Книга Клуб голливудских девчонок - Мэгги Марр

— На пару дней, возможно, на неделю. Осталось всего десять съемочных дней. — Дэмиен отпил сока и потянулся за «Инкуайер». — Брай здорово получилась, да? Отличная реклама для фильма.

У Селесты защипало глаза, но она не допустит, чтобы он видел ее слезы. Надо скорее уйти.

— Счастливого пути! — Она повернулась к дому. Он был самый большой и самый роскошный на Голливудских холмах — две тысячи квадратных метров несчастливой жизни.

Селеста сидела одна за столиком в патио позади ресторана «Факторе Дели». На ее вкус, не лучшее место, но Лидия была к нему особенно привязана (в детстве отец, который в ту пору еще занимался продюсерством, часто водил ее сюда на ленч). И офис Джессики на Беверли-Хиллз находился отсюда в двух шагах. Только этих двух женщин могла ждать Селеста Соланж, потому что ожидание прочих лиц закончилось для нее приблизительно в ту пору, когда ее гонорар достиг восьмизначной цифры.

Ожидание вызывало легкую досаду, но одиночество ее не тяготило. В отличие от других кинозвезд она не обзавелась шлейфом прихлебателей и прилипал. Люди-побрякушки — так называла их Селеста. У нее была своя команда: агент, стилисты (гример, костюмер и парикмахер), пресс-атташе, адвокат, бизнес-менеджер, бухгалтер и инструктор по фитнесу. Каждый выполнял свою работу, занимал место в ее жизни, вносил вклад в мультинациональную корпорацию, именуемую «Селеста Соланж». В хороший год валовой доход корпорации превышал сто миллионов долларов (правда, последние два года были не очень — спасибо, Дэмиен!).

Неплохая карьера: из «белой швали», обитательницы трейлера в штате Теннесси (о чем было известно очень немногим), превратиться в мультимиллионершу. Благодаря своему незаурядному бизнес-менеджеру Джерри Зету она имела в собственности недвижимость, акции, драгоценности, ресторан в районе Трибека Нижнего Манхэттена и два клуба в Лос-Анджелесе. И никто, кроме Джерри, не знал, чем именно на данный момент владела Селеста Соланж. Она тратила мало (относительно, конечно, но по сравнению со многими знаменитостями — точно): не брала в аренду частных островов и не покупала самолетов. Текущие расходы по содержанию дома, машин и прислуги оплачивал Дэмиен, у которого имелись собственные средства.

У нее была единственная слабость, в которой она не могла себе отказать, — туфли, причем очень дорогие. В прошлом месяце она побаловала себя двадцатью парами от Лабутена, пятью вариантами туфель-«стилетто» от Джимми Чу и эксклюзивными сабо от Прада — они были украшены бриллиантами и вполне тянули тысяч на тридцать. У Селесты разгорелись глаза. Она не будет платить сама, а вот Дэмиен… Она не могла дождаться, когда он откроет счет по той «Черной карте».

Характер Селесты (в чем она едва ли сознавалась себе самой) был столь же разноплановым, как ее владения. Невозможно подняться на вершину Голливуда, не отдавив чьи-то ноги или не заехав кому-нибудь локтем по ребрам. Но была и другая Селеста — мягкая и нежная. В ней по-прежнему жила маленькая девочка, выросшая без матери (об отце даже речи не было), просто Селеста спрятала ее подальше от чужих глаз. С этой легкоранимой девочкой были знакомы очень немногие — строго говоря, только Джессика и Лидия.

Селеста бросила взгляд на меню, которое она так и не открыла. Да и зачем читать? Она закажет зелень с лимоном и филе голубого тунца — там протеин. Студии платили ей за то, чтобы она не ела. Сама она никогда не считала, что изможденные, наркоманистого вида девицы выглядят сексуально. Иные из «врагов по цеху» даже назвали бы ее пышнотелой (если, конечно, такой можно считать фигуру с объемом груди 90 сантиметров при росте 170 сантиметров и весе 53 килограмма). Нет, у Селесты были формы. Роскошные, шикарные, аппетитные, соблазнительные формы, но жира — ни капли, ни грамма.

Селеста отпила чая (переслащенного — от некоторых южных привычек невозможно отказаться) и оглядела патио. Через два столика слева сидел знакомый актер, из числа ее многочисленных бывших любовников, в компании Брэда Грея, в прошлом управляющего и владельца «Бриллштайн-Грей», а ныне главы «Парамаунт». Помнится, актер отдавал предпочтение заднице — наверное, так проявлялось его подавленное когда-то давно либидо, потому что ее грудью он, особенно, не интересовался. Но кто в Лос-Анджелесе хотя бы раз не разворачивался в другую сторону? Должно быть, ее покойная бабка из Теннесси тысячу раз перевернулась в гробу с тех пор, как Селеста переехала в Лос-Анджелес. Из-за того, что она успела повидать и наделать.

Услышав, как громко хлопнула дверь-ширма между патио и рестораном, Селеста подняла голову и увидела Джессику. Она озиралась по сторонам, засовывая мобильный «Блэкберри» в сумочку от Шанель. Селесту всегда поражало, насколько энергичной и собранной выглядела Джессика (даже если в ее личной жизни творилась еще большая неразбериха, чем у Селесты). Ее лицо обрамляли светло-каштановые кудри, солнечные очки от Диор скрывали изумрудно-зеленые глаза. Туфли на высоких каблуках тоже были от Диор, а костюм— от Армани. «Точь-в-точь Кэтрин Хепберн, — подумала Селеста, — только носик получше».

Джессика была ее настоящей подругой (подруги вообще в жизни редкость, а в Лос-Анджелесе и подавно). Джессика знала Селесту и с лучшей стороны (как заразительно она умеет смеяться, едко острить и насколько талантливая), и с худшей (может быть стервой, устроить дикий скандал, подвести) и тем не менее любила ее. Помнится, при первой встрече Джессика не произвела на нее впечатления. Селесте не понравилась гипертрофированная деловитость начинающего агента. Их познакомил Эзикьел Коуэн, первый агент Селесты и бывший владелец Си-ти-эй, когда Джессика пришла туда работать. Эзикьел был явно человеком не робкого десятка, решившись пригласить на ленч двух феминисток. Селеста поняла, что он хочет включить Джессику в команду ее агентов, и, исходи это предложение от кого-нибудь другого, категорически бы ему воспротивилась. Ленч прошел отнюдь не гладко. Джессика не закрывала рот и показалась абсолютной нахалкой, однако Селеста доверяла деловому чутью Эзикьела: он нашел ее, помогал ее карьере, которая тогда, семь лет назад, уже начала клониться к закату. Именно тогда Эзикьел упросил Селесту откликнуться на звонок Джессики, которая пыталась поговорить с ней уже раз пятнадцать.

«Господи, благослови Эзикьела Коуэна», — подумала Селеста, посылая Джессике воздушный поцелуй.

— Как все прошло? — поинтересовалась та, снимая очки.

Селеста вскинула правую бровь (ее коронная фишка, от которой мужчины просто цепенели).

— Вполне неплохо — не считая того, что режиссер отсутствовал, а партнер опоздал на час.

— Не может быть! — ужаснулась Джессика.

— Клянусь говорить правду и только правду: эта женщина не лжет!

— Должно быть, Лидия рвет и мечет.

— Это слабо сказано.

Тут, точно объявили ее выход появилась Лидия и плюхнулась на стул рядом с Джессикой.

— Известно ли вам, где мой режиссер? Слышали? — рявкнула она таким голосом, что сидевшие за другими столами посмотрели в их сторону.

— Все еще на Бали, — с невозмутимым видом сказала Джессика.