Книга Антироссийская подлость - Юрий Мухин

Вот и сравните эту историю с поведением поляков в 1939 г. — в чём разница? Уже и царь был готов сделать Польшу суверенной, и русское общество за поляков переживало и всячески им помогало, но польская элита сделала всё, чтобы освобождения не произошло. Причём её действия какие-то до предела бессмысленные. Зачем, скажем, не укрепившись ни в одном польском воеводстве, объявлять, что цель повстанцев захватить и оторвать от России Украину?

31. Вот мнение человека незаурядного, яркого представителя противников коммунизма, инициатора «холодной войны», который к тому же прекрасно знал лично всю головку польской элиты тех времён. Уинстон Черчилль, политик, прекрасный художник и выдающийся историк, ставший за свои исторические труды лауреатом Нобелевской премии. В 1940–1945 гг. был премьер-министром Великобритании, т. е. по долгу службы общался с правительством Польши в изгнании — с теми, кто предопределил разгром Польши немцами в 1939 г. В своём капитальном труде «Вторая мировая война» сэр Уинстон изворачивается, как вьюн, чтобы о Катынском деле и правды не сказать в разгар «холодной войны», и не врать явно, но в целом от этого раздела остаётся явное впечатление, что в Катыни поляков расстреляли русские. Так что поляки к его труду должны относиться с полным доверием. В том числе и к тем местам книги, в которых он пишет о Польше:

«Нужно считать тайной и трагедией европейской истории тот факт, что народ, способный на любой героизм, отдельные представители которого талантливы, добродетельны, обаятельны, постоянно проявляет такие огромные недостатки почти во всех аспектах своей государственной жизни. Слава в периоды мятежей и горя; гнусность и позор в периоды триумфа. Храбрейшими из храбрых слишком часто руководили гнуснейшие из гнусных! И всё же всегда существовали две Польши: одна из них боролась за правду, а — другая пресмыкалась в подлости».[24]

32. А вот мнение о польской элите ещё одного незаурядного человека, тоже ярого противника СССР, прекрасного полководца, которого даже немцы, в этом деле небесталанные, хотели видеть главнокомандующим немецко-польскими армиями в войне с СССР, фактического основателя довоенной Польши Юзефа Пилсудского. Уже в 1927 г. на съезде легионеров в Калише он сказал:

«Я выдумал множество красивых слов и определений, которые будут жить и после моей смерти и которые заносят польский народ в разряд идиотов».[25]

Когда Пилсудский тяжело заболел и понимал, что скоро умрёт, эта мысль становится навязчивой:

«Я не раз думал о том, — говорил он в разговоре со Сливиньским, — что, умирая, я прокляну Польшу. Сегодня я осознал, что так не поступлю. Когда я после смерти предстану перед Богом, я буду его просить, чтобы он не посылал Польше великих людей».[26]

Адъютант Пилсудского, капитан М. Лепецкий, вспоминал, что однажды, выведя Пилсудского из задумчивости своим появлением, услышал: «Дурость, абсолютная дурость. Где это видано — руководить таким народом двадцать лет, мучится с вами».[27]Один из премьер-министров тогдашней Польши Енджеевич отмечал в воспоминаниях, что за два дня до своего ухода с поста в мае 1934 года он навестил Маршала и в конце визита пережил момент, который никогда не мог забыть. «Я встал, желая проститься. Но он задержал меня, указав на стул. Я сел. Лицо Маршала, до этого спокойное и приветливое, вмиг изменилось. Черты осунулись, густая сеть морщин стала более выразительной, из-под кустистых насупленных бровей смотрели на меня глаза, уставшие от тревоги и забот. Глаза страдающего от болезни человека. Это не горечь, не жалость, а неуверенность и опасение глядело из-под бровей. До конца жизни буду помнить выражение этого страдальческого и усталого лица, которое было в тот момент передо мной. После долгого молчания я услышал шёпот: „Ах, уж эти мои генералы, что они сделают с Польшей после моей смерти?“ Он повторил эти слова во второй и в третий раз… Дальнейших слов Маршала не могу повторить. Я сидел ошеломлённый и подавленный…»[28]

33. Таким образом, накануне Второй мировой войны правительству СССР пришлось иметь дело, словами Черчилля и Пилсудского, с гнусными идиотами во главе Польши. Причём, как отмечал и Черчилль, это не случайность, а польская традиция. Можно даже сказать, что сажать себе на шею гнусных идиотов, — это польский национальный вид спорта. Жаль, конечно, что в этом виде спорта нынешняя Россия всё чаще и чаще завоёвывает золотые медали на мировых первенствах. При таких достоинствах польской элиты всему миру было бы хорошо, если бы вся Польша вместе со всей своей элитой переехала куда-нибудь в Канаду или Мексику, но накануне Второй мировой, к несчастью всех стран, Польша была соседкой СССР. И это всё определило.

Начало суверенитета Польши

34. Суверенной соседкой СССР (тогда РСФСР) Польша стала в результате Первой мировой войны. До неё поляки жили на территории трёх империй: Германской, Австро-Венгерской и Российской. Первые две проиграли войну, а с Россией дело было ещё хуже — из-за своего коммунистического правительства она стала мировым изгоем. Поэтому наделил поляков землёй под вновь испечённое государство союз стран-победительниц в Первой мировой — Антанта, — который с Россией не стал и советоваться. Границы Польши проводились так, чтобы районы с преобладанием польского населения включались в Польшу, а те, где поляков меньшинство, — оставались в составе соседних с ней стран. Восточная граница Польши (так называемая «линия Керзона») проходила примерно там, где она существует и ныне.

Думаю, что элита любого другого народа, получив независимость, стала бы, как, к примеру, чехи, обустраивать свою страну, доказывая населению, что суверенитет себя оправдывает и в материальном плане. Но это элита любого другого народа, а мы имели дело с поляками.

35. Пользуясь послевоенной слабостью соседей, раздираемых к тому же гражданскими войнами и конфликтами, Польша отхватила у них территории за границами, определёнными Антантой. Отхватила практически у всех, никого не забыла. Причём Польша вела себя чисто по-польски — нагло до предела. К примеру, у буржуазной Литвы отхватила Виленскую область вместе со столицей Литвы Вильнюсом. А когда Антанта потребовала эту область вернуть Литве, то поляки заявили, что польские войска, захватившие Виленщину, взбунтовались и не хотят уходить,[29]а польское правительство с этими своими войсками ну ничего поделать не в состоянии. Целый год уговаривали свои войска уйти из Литвы, уговаривали, а уговорить так и не сумели. И Антанта в 1923 г. согласилась с этой польской наглостью.[30]По этой причине Литва, само собой, дипломатических отношений с Польшей не устанавливала.