Книга Гимн моей любви - Шерил Кушнер

Пенелопа, с нежностью подумала Зоуи, замечательная мать, но плохой повар. Она не могла вспомнить, когда в последний раз мать успешно управлялась с крупным — ну, или хотя бы с мелким — кухонным оборудованием. Как только сестры выросли настолько, чтобы видеть верхушку плиты, они взяли на себя все заботы по готовке. В прошлое ушли подгоревшие завтраки, ланчи и ужины, растворимый кофе. Пенелопа едва могла заварить сносный чай, а затем портила его слишком большим количеством сахара. По-видимому, уже ничего не исправить.

Кейт села на стул.

— Сейчас едва семь часов, а ты уже испортила вторую партию блинов.

Пенелопа протянула Зоуи кусочек на пробу. Сгоревший до угольков, он выглядел жестким и неаппетитным и весьма напоминал грязный камень.

Зоуи вздрогнула.

— Еще слишком рано, мама, для чего-нибудь кроме кофе.

Она поцеловала мать в щеку и потянулась за чайником.

Пенелопа опередила ее.

— Позволь, я тебе подам, дорогая. Я сварила его как раз так, как ты любишь.

Зоуи неуверенно улыбнулась и, как только Пенелопа повернулась к ней спиной, вылила половину содержимого чашки в раковину. Затем направилась к столу и опустилась на стул рядом со своей сестрой. Кофе наверняка или слишком крепкий, или, наоборот, слишком слабый. Но в любом случае ей придется выпить его. Зоуи вздохнула, оперлась локтями о стол, положила подбородок на руки и стала наблюдать за матерью.

— Прекрасно, не правда ли? Столько времени прошло с тех пор, как женщины семейства Рассел не завтракали вместе.

Пенелопа поставила на стол блюдо, наполненное плоскими камешками и чем-то похожим на сгоревшую бумагу, но пахнущим беконом. Она села и пододвинула блюдо к Кейт. Та осторожно подтолкнула его к Зоуи, которая взяла кусочек сгоревшего бекона, внимательно оглядела его и положила себе на тарелку.

— Я больше не завтракаю плотно. — Зоуи незаметно завернула бекон в салфетку и помахала рукой перед лицом матери. — Пенелопа Рассел, что заставило тебя проехать пятьдесят миль и приготовить нам завтрак?

— Я не могла спать, — объяснила Пенелопа. — Поэтому решила навестить вас и что-нибудь приготовить. Возможно, теперь Кейт — хозяйка дома, но я до сих пор считаю эту кухню своей.

Кейт глубокомысленно кивнула.

— Тогда все понятно.

— Что? — спросила Зоуи.

Она, не торопясь, сделала глоток кофе. Немного крепкий, но сносный. Если добавить молока.

— Образумь ее, — проворчала Кейт.

— Я бы с радостью, но не знаю, что вы не поделили. — Зоуи задумалась на минуту. — Я думаю, дело не в уроках кулинарии.

— Еще кофе?

Сестры отказались.

Зоуи бросила на Кейт свирепый взгляд.

— Может, вы двое обсуждали меня и Райана за моей спиной?

— Не всякий разговор касается вас с Райаном, успокоила ее сестра и посмотрела на Пенелопу. — Может, у нее нервное возбуждение матери невесты?

Пенелопа просияла.

— Ты правда так считаешь?

— Ты же никогда не нервничаешь.

Зоуи поднялась из-за стола, бросила в мусорную корзину завернутый в салфетку бекон и поставила тарелку и чашку из-под кофе в раковину. Возвращаясь, она задержалась около матери, обняла Пенелопу за плечи и поцеловала в макушку.

— Ты самый спокойный человек из всех, кого я знаю. — Она посмотрела, как мать покончила с одной чашкой слишком сладкого кофе и налила себе вторую. — Но не сегодня. Я думала, ты больше не пьешь кофе.

— Я позволила некоторым порокам вернуться в мою жизнь. Я все еще достаточно молода, чтобы наслаждаться ими. — Пенелопа пригладила седые кудри. — Мне пойдут светлые волосы?

На сей раз Зоуи не стала отвечать.

— Ты снова пьешь кофе. Берешь уроки кулинарии. Надеваешь жемчуг по утрам. Что вы с Кейт от меня скрываете?

Пенелопа расправила плечи.

— Я решила снова встречаться с мужчинами.

— Встречаться? Мама, тебе… — Зоуи лихорадочно вспоминала, сколько лет матери. — Тебе почти шестьдесят.

— Пятьдесят семь, — уточнила Пенелопа, — и мои друзья говорят, что я выгляжу ни на день старше пятидесяти. Почему я должна думать о том, сколько мне осталось? У вас, девочки, есть работа. А что у меня? Игра в бинго по средам. — Она пожала плечами. — Ненавижу бинго. Игра для людей, которые не живут, а существуют.

— Ты же говорила, что тебе правится твоя квартира в Цинциннати. Что у тебя появились новые друзья.

— Он — старый друг. — Пенелопа грустно улыбнулась. — Из тех, кого я уже и не надеялась встретить.

— И кто же этот старый друг? — спросила Кейт. — Что ты о нем знаешь?

— Все, что мне нужно знать. Когда придет время, я расскажу, что нужно знать вам, девочки. — Пенелопа выглядела обиженной. — Разве я засыпала Кейт вопросами, когда она объявила, что выходит замуж за Алека? Райан знает его дольше, чем ты. И я оказалась последним человеком в Огайо, который узнал, что ты собираешься оставить свою девичью фамилию.

Кейт прикусила язык.

— Я не хочу слушать о том, как молодые женщины в наши дни могут обеспечить себя, — продолжала разошедшаяся Пенелопа. — И разве я спрашивала тебя, Зоуи, о мужчинах, с которыми ты встречалась в Нью-Йорке? Или интересовалась, почему ни один из них так и не стал моим зятем? Нет, никогда.

Зоуи промолчала.

— Все из-за тебя, Зоуи, — обвинила ее сестра, — и из-за программы, которую ты делала в прошлом месяце, той, что о немолодых одиноких людях, которые ходят на свидания. Мама и ее друзья в Цинциннати только и говорили об этом.

— Мне поправилась твоя программа. — Пенелопа погладила руку Зоуи. — Она дала нам, немолодым и одиноким, — она бросила выразительный взгляд на Кейт, — возможность подумать о чем-то кроме вязания кофточек для внуков, которых у нас, может, никогда и не будет!

— Я голосую «за». Мама имеет право ходить на свидания. — Зоуи приняла сторону матери главным образом для того, чтобы позлить сестру.

Пенелопа одобрительно улыбнулась. Кейт закатила глаза. И затем, как будто сговорившись, все вместе рассмеялись.

— Идите обсуждайте свадебные планы. — Зоуи принялась убирать со стола, взмахом руки прогоняя их с кухни. — Я здесь все закончу.

Ей требовалось время, чтобы обдумать слова Пенелопы. Наполняя раковину и выливая моющее средство в теплую воду, Зоуи улыбалась. Она представляла себе старого друга матери. Седовласый. Высокий и худощавый. Возможно, носит брюки в клетку и футболку для игры в поло…

Пенелопа никогда не позволяла плохо отзываться об их отце, Лоренсе Расселе, после развода.

— Мы были слишком молоды, когда поженились, потом отдалились друг от друга, — рассказывала мать, печально улыбаясь, точно так же, как сегодня, и больше ничего не говорила. Даже сейчас Зоуи сомневалась, что ее мать когда-либо сможет разлюбить Лоренса Рассела.