Книга Роковые шпильки - Шерил Дж. Андерсон

Кэссиди сказала, что у Питера проблемы в сфере межличностного общения и мне нужно на несколько дней уединиться с ним где–нибудь в горах и посмотреть, к чему это приведет. Трисия сказала, что хотя он, безусловно, не мистер Совершенство, не следует его бросать, пока он не закажет столик на ежегодном обеде в Доме джаза при Линкольн–центре. Я пребывала в растерянности. Я знала, что не влюблена, но мы очень неплохо проводили время. Да и вечеринка в Линкольн–центре обещала быть чем–то из ряда вон выходящим. Словом, я всячески тянула резину, оттягивая решительный шаг, и Питер, почуяв это, предусмотрительно уехал из города по каким–то семейным делам. К сожалению, я не воспользовалась паузой, чтобы как следует все обдумать, и за это время так ничего и не решила. Питер не мог не чувствовать охлаждения, но либо его это не волновало, либо он хотел взять инициативу в свои руки. Но уж хоть сегодня он мог бы не появляться!

– Когда ты вернулся? – поинтересовалась я, все еще чувствуя на плече его руку. Что это, инстинкт собственника или просто забывчивость? Я не могла сказать. Так же, как и не знала, в какой степени наше ежедневное общение перед его отъездом определялось чувствами, а в какой – привычкой. Еще один повод для расстройства… Не уверена, сумею ли я еще что–то сегодня выдержать.

– Только что. Я оставил сообщение на твоем автоответчике, но вижу, что ты еще не была дома.

– Нет, сегодня выдался тот еще вечер, – осторожно ответила я, не будучи уверена, что хочу поделиться с ним новостями.

Разумеется, Трисия тут же брякнула:

– Представляешь, Молли обнаружила труп. Да, я понимаю, что в книге Эмили Пост[29]нет главы: «Как вести себя, если вы обнаружили труп», но Трисия могла бы и промолчать. Я еще сама ни в чем не разобралась, и в этой мешанине Питер был совершенно лишним, и как мой бой–френд в неопределенном статусе, и тем более как журналист–соперник.

Да, Питер – журналист, как и я, и наши шансы на получение Пулитцеровской премии примерно равны. Он пишет для «Турбо», мужского журнала, пытающегося скрыть свою зацикленность на нафаршированных силиконом старлетках и сверхдорогих электронных игрушках, способных заинтересовать только подростков, за редкими статьями о мировой политике или деловой этике. Трисия даже прозвала его «Мастурбо», имея в виду как фотографии девиц на обложке, так и реакцию среднестатистического мужчины при виде журнала. Кэссиди называет его еще более смелым словом, которое, как мы подозреваем, и должно было изначально стать названием журнала. Я не осмеливаюсь произнести это слово вслух, но мне нравится воображать его красующимся на обложке, особенно в те минуты, когда я чувствую в Питере конкурента.

Мы с Питером познакомились на дне рождения фоторедактора Джули Маклеод, которая перешла из нашего журнала в его, и нашли общий язык на почве безуспешных попыток пробиться наверх в мире пишущей братии. Питер с самого начала повел себя так, будто ему удалось продвинуться гораздо дальше меня на этом пути – видимо, основываясь на более высоких тиражах «Турбо». Я же осмелилась предположить, что мужчины покупают сразу по два экземпляра каждого номера – один для метро и второй для дома. Причем в обоих случаях держат журнал только одной рукой…

Питеру эта мысль показалась куда менее забавной, чем мне. Несмотря на эти разногласия, мы каким–то образом ухитрились оказаться вместе. Черт, если я не могу положиться на свои инстинкты даже в личной жизни, то что заставило меня вообразить, будто я смогу вычислить убийцу?

– Труп? – почувствовав, как я напряглась, Питер легонько сжал мое плечо. – Где? Вы что, гуляли по Центральному парку?

– Честно говоря, мне бы не хотелось…

– У нее в офисе, на полу. Коллега. Ничего более жуткого я в жизни не видела, – вмешалась Кэссиди.

Я попробовала подать ей знак: «Заткнись или смени тему», но она уже повернулась к Питеру. Схватив бокал с шампанским, я сунула его ей в руки, но Кэссиди продолжала болтать, как ни в чем ни бывало:

– Даже если я буду пить всю ночь напролет, то вряд ли смогу заснуть, – и она, как следует, приложилась к шампанскому.

Я, разинув рот, наблюдала за ней. В офисе Кэссиди казалась такой собранной и полной самообладания. Может быть, это запоздалая реакция на шок? Или она просто хочет покрасоваться перед мужской аудиторией?

Питер отреагировал довольно вяло. Начав разминать мне шею, он спросил:

– Господи Иисусе. Молли, ты в порядке? Если хочешь, переночуй у меня.

Я могла бы принять это за проявление искренней заботы, если бы не его руки. Обычно прикосновения Питера действуют расслабляюще и успокаивают. В юности он играл на гитаре, поэтому у него красивые длинные сильные пальцы. Но сегодня его массаж напоминал скорее барабанную дробь. Я бы сбросила его руку, но тогда он понял бы, что я что–то заметила и слежу за ним. Нет, не раньше, чем я догадаюсь, что у него на уме. Впрочем, одно предположение у меня уже было.

Я повернулась на стуле, чтобы оказаться лицом к Питеру, и его рука соскользнула с моей шеи.

– Спасибо за приглашение, но сегодня я предпочитаю остаться в одиночестве.

– Но тебе же, наверно, хочется все обсудить? – начал он, мягко набирая обороты.

– А мы, собственно, этим и занимаемся, – вставила Трисия.

– Могу себе только представить, что ты чувствуешь, что тебе пришлось пережить, – невозмутимо продолжал Питер.

Девушки недоумевающе смотрели на меня. Им уже становилось ясно, куда он гнет, но с какой целью? Я мотнула головой, что должно было выразить тревогу и волнение, и Питер потянулся, чтобы погладить меня по щеке. Вот дерьмо! Теперь я наверняка знала, что он играет. Гладить по щеке абсолютно не в его стиле.

– Кто из детективов ведет это дело?

Я заскрипела зубами, но потом умудрилась выдавить улыбку: «Эх, малыш, ничего у тебя не выйдет! Мало того, что я сама подумываю воспользоваться случаем, так теперь еще и ты туда же? Как мелко, как гнусно, как коварно! Еще одна причина, чтобы всерьез обсудить наши отношения».

Разумеется, эту тираду я произнесла только мысленно. Вслух же рассеянно произнесла:

– Не помню, кажется, я где–то записала… – и неопределенно махнула рукой, не сомневаясь, что мои подруги–конспираторы поймут, что я неспроста уклоняюсь от ответа, и не поспешат назвать Питеру имя.

Питер предпринял еще одну попытку:

– Наверняка это захватывающая история. Я покачала головой:

– Ничего особенного, кража с неожиданным финалом. Уверена, сегодня ночью в этом городе произойдет масса куда более интересных событий.

– Не знаю, мне и это кажется достаточно занимательным. Впрочем, я ни в коем случае не хочу преуменьшать твои неприятности, – торопливо продолжал он. – Столкновение со смертью всегда сильно действует на каждого из нас, хотя и по–разному. Всякая личная трагедия – для каждого свое одиннадцатое сентября[30]в миниатюре.