Книга Герои Средиземного моря - Владимир Шигин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Служите с Богом! – махнул рукой адмирал. – У нас главное, чтоб дело знал!
Служба черноморская не чета балтийской. Здесь парадизов нет, зато плаваний и штормов хватает. Капитан-лейтенант Дмитрий Лукин ходил на своей шхуне между Николаевом и Константинополем, возил дипломатическую почту и пассажиров. Только отгрузится – и сразу в новый рейс.
– Был я офицером боевым, а стал ямщиком морским! – шутили порой Лукин.
Вместе с мужем приехала на юг и Анастасия Ефремовна. При супругах – слуга Илья (тот самый, будущий лейб-кучер императора). Жили небогато. Бывало привезет Илья бочку воды с речки и зовет барина:
– Выходь, Митрий Ляксандрыч, бочку сымать!
Выйдет Лукин, поплюет на руки и вдвоем с Ильей бочку сорокаведерную с телеги снимет.
Анастасия Лукина в кронштадтском обществе в числе первых красавиц числилась, а в Николаеве вовсе ей равных не было. Однако ловеласы местные обходили ее стороной: мужа опасались. Но один все же нашелся – из шустрых итальянцев, каких немало крутилось тогда подле главного начальника Черноморского флота адмирала Мордвинова. Итальянец познакомился с Анастасией Лукиной на одном из балов, а затем стал хвастать среди дружков ее благосклонностью. Врал, конечно, но по Николаеву слух пошел. Едва Дмитрий с моря, к нему жена в слезах: так мол, и так.
– Ладно! – сказал капитан. – За такое действо следует наказать примерно!
На первом же балу у командира порта он без труда нашел своего обидчика. Ничего не подозревавший итальянец вовсю любезничал с дамами. Проходя мимо, Лукин как бы нечаянно наступил итальянцу на ногу, да так, что тот закричал голосом истошным.
– Ежели я вас обидел, давайте драться! – объявил ему Лукин и тут же уехал домой.
Вечером Дмитрий Александрович молча пил пунш. Жена плакала:
– Зачем тебе драться, пожалей меня!
Итальянец меж тем, от боли в себя придя, понял, что дуэль с таким человеком, как Лукин, может кончиться для него печально. Кинулся тогда он к своей сестре, что была на короткой ноге с адмиралом Мордвиновым. Сестрица тут же посадила брата под замок, а сама бегом к своему сердечному другу. Наговорила всякого: дескать, пьяный Лукин поносил Мордвинова словами мерзкими, а врага его, Ушакова, наоборот, нахваливал; когда же брат ее, лейтенант, храбро вступился за честь адмирала, то Лукин его по ноге ударил, а назавтра грозился и вовсе убить.
Надо ли говорить, в какой ярости был Мордвинов. Тотчас к Лукину отправился полицейский наряд, и капитан-лейтенант был посажен под крепкий арест. Однако в тот же день хромой итальянец срочно выехал в другой город. Следствие доказало полную невиновность Лукина. Теперь уже николаевское общество подшучивало над самим Мордвиновым.
Говорят, что когда севастопольскому адмиралу Ушакову рассказали об истории с Лукиным, он долго смеялся:
– Сей разинец мне сразу по душе пришелся! Голову кладу, что воин он отменный! Буду его у Мордвинова в Севастополь на эскадру просить!
Но Мордвинов Лукина не отдал: дело здесь было во взаимной неприязни двух адмиралов. Вместо Севастополя спровадил Мордвинов Лукина на Балтику.
– Езжай, голубчик, откуда приехал, – сказал, ордер свой вручая. – От тебя здесь одни хлопоты.
Вернувшись в Кронштадт, взял Дмитрий Александрович отпуск и с женой и дочерью отправился в свое тульское имение. Была зима, и дороги заметало поземкой. На козлах восседал неизменный Илья. За Петербургом дорога была еще сносная, а ближе к Москве сугроб на сугробе. А тут еще и метель. Решили Лукины остановиться на ночевку в ближайшей деревеньке. Нашли избу, договорились с хозяевами. Бабка самовар, жаром пышущий, на стол поставила. И пока супруги чай пили, Илья отправился порасспросить местных мужиков, как далее ехать. Вошел в хату соседнюю, видит, за столом сидят трое, все с кнутами, лица хмурые, недобрые.
– Чего надо? – говорят. – Ступай прочь, скоросами придем – не возрадуетесь!
Илья шапку скомкал и поспешил восвояси. Рассказал все Лукину. Тот дочь спать укладывал.
– Поди к их дверям, Иваныч, да послушай, о чем они там беседу ведут.
Вскоре Илья возвратился и позвал Лукина в сени для разговора.
– Вот что, Дмитрий Ляксандрыч, худо наше дело! Слышал я, что хотят сии душегубы всех нас перебить, а пожитки пограбить! Бежать надобно!
С пожитков наших корысть небольшая! – почесал затылок Лукин. – Бежать же нам зазорно, да и ребенок спит! Придется самим сходить в гости!
– Куда это вы с Ильей на ночь глядя? – спросила жена тревожно.
– Да к старосте, дорогу узнать! – отвечал Дмитрий Александрович, шубу запахивая. – Мы скоро!
Дверь в хату он распахнул ногой.
– Что вы за люди? – спросил грозно. – И что замышляете?
Сидевшие оторопели. Немного погодя один поднялся, подступил вплотную к Лукину. В руке его был нож.
– И ходить никуды не надобно! Сам заявился! – оскалился он и приставил нож к горлу Лукина. – Ну-ка, барин, скидай шубейку! Она тебе боле ни к чему!
Лукин только хмыкнул:
– Ну и ухарь! Держи, родимый! – И навернул негодяя кулаком промеж глаз. Второй раз бить не пришлось: тот уже не поднялся. Зато повскакивали дружки. Лукин, однако, остался невозмутим:
– Илья, принимай!
– Готов, Митрий Ляксандрыч! – отозвался верный слуга, сам косая сажень в плечах.
Лукин тем временем ловко схватил за загривок ближайшего, встряхнул так, что тот лишь захрипел, и кинул кучеру. Ну а Илья для надежности о стенку головой стукнул и в сторонку положил. Глядь, а к нему уже второй летит…
Кучер всех троих повязал вожжами, погрузил на санки да отвез в ближайший околоток.
Когда Лукин вернулся, жена еще не спала.
– Ну что, узнал дорогу? – поинтересовалась она, зевая.
– Да, милая, – отвечал Дмитрий Александрович раздеваясь. – Завтра поутру выезжаем!
Весной Лукины вернулись в Кронштадт. Глава семьи уходил в море. Предстояло многомесячное крейсерство в Северной Атлантике в составе эскадры вице-адмирала Ханыкова. Для пополнения припасов и отдыха команд были определены английские порты Чатем и Ширнесс.
Поход в эскадре вице-адмирала Ханыкова – особая глава в жизни Лукина. Именно тогда слава о его силе и бесстрашии разнеслась по всей Европе. А началось все с пустяка.
В один из заходов эскадры в Чатем, будучи на берегу, набрел Лукин с друзьями на француза-иллюзиониста. Огромный быкоподобный француз потчевал англичан фокусами. Трюк был прост. Француз подставлял щеку для удара всякому желающему. Если трюкачу удавалось после удара устоять не шелохнувшись, он получал приличную сумму денег; если же нет – три часа должен был гавкать в ближайшем кабаке из-под лавки. А так как француз был огромен и крепок, то кошельки азартных англичан быстро худели. Увидя столь редкостное зрелище, друзья принялись уговаривать Лукина принять участие в этой забаве. Тот долго отнекивался, но все-таки решился. С первого же удара незадачливый фокусник полетел с ног и долго не мог прийти в себя. Англичане с криками восторга подхватили Лукина на руки и отнесли в трактир, где он щедро угостил всех своих поклонников.
