Книга Колыбель для Вайвики - Рини Россель

— Почти готов.

Салли переложила мясо и картофель на большое блюдо и поставила на стол. Минутой позже Ной принес свой салат.

Салли опасливо посмотрела на миску с овощами.

— Не буду вас спрашивать, умеете ли вы готовить…

— И не надо. Должен вас предупредить, что я чрезвычайно одаренный кулинар. Вот великолепный пример моего искусства.

Она заметила, что салат заправлен как-то необычно, но решила не уточнять, как именно.

— Что будете пить? У меня есть вода со льдом.

— Хорошо.

Салли достала два стакана и поставила на стол. Когда она стала садиться, то Ной помог ей, положив руку на спинку ее стула, чтобы тот прочно стоял на месте.

— В этом не было необходимости, — смущенно произнесла Салли. Затем она довольно пренебрежительно отозвалась о его затее с салатом и о его кулинарных способностях в целом, но он, как истый джентльмен, выслушал ее приговор молча и с достоинством.

— Вы одна из тех, о ком я неустанно забочусь по долгу службы, — сказал он, садясь за стол.

Она накладывала на тарелки жареный картофель с луком и мельком взглянула на него.

— Так в какой области медицины вы работаете?

Он положил им обоим по большой порции салата. Салли поняла, что он собирается уговорить ее все это съесть.

— Видите, как я забочусь о беременных женщинах? Это одна из задач врача-акушера.

Она очень удивилась.

— Ох… Я… Когда дедушка упал и вы стали его осматривать, я решила, что вы ортопед или кто-то там еще…

— Сначала вы решили, что я санитар.

— Хватит, уже не смешно, — остановила она его, чувствуя, что краснеет.

— Согласен. Больше не смешно, — сказал Ной.

Они ели в полном молчании, лишь изредка тишину нарушал стук стальных приборов о керамическую посуду, доставшуюся Салли от матери.

— Так вот, Салли… — Откашлявшись, Ной продолжал: — Солнышко мое… — Он насмешливо взглянул на нее. — Вы не могли бы удовлетворить мое любопытство?

— Если вы напрашиваетесь на комплимент за ваш салат, то должна сказать, что он очень вкусный. Чем вы его заправили? — спросила она.

Он снова насмешливо ухмыльнулся, и Салли, смутившись, уставилась в свою тарелку.

— Это смесь моего изобретения — берется оливковое масло, бальзамный уксус, соль, перец и сушеный эстрагон, но…

— Бальзамный уксус? — перебила она его. — Откуда он у вас? Вы нашли его здесь, у меня на кухне?

— Разумеется, здесь, — ответил он, показав на темно-синюю бутылку на подоконнике.

— Вот это?! — переспросила она, разглядывая бутылку.

— Вы разве не знали, что там бальзамный уксус?

— Нет, не знала. Я купила ее, потому что очень люблю синее стекло и все, что пахнет розмарином, — ответила Салли.

— Теперь вы знаете, что в этой синей бутылке, но когда я попросил удовлетворить мое любопытство, я имел в виду вашу необычную беременность.

— Почему необычную? Это разрешенный законом способ забеременеть! Что вас не устраивает? — спросила она, подозрительно покосившись на него.

Он опять улыбнулся своей ослепительной улыбкой.

— Мне хочется понять, что заставило вас выбрать такой трудный жизненный путь?

— Почему же трудный? — Салли гордо вскинула подбородок. — Я хочу иметь ребенка, но не хочу связывать себя обязательствами ни с каким мужчиной. Поэтому я воспользовалась спермой, хранящейся в специальном банке. Все очень просто.

— Ах, действительно ли все так просто? — переспросил Ной.

Она не позволит, чтобы ее допрашивали и унижали подобными вопросами! Как он смеет так с ней разговаривать и обсуждать сделанный ею выбор?

— Да, просто. Если это вас интересует с профессиональной точки зрения, то это очень просто! Видите ли, во-первых, я очень люблю детей. Во-вторых, я не хочу зависеть от мужчины. И в-третьих, мне скоро исполнится двадцать восемь.

— Понятно, — медленно произнес Ной, недоверчиво глядя на Салли.

— Понимаете вы это или не понимаете, нравится вам это или не нравится — мне совершенно безразлично, — проговорила она тоном, не терпящим возражений.

— Кстати, в своей врачебной практике мне приходится ежедневно сталкиваться с результатами воспитания детей в неполных семьях. Слишком многие молодые женщины заводят детей, не представляя, какую ответственность они на себя берут. Одним не хватает куклы, с которой можно поиграть, а другим просто некого любить. Они не представляют, сколько нужно денег, времени, сил и терпения, чтобы одной вырастить полноценного здорового ребенка. — Он наклонился вперед, опираясь рукой о стол. Салли невольно отпрянула. — Вот почему, когда я вижу привлекательную молодую женщину, которой ничто не мешает завести нормальную семью, но которая тем не менее принимает решение одна растить ребенка, я не могу удержаться от вопроса, представляет ли она, какой ад она сама себе готовит.

Его снисходительный тон вывел Салли из себя.

— Вот что, солнышко мое, попридержите свои вопросы при себе! К вашему сведению, доктор Барретт, я не нуждаюсь ни в душеспасительных беседах, ни в отце для моего ребенка. Муж мне понадобился всего на несколько дней, и все! — Сняв фартук, она швырнула его на спинку стула, кипя от гнева, что ее так незаслуженно обидели. — Тоже мне, доктора! Много вы на себя берете! Возомнили о себе невесть что!

— Успокойтесь! Завелись, как пружина у будильника!

— А это вас не касается!

— Я врач-акушер, а вы на последнем месяце беременности, и поэтому я со всей ответственностью заявляю, что это мое дело, нравится вам это или нет!

— Поскольку мне это не нравится, то оставьте меня в покое, — проворчала Салли. — Самонадеянный всезнайка! — пробормотала она себе под нос.

— Я все слышал.

— Мне все равно, слышали вы или нет. — Салли направилась к двери. — Пойду приму горячую ванну. Посуду не трогайте! Я потом сама все вымою! — бросила она, не оборачиваясь.

— Ни в коем случае не горячую! — крикнул Ной ей вслед. — Только слегка теплую!

Клокоча от гнева, Салли стала медленно подниматься по лестнице, хватаясь за перила и подтягивая свое грузное тело.

Приняв прохладную ванну, Салли тщательно — насколько хватило сил и терпения — продезинфицировала ванную и пошла сказать бабушке, что ванная свободна. Губерт лежал на спине пластом и стонал.

— Можно, я принесу дедушке чего-нибудь поесть? — спросила Салли.

— Нет, — ответила Абигайл сквозь стиснутые зубы. — Пусть встает и ест вместе со всеми.

— Но… хорошо, если ему что-нибудь понадобится, дайте мне знать.

— Старый мошенник! — прошипела Абигайл. — Если бы это была туристическая поездка для любителей гольфа, то он сразу бы забыл о своей дикой боли в спине! Так что, Салли, иди и ложись спать. Этой ночью он не умрет, обещаю!