Книга Прекрасные тела - Лора Каннингем

Сью Кэрол словно бы услышала голос Лайзы Минелли, поющей: «Нью-Йорк, Нью-Йорк».[12]

«Если ты пробился здесь, то пробьешься где угодно, Нью-Йорк, Нью-Йорк!» «Но если ты не пробился здесь? — задумалась Сью Кэрол. — Значит ли это, что ты уже нигде не пробьешься? Или… что, возможно, ты бы достиг лучших результатов там, откуда приехал… но где не пожелал остаться?»

Сью Кэрол пробилась здесь: два года назад она играла в популярном мюзикле, меньше чем десять лет назад ее называли «восходящей звездой», а карточку актерского профсоюза она получила сразу, как только сюда приехала. Но была и обратная сторона медали: все успехи Сью Кэрол таяли, как лед на тротуаре летом. Слава оказалась на редкость коварной: какое бы свидетельство признания ни получила Сью Кэрол, его сразу же отбирали назад.

В прошлом месяце она снова начала работать официанткой в одном из самых модных и престижных из недавно открывшихся ресторанов — в «Зеленом омаре», где все блюда зеленые. Не только в том смысле, что зеленого цвета, но и в том, что в этом ресторане вся пища экологически чистая; к тому же, заказав здесь мясо или рыбу, посетитель может не сомневаться: жизнь этих животных была прервана самым гуманным путем и они не испытали ни малейшей боли. На кухне «Зеленого омара» велись жаркие споры на тему: «У какого из моллюсков есть душа?»

Однако Сью Кэрол чувствовала себя не в своей тарелке (а сегодня вечером в этой тарелке вообще был настоящий винегрет), и вот по какой причине: завсегдатаи «Зеленого омара» — богатые и знаменитые, восходящие звезды… Словом, те, в чьих рядах хотела бы оказаться и Сью Кэрол, но теперь ей приходится принимать у них заказы.

Впрочем, иногда она неплохо проводит время в ресторане: берет заказы, словно исполняет роль, как будто она только играет официантку. Приходят ее друзья, и она может перемолвиться с ними словечком (в перерыве). Так что она не настоящая официантка, а некий гибрид, помесь официантки и актрисы, профессиональная офицактриса.

Люди, близкие к театру и кино, узнают ее… да, конечно, узнают. И кто может поручиться, что одна случайная встреча в ресторане не обернется ролью всей ее жизни. Такие вещи случаются в Нью-Йорке постоянно. Например, Мэри Стинберген встретила Джека Николсона, как раз когда работала официанткой.

Так что имеет смысл продолжать работу. Вот почему даже девушка с проломленной головой не захотела уехать из Нью-Йорка: этот город все еще остается средоточием всех возможностей, «столицей счастливого случая».

Удивительно, сколько всего может произойти за один день, даже за один вечер. А разве нет? Вот-вот, главное — не сдаваться. Завтра в твоей жизни может случиться большой прорыв, и ты получишь… нет, не кирпич в физиономию и не бетонную глыбу на голову, а волшебный, фантастический выигрыш. И тогда весь прикуп — твой: ты играешь лучшие роли в партнерстве с лучшими из коллег, и, само собой, на тебя сваливается целый ворох любви в ее самых интересных формах и проявлениях.

«О да, Сью Кэрол, — сказала она себе, — просто потерпи, потерпи еще немного. Можешь сдаться завтра, но не сегодня».

Она подсказала себе мотивацию, как будто создавая характер: не сдавайся сию минуту… сдайся чуть позже, когда твои силы будут действительно исчерпаны. Используй все, даже боль, чтобы обогатить свое мастерство.

Даже сейчас она вспоминала уроки Станиславского, Страсберга,[13]«эмоциональную память»… Что она чувствует? Как ее тело выражает боль? Запоминай позы, жесты, экспрессию.

Перед выходом из дома она долго рассматривала выражение своего лица: какими зелеными кажутся глаза в обрамлении опухших, покрасневших век. Ничто не ускользнуло от ее взгляда — ни хлюпающий нос, ни ссутулившаяся фигура, ни перекошенное плечо, ни унылый вид ее больших и обычно торчащих кверху грудей.

Запомнить все это для работы над ролью. А как насчет медлительности? Смущения? Как она уронила ключи… Увидела дырки в сумке… Как тряслись ее руки, когда она отбирала фотографии… Она чувствовала себя вором в собственном доме, когда рыскала по полкам в поисках нужных вещей, перерывая общее прошлое, чтобы отделить то, что по праву принадлежит только ей.

«Запомни это», — приказала она себе. Странный шум в ушах, молниеносные сообщения, посылаемые мозгу, но и другие сигналы, бьющие словно током: выключила ли она плиту? Да, она решила в последний раз попить чаю, и теперь этот чайник, должно быть, сгорел и приварился к электрической плите. Может быть, ей следует повернуть назад, сесть на поезд до Девяносто шестой улицы, взбежать вверх по лестнице и просто выключить плиту? Надо бы заменить батарейку в пожарной сигнализации; Сью Кэрол знала, что она давно «села»: сигнализация уже несколько недель давала сбои.

Мысленно Сью Кэрол проследовала этим маршрутом к огромному закопченному зданию, известному на весь северный Вест-Сайд мрачным фасадом и приметными жильцами, все еще обитавшими за крепкими стенами своей крепости. «Альбатроуп» — довоенная крепость, с собственным, хотя и чахнущим садиком; живут здесь полузнаменитости. Большие «пещерообразные» квартиры и неплохое местоположение десятилетиями привлекают сюда творческих людей. Многим обитателям дома удалось приобщиться к славе, но всенародного признания они не добились. Здесь обитают те, кто номинировался на «Оскара», но лауреатов «Оскара» нет. Актеры, игравшие придурков в успешных комедийных сериалах. Выдающиеся характерные актрисы, но не звезды Голливуда. «Интересно, — задавалась вопросом Сью Кэрол, — на этом доме лежит проклятие или благословение?» Иногда ей казалось, что нью-йоркская крепость держит под контролем судьбы своих жильцов, приговаривая их к карьерам средней руки, чтобы они вечно ждали у порога того воздушного замка, где сбываются мечты. Сью Кэрол в шутку называла их крепость «Альбатросом», поскольку, когда они с мужем одновременно оказывались в простое, даже стабильная квартплата ложилась на их плечи тяжелым бременем.

Сью Кэрол почти видела себя, бегущую через внутренний двор в секцию «В», мимо пересохшего фонтана и голубей, бомбардирующих фасад (их экскременты давно уже превратились в подобие импрессионистской фрески в серо-черно-белой гамме). Она представляла себе, как врывается в мрачноватый вестибюль, вызывает скрипучий, никем не обслуживаемый лифт, поднимается на одиннадцатый этаж и влетает в квартиру «11 Н».

Будет ли там Боб? Он сбежал, сказав, что она сумасшедшая, что он вынужден от нее спасаться. Да, он все переиначил себе в угоду… Горло Сью Кэрол болело от крика и рыданий. Они с Бобом сражались в каком-то лихорадочном трансе, с большей достоверностью, чем в лучших своих ролях. «Ничто не может сравниться с реальной жизнью, — подумала Сью Кэрол. — Просто нет ничего более ужасного, чем реальная жизнь». Она всхлипнула. Они с Бобом встретились как партнеры по актерскому классу. Они выбрали друг друга. Пятнадцать лет назад. Пятнадцать лет коту под хвост. Теперь он спит с другими женщинами, даже не заботясь о том, чтобы скрыть этот факт. А в данный момент квартира «11 Н», возможно, уже являет собой подобие ада, запылав от прощального жеста Сью Кэрол: из-за того, что она поставила чайник на плиту.