Книга Снежинка на солнце - Кэролайн Кросс

— Мы еще не закончили, — Таггерт не узнал собственный голос, до того он стал хриплым и низким.

— Разве? — Она потерла ладонью крепкие бицепсы на его руке.

— Скажи мне, что тебя заводит больше всего? Ее рука замерла, она облизала сухие губы.

— Не что, а кто. Ты.

— Я?

— Да, ты. Я не ожидала… — она провела кончиком указательного пальца по его щеке, дальше по верхней губе. — Отныне я постоянно хочу чувствовать тебя в себе.

Руки Таггерта задрожали. В голове все смешалось: образы, мысли, фантазии. Он с жадностью приник к ее рту, расположив свое большое тело между длинных, изящных ног.

Женевьева оказалась на удивление мягкой и податливой. Ее рот источал настоящую сладость, дарил головокружительное упоение.

Мужчина нежно гладил внутреннюю сторону женских бедер, погружая пальцы в шелковые завитки.

Их стоны и вздохи вторили друг другу, и кровь, казалось, закипала в венах. Руку с наручником Таггерт умело выворачивал, стараясь острыми краями не поранить кожу девушки. Он крепче прижал ее к себе и приподнялся. Такая позиция давала больше простора для движения. Его пальцы играли и дразнили, доводя Боуен до состояния, близкого к обмороку. Она отстранялась и вздыхала.

— О! Какое блаженство!

Внутренние стороны ее бедер напрягались и сжимались.

Таггерт дышал так, словно пробежал десять миль. Потом он резко опустился. Толчок! Еще толчок. Она не смогла сдержать крика. Ее тело было слишком маленьким для него, но она не чувствовала ни дискомфорта, ни боли.

Женевьева не лгала, когда говорила, что желает этого мужчину, как никого и никогда, и чем быстрее он погружался в нее, тем сильнее становилась страсть.

Девушка сомкнула ноги за его спиной.

— Не останавливайся. Не останавливайся…

И приподняла бедра ему навстречу, а он ринулся в плотную глубину.

Дыхание Женевьевы сбилось, ее тело вытянулось. Девушка выгибалась дугой, но рук и ног не размыкала.

На его плечах и спине выступил пот. Он балансировал на одной руке, прикованной к кровати наручником, а другой сжимал маленькие ягодицы своей партнерши.

Девушка выкрикнула его имя, вцепилась в густые темные волосы и запечатлела на его губах долгий поцелуй. Их сердца бились друг напротив друга, тела были готовы вспыхнуть, только чиркни спичкой. Он глубже и глубже погружался в сладостную негу ее естества.

Наслаждение нахлынуло неожиданно, лишая сил, дыхания, разукрашивая действительность в яркие цвета. Женевьева слышала, как он закричал. Его тело рванулось — раз, другой. Волны удовольствия продолжали накатывать. Первая, вторая… еще одна.

Он упал на кровать, пригвоздив к ней своим телом девушку, а она раскрывала и закрывала рот, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха.

А когда пришла в себя, поняла одно: враг по имени Джон неожиданно стал ее любовником. И как же выпутываться из этой ситуации?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— Извини. — Вытирая слезы рукой, Женевьева нервно вздохнула и открыла глаза. — Даже не знаю, что со мной.

Поджав губы, Таггерт пристально смотрел на нее. Выражение его лица было непроницаемым.

Погода ухудшилась. Ветер с силой бился о стены домика, заставляя их стонать, барабанил по оконному стеклу озябшими пальцами.

У Женевьевы голова шла кругом. После прекрасного финала — потоки слез. Девушка старалась скрыть эмоции, не произносила никаких слов, лишь прерывисто вздыхала.

Их тела переплелись, как две ветви. Но невозможно было не заметить подергивание мужского плеча и теплую соленую влагу, скопившуюся во впадине у его шеи.

Женевьева слегка поморщилась. Во время близости Таггерт причинил ей сильную боль. А чему удивляться? Ведь она весила в два раза меньше и едва доходила ему до плеча. Великан просто замучил свою хрупкую партнершу. Он полностью потерял контроль над собой, действовал импульсивно, необдуманно и достаточно грубо — так страстно стремился обладать ею.

Женевьеве стало не по себе. Так не обращаются с приличными женщинами. Нет, он не тот мужчина, которому можно доверять. Вывод напрашивается однозначный.

Будто прочитав ее мысли, Таггерт убрал со своей шеи руки девушки, откинулся назад, почти на самый край кровати.

— Мне следует попросить прощения, — пробормотал он. — Я не должен был притрагиваться к тебе.

— Что? Что? — Всхлипывания перехватывали горло.

— Я сделал тебе больно. — Таггерт невидящим взглядом уставился в темноту.

— Постараюсь пережить… — Девушка вытерла очередную слезинку, перекатилась на бок и приподнялась на локте. — Меня беспокоит другое…

— И что же?

— Скажу потом…

— Хм, хм. А ты всегда плачешь после секса? — осторожно поинтересовался он, стараясь как можно спокойнее реагировать на прикосновения ее теплого, мягкого тела. — Близость ввергает тебя в мир сантиментов?

— Просто раньше я никогда и ни с кем не получала такого потрясающего удовольствия. Несмотря на боль.

Тихое признание Боуен поразило Джона. Ему было приятно слышать лестные слова. Таггерт помолчал, а потом повернул к девушке голову. Его сердце сжалось при виде слез, блестевших на ее длинных ресницах. Он нежно погладил ее щеку.

Будь он проклят, не знает, что и сказать сейчас.

Домик затрясся от очередного порыва ветра.

Женевьева отвела глаза в сторону, но вдруг доверчиво прижалась к плечу Таггерта.

— Я всегда думала… я не могла… считала, со мной что-то не так. Но сегодня ночью все изменилось. Благодаря тебе.

Он обнял ее за плечи.

— Извини, — продолжила девушка. — Я не хочу тебе навязываться, но… Но ты — потрясающий.

И как ответить на такое признание? С юмором? Весело и непринужденно?

Всегда к вашим услугам, мадемуазель. Рад служить.

Но время опасных игр скоро закончится. Нужно будет возвращаться в реальный мир. И там они лютые враги. И он скорее даст загнать иглы себе под ногти, чем превратится в сторонника беглянки Женевьевы Боуен. Никогда не изменит своему служебному долгу. Никогда. Так что лучше посоветовать ей следующее: держаться от него как можно дальше. А сейчас продолжить спектакль.

— Милая, с тобой все в порядке. Уверяю. Просто парни тебе, очевидно, попадались неотесанные. Мужланы, в общем. — Милая. Господи, вспомнил же слово. И почему при мысли, что к ней кто-то прикасался раньше, у него аж свело челюсть?

— Скорее всего, ты прав, — неуверенно сказала она. — Но может, дело… — она на секунду замолчала, — в тебе? — затем подняла голову и прижалась губами к его щеке. — Спасибо.

Таггерту стало неловко. Что ни сделай сейчас, что ни скажи, все будет обманом. Он же просто воспользовался ситуацией, как сделал бы любой мужчина. И у него, естественно, нет никаких чувств к этой девице. Нужно немедленно перекрыть поток ее безудержных фантазий, а то начнет думать о нем как о небожителе.