас с увеличением содержания.

Капитан поклонился.

— Что касается ареста лорда, — поморщился губернатор, — вы поступили вполне правильно и согласно данным вам инструкциям, но я забыл исключить из них лорда…

— Исключить лорда Торнтона? — спросил капитан.

— А может быть, и хорошо, что я этого не сделал, — прибавил Гастингс. — Пожалуй, и полезно ему лично убедиться, каковы будут последствия, если вдруг пожелают воевать против меня, и насколько сильна в моих руках власть. Но мы не смеем более задерживать его. Он почувствовал, что значит оказаться моим врагом, и, пожалуй, такой казус расположит его к дружбе со мной. Я сейчас сам отправлюсь и объявлю лорду о его освобождении.

— О его освобождении! — воскликнул капитан с упреком и почти с угрозой. — Лорда вы освободите, а меня… предадите?

Гастингс выпрямился.

— Разве я предаю друзей? Вы, капитан, не должны так думать! Проводите меня, и вы убедитесь!

Не ожидая ответа, он быстро пошел вперед. Капитан и мистер Барвель последовали за ним. Стража у помещения лорда взяла на караул и дала дорогу, узнав губернатора. Гастингс вошел с губернатором.

Лорд Торнтон сидел у своего письменного стола. При звуке открываемой двери он вскочил и радостно вскрикнул от удивления, узнав губернатора.

— Какое счастье, что вы опять здесь, дорогой мой сэр! — обрадовался он, пожимая руки губернатору. — Я должен вам пожаловаться на неслыханное нарушение гостеприимства и английского закона.

— Я очень сожалею о случившемся, — произнес Гастингс вежливо, — и пришел вам сказать, что арест снят и вы свободны.

— Наконец-то закон торжествует! — воскликнул лорд. — Всякий англичанин свободен, пока судебный приговор не присудил его к заключению, но я требую удовлетворения в обиде, нанесенной мне. Капитан провинился в грубом нарушении закона, и его следует наказать.

Гастингс твердо предупредил:

— Это ошибка, лорд Чарльз, что английский закон, на который вы ссылаетесь, действителен здесь. В Индии действительны только индусские законы и индийский верховный судья сэр Элия Импей.

— Но я не индус, — воскликнул лорд — а англичанин всюду состоит под покровительством закона!

— Но не здесь, лорд Чарльз! — возразил Гастингс. — Кто вступает в пределы колонии, подлежит законам и предписаниям, по которым я управляю и за которые я отвечаю, и сэр Элия Импей один только разрешает спорные случаи именем короля.

— Значит, здесь действительно господствует, как говорят в Англии, азиатский деспотизм? — спросил лорд. — Вы отказываете в удовлетворении за нанесенную мне обиду?

Гастингс, против обыкновения, остался спокойным и вежливым при угрожающем вопросе лорда.

— Ваше удовлетворение, лорд Чарльз, — объяснил он, — вы найдете в том, что как только я приехал, то сейчас же с дороги я пришел к вам, чтобы возвратить вам свободу.

— Мне этого мало, — отвечал лорд, — я требую наказания виновного!

— Мой друг капитан Синдгэм действовал вполне правильно! — известил губернатор.

— Вполне правильно, сэр Уоррен? В какой же несправедливости обвиняете вы меня, и чем такое обращение вы можете оправдать?

— Не в несправедливости, а в неосторожности, лорд Чарльз! Здесь, где мы постоянно живем как бы на военном положении, мы должны тщательно избегать необдуманных действий. Это мое желание и мой строгий приказ, чтобы никто, кто бы он ни был, не смел без пропуска входить в форт и в казармы войск. Капитан получил от меня определенную инструкцию, всякого, кто не исполнит моего приказа, задерживать. Вы, лорд Чарльз, преступили данный приказ, значит, долг службы капитана заставил его вас арестовать; при вашем сопротивлении пришлось пригрозить силой, а если нужно, то и применить ее. Вы не можете жаловаться на неуважение к вам как к гостю моего дома, ведь согласно моему желанию капитан всегда был готов сопровождать вас во всех ваших выездах и все объяснять.