Книга Декабристы. Беспредел по-русски - Алексей Щербаков

Здесь я сознательно изменяю хронологии и обращаюсь к одному из самых известных декабристских документов – к «Конституции» Никиты Муравьева. Она была написана несколько позже – но вряд ли взгляды ее создателя, одного из основателей Союза спасения и Союза благоденствия, претерпели слишком уж серьезные изменения. Тем более что в последующие периоды подули совсем иные ветры – и на первый план вышли совсем иные люди… «Конституция» интересна не как политическая программа, а как образец мышления. Примечательно, что ее автор, один из отцов-основателей, ни в каких активных действиях не участвовал. На следствии каялся и сдавал всех, кого знал. Что, правда, не спасло его от «пятнашки».

Произведение Муравьева заставляет вспомнить бессмертного Манилова. Только Манилов был средней руки помещиком и поручиком в отставке, а Муравьев – капитаном гвардейского Генерального штаба.

«Конституцию» можно сравнить с французским шампанским, налитым в русский глиняный жбан. Автор отдает должное патриотической ориентации декабристов. Парламент носит название Народного Веча, а высший исполнительный орган обозван Народной Думой.

Собственно, национальная специфика на этом и заканчивается. Все остальное – это нормальная европейская конституционная монархия. Все как всегда: реформаторы (в данном случае, к счастью, несостоявшиеся) берут забугорную модель, нисколько не задумываясь, будет ли она работать на нашей почве.

Впрочем, складывается впечатление, что подобные вещи декабристов не слишком беспокоили. Зато Муравьев подробнейшим образом описывает будущее государственное устройство. Вот, к примеру: «Верховная Дума состоит из трех граждан каждой Державы, двух граждан Московской области и одного гражданина Донской области. Всего – 42 члена. Члены Верховной Думы избираются правительственными сословиями Держав и областей, т. е. обеими соединенными в одно место палатами выборных и Державными Думами.

Условия, необходимые, чтобы быть Членом Верховной Думы, суть: 30 лет возраста, 9 лет гражданства в России для иностранца и жительство во время избрания в той Державе, которая его избирает, недвижимого имения ценою на 1500 фунтов чистого серебра или движимого на 3 000 фунтов чистого серебра».

Вот оно как! Все учтено, все просчитано. Обстоятельный был человек.

Заметим, кстати, что, например, Ленин, который своего добился, совершенно не задумывался над тонкостями общественного устройства после победы революции. Он-то понимал: это переливание из пустого в порожнее. Все предусмотреть невозможно. Но декабристы на этом всерьез заморачивались – и тратили бездну времени на споры по таким вот актуальным вопросам.

Но перейдем к более принципиальным вопросам, изложенным в «Конституции». Царя Муравьев – так и быть – оставляет, наделяя его обязанностями «Первого чиновника». Вообще-то при желании у Муравьева можно найти многие параллели с сегодняшней Конституцией РФ. Но тут ехидничать нечего. Нормальная среднеевропейская конституция.

Первая ее часть посвящена священной корове декабристов – свободе.

«…10. Все Русские равны перед Законом.

11. Русскими почитаются все коренные жители России и дети иностранцев, родившиеся в России, достигшие совершеннолетия, доколе они не объявят, что не хотят пользоваться сим преимуществом.

12. Каждый обязан носить общественные повинности, повиноваться законам и властям отечества и явиться на защиту Родины, когда востребует того Закон.

13. Крепостное состояние и рабство отменяются. Раб, прикоснувшийся к земле Русской, становится свободным. Разделение между благородными и простолюдинами не принимается, поелику противно Вере, по которой все люди братья, все рождены по воле Божьей, все рождены для блага и все просто люди: ибо все слабы и несовершенны.

14. Всякий имеет право излагать свои мысли и чувства невозбранно и сообщать оные посредством печати своим соотечественникам. Книги, подобно всем прочим действиям [другим преступлениям], подвержены обвинению Граждан и преследуются перед судом и подлежат присяжным.

15. Существующие ныне гильдии и цехи в купечестве, ремеслах уничтожаются.

Всякий имеет право заниматься тем промыслом, который ему покажется выгоднейшим: земледелием, скотоводством, охотою, рыбною ловлею, рукоделиями, заводами, торговлею и так далее».

Обратите внимание на список ремесел и порядок, в котором они перечислены. Как, по вашему, производит автор впечатление человека, который хотя бы отдаленно представляет себе, как и чем занимаются люди в России? По-моему, он видел свой народ только из окна собственной усадьбы во время редких туда визитов. Зато он с энтузиазмом обращается к теме либеральных свобод:

«Подземелья и казематы крепостные, вообще все так называемые государственные темницы уничтожаются; никто не может быть заключен иначе, как в назначенных на сей предмет общественных темницах».

Ага: «церкви и тюрьмы сравняем с землей». Правда, не очень понятно, что такое «общественные темницы». Ну да ладно.

Самое интересное в «Конституции» – это земельный вопрос. Главный вопрос для России. И что мы видим?

«Земли помещиков остаются за ними. Дома поселян с огородами оных признаются их собственностью со всеми земледельческими орудиями и скотом, им принадлежащим.

[Земли помещиков остаются за ними, особый закон определит вознаграждение, которое обязаны им сделать поселяне, которые вздумают оставить свое селение и переселиться в другое место, за временное прервание в порядке получения доходов с возделываемой сими поселянами земли].

[Крестьяне так называемых ныне экономических и удельных волостей вносят также своему обществу единовременное вознаграждение в подобном случае, за плату земских повинностей вместо их].

Поселяне, живущие в арендных имениях, равно делаются вольными, но земли остаются за теми, кому они были даны, и по то время, по которое были даны.

[Поселяне, которые вздумали бы оставить селение, должны будут внести арендатору вознаграждение, которое определит закон по окончании сроков, на которые розданы аренды. Закон определяет, какое употребление сделает из оных]».

Вот это уже, что называется: туши свет, сливай бензин. Конечно, Муравьеву хотелось, чтобы все было по справедливости. Вот вам свобода, а частная собственность священна. По-европейски, одним словом. Да только я уже упоминал, как крестьяне понимали свободу. На кой черт она им нужна без земли? Куда в той России было таким людям податься? Промышленности практически не было. Так что ж? Идти в те самые «праздношатающиеся», с которыми Союз благоденствия собирался бороться? Или же – наниматься в батраки к тем же самым помещикам?

Откуда это? Тут есть разные объяснения – и все не к чести Муравьева. Одно, лежащее на поверхности, – автор слишком пристально смотрел на Запад и не видел того, что творится у него под носом. В среде декабристов шли долгие и нудные дискуссии на тему: какое государственное устройство лучше – североамериканское или британское? Да только вот в тех странах с промышленностью было немного лучше. А во Франции, где после революции крестьяне тоже покупали землю, для начала перерезали дворян.