Книга Маски. Иллюзия превращений - Алена Медведева

Надо выбросить случившееся из головы, перестать думать, стараясь разгадать его намерения, и понять, добился ли он желаемой цели. Но как я ни прикрывала глаза с желанием поспать, переключить мысли на что-то другое не получалось. Зеленый взгляд сильно раскосых глаз не отпускал, настойчиво преследуя и пугая. Вот же повезло! И с одноклассниками не встретилась, и инопланетянин этот словно незримо присутствует рядом.

Решительно тряхнув головой, принялась перебирать даты основных вех истории межгалактического взаимодействия. Уж благодаря этому точно отвлекусь! 2412 год – первый полноценный контакт с марсианской цивилизацией (вернее, с ее остатками) и последующее заключение договора о дружбе и поддержке между нашими расами. Марсианам нужны были наши ресурсы, они стремились сделать все возможное, чтобы не исчезнуть окончательно, а нами руководило стремление перенять и освоить их технологии, позволяющие осуществить бесконечно длительное пребывание в космосе. С этого все и началось.

Бешеный скачок в инновациях, кораблестроении, научных разработках. Да что там скачок, изменилась сама наука – столько новых законов и открытий было совершено в физике, астрономии, химии, биологии, генетике. Человечество фактически обезумело от обилия информации, захлебнулось в идеях и возможностях, потеряло осторожность и ответственность. Финал, как виделось по истечении времени, был закономерен.

2704 год – начало эксперимента по выведению новой бактерии, совмещающей в себе свойства нашего простейшего организма и марсианского опытного образца. Создателям виделось появление чего-то принципиально нового для экосистемы Земли, чего-то необходимого. Намерения заявлялись очень перспективные. Предполагалось, что данный синтезированный организм будет обладать способностью потреблять и переваривать любые нефтяные отходы, выдавая на выходе безвредные газовые продукты. Но или генетики что-то не просчитали, или марсианский образец обладал скрытыми свойствами, которые проявились в его потомке в условиях среды обитания на нашей планете… результат вышел иным. Синтезированная бактерия изначально вела себя сообразно заявленным параметрам. Было объявлено о крупном открытии, создатели стали обладателями научных премий. Но потом началось ее практическое применение. Тут и проявились странности. Первая – скорость размножения, а соответственно, и ареала распространения микроорганизма зашкаливала, перекрывая все прогнозируемые показатели. Вторая – бактерия смогла рекордно быстро адаптироваться к существованию в безводной среде. Третья и самая страшная – микроорганизм практически сразу сумел перестроиться на потребление любой органики. Это стало началом конца.

2706 год был ознаменован созданием первого города-купола. А потом они стали вырастать как грибы после дождя, связанные между собой сетью герметичных изолированных тоннелей. Причем меры безопасности при возведении, абсолютная изоляция от внешней среды планеты и уровень стерильности внутри – были беспрецедентными. Риска занести бактерию-убийцу во внутреннюю среду городов боялись безумно, поэтому туда заселяли людей только из не зараженных пока территорий и только после процедур особой обработки.

Нет, конечно, бороться с собственноручно созданной напастью пытались, но стремительность, с которой микроорганизм расселялся, его невероятно высокая адаптивность к любым внешним воздействиям поражали. Поэтому ни одна мера противодействия не приносила сколько-нибудь значимого эффекта – планета продолжала стремительно пустеть, лишаясь всего живого. Это было страшное время для нашей цивилизации, время хаоса, агонии, страха и паники, а еще время гибели… гибели многих и многих. Из воспоминаний первых жителей изолированных городов я знала, что какое-то время сквозь прочнейшие поверхности купола еще можно было уловить удары, звуки, призывающие помочь тем, кто остался снаружи. Но постепенно все они пропали… А мы, земляне, оказались жителями одной огромной тюрьмы на поверхности когда-то собственной планеты. Но тогда никто не предполагал, что все худшее еще впереди.

В 2842 году произошел первый скачок цен на воду. До этого ее добывали из недр, соблюдая все возможные меры предосторожности. Ведь никто не знал, какими еще свойствами обладает бактерия-убийца и насколько глубоко сумеет проникнуть в поверхность планеты. О том, что она, уничтожив все живое на Земле и впав в состояние анабиотического стазиса, еще была снаружи, знали все. Надежда на то, что она вымрет в связи с отсутствием пищи, не покидала человечество. И периодически совершались контрольные выбросы наружу органического материала. И каждый раз после очередной проверки вот уже много веков наступало всеобщее разочарование: микроорганизм все еще поджидал нас снаружи.

В дополнение к этому наша цивилизация оказалась перед фактом – запасы воды, пригодной для потребления, стремительно истощались. Отсутствие жизни на Земле привело к изменениям в атмосфере планеты, вырос поток испаряющейся влаги, к тому же вся жидкость на поверхности была заражена. Конечно, воду пытались синтезировать, и даже успешно, но в масштабах, необходимых для всех… это были несоотносимые объемы. Тогда и ввели водоталы, тогда мы и стали воспринимать воду как ценнейший ресурс.

Марсиане, находясь в еще более худших условиях существования, помочь нам были не в силах. Хотя пытались. Параллельно велись совместные исследовательские и научные разработки во множестве государственных лабораторий. И – да, наученные собственным опытом, мы были осторожны, невероятно осторожны! Вся подобная деятельность велась на специальных научных станциях за пределами Земли. Человечество очень боялось лишиться последнего оплота своего существования – изолированных куполов. А воды становилось все меньше и меньше, люди стали погибать от жажды, впадать в безумие, начались «засушливые бунты». В качестве ответной меры был введен карантин, жесткий контроль за распределением и потреблением воды, усилены органы правопорядка. Но все это лишь отсрочивало неизбежное – мы в большинстве своем были обречены погибнуть от обезвоживания.

И тут появились верлианцы… Шел 3017 год, когда с одной из марсианских космических станций поступило сообщение о контакте с новым разумным видом Солнечной системы.

Дзинь. Резкий сигнал переговорщика вернул к реальности. Немного нервно засунув руку в сумочку, выудила крошечную клипсу устройства и, оперативно активировав сигнал, прикрепила к мочке уха.

– Соловьева, – раздался ехидный голос нашего сисадмина Гриши, – дрыхнешь? А я вот по твоей милости в выходные трудиться должен.

– А-а-а-а… – Я растерялась. Объяснять, что не сплю, не хотелось, но вот совесть мгновенно насторожилась. С техникой я всегда была на «вы», поэтому поводов для беспокойства Грише доставляла немало. Каждый раз, выводя из ступора мою зависшую рабочую систему, он только грустно вздыхал:

– Гуманитарий… Лезешь вот куда не надо.

Но в пятницу вроде бы никаких тревожных сигналов рабочий процессор не подавал. Или это я, погрузившись в размышления о поездке в Казань, не заметила?

– Придется мне, Соловьева, на тебе жениться. Иначе человечество некому будет уберечь от неизбежной информационной гибели. – Это было нашей извечной шуткой. На самом деле у Гриши была любимая женщина и самые серьезные намерения в отношении нее.