Книга Сладкое возмездие - Мэри Линн Бакстер

Томас следил за ними из-за двери со злорадной ухмылкой, потом на цыпочках отошел, оставаясь незамеченным, и решил, что этот случай можно будет когда-нибудь использовать к собственной выгоде.

Теперь, глядя, как отец наводит лоск, Томас не стал мысленно упрекать его в сластолюбии. Сам-то он – яблочко от яблони. Его тоже хлебом не корми – дай залезть девчонке в трусики. Томас нахмурился, вспомнив про Кейт.

– Куда направляешься, сын мой? – заметил его преподобный Дженнингс.

– Сейчас Джексон зайдет, поедем кататься.

– Помни, ты не должен опаздывать в церковь.

Томас переминался с ноги на ногу.

– Помню, помню. Я заеду за Кейт, и мы придем вместе.

– Ну что ж, она хорошая девушка. Мы с мамой одобряем твой выбор.

– Рад слышать. – Том ерзал как на иголках. – Кажется, Джексон уже здесь. Я пошел.

Он выскочил за дверь и увидел Уэйда Джексона, семенящего по дорожке.

– Где тебя черти носят? – обрушился на него Томас.

– Где-где, «травку» для тебя доставал, ты же сам просил.

– Тебя только за смертью посылать.

У Уэйда дернулась щека.

– Будешь ругаться – вообще не стану больше приносить.

– А куда ты денешься? – презрительно бросил Томас. – У самого-то в карманах хоть шаром покати.

Уэйд покраснел, но возразить было нечего.

– Пошли отсюда, пока папаша не засек.

Нырнув в свой старый, разбитый «форд», Уэйд пошарил под приборной доской и выудил несколько набитых косяков.

– О-о, кайф! – с вожделением протянул Томас, хватаясь за сигарету, как утопающий за соломинку. Через мгновение оба уже глубоко затягивались сладковатым дымом. Сгустившиеся сумерки скрывали их от глаз случайных прохожих и любопытных соседей.

– Ну вот, полегчало. – Томас набрал полные легкие дурмана и задержал дыхание.

– Ты совсем обкурился. Слушай, а с ней-то у тебя, похоже, дело не сладилось?

– Спокойно, Уэйд, за мной не пропадет.

Джексон гадко захихикал:

– Поглядим. Что-то тебе последнее время не везет.

– Отстань.

Уэйд не сдержал злорадного смешка.

– Заткнись, понял? Я сказал, что уложу ее, и точка. Это вопрос времени, вот и все.

– Может, так, а может, и нет. С чего ты взял, что она для тебя на все готова?

Губы Томаса сжались в тонкой, злой усмешке.

– Брось, тебе здесь ничего не обломится. Она в твою сторону и смотреть не станет.

Томас проклял тот день, когда проговорился, что с Кейт вышло не так, как ему хотелось. Он собирался овладеть ею в первый же вечер, но она заупрямилась, и он решил не торопить события. Однако время шло, и терпение его подходило к концу.

Он еще докажет Уэйду… Сегодня же. Иногда он спрашивал себя, зачем вообще держать при себе этого толстого болвана, но ответ напрашивался сам собой. Уэйд был у него на побегушках, только свистни. Даже «травку» для него покупал. Сам Томас не мог так рисковать: ведь у него отец – священник, а мать в родительском комитете.

Уэйду-то что: у них в семье десять детей, да к тому же, как и у Кейт, за душой ни цента. Ему терять нечего. Кроме того, Томас был уверен, что у Уэйда свой интерес: популярность Томаса отраженным светом падала и на него.

Но иногда Уэйд начинал наглеть, и Томасу приходилось ставить его на место.

– Вот так-то, друг мой, – назидательно сказал Томас между затяжками, – Кейт Колсон – не твоего поля ягода.

– Пошел ты к черту, – огрызнулся Уэйд.

– Это ты мне говоришь? Да у меня отец проповедник, мне один путь – не к черту, а к Богу.

– Не больно-то заносись. А Кейт, между прочим, не подарок. Голь перекатная.

– Да, тут ты прав, – ехидно подтвердил Томас, – да ведь мне с ней под венец не идти, мне бы только разочек ее в кусты затащить. Не пропадать же такому добру.

От этих разговоров Томас почувствовал возбуждение. Теперь он не мог думать ни о чем другом. Да еще «травка» подействовала. Желание становилось непереносимым.

– К тому же девушка она неглупая, – добавил Томас, чтобы подразнить Уэйда. – С тех пор как мы стали встречаться, я чуть ли не в отличники вышел с ее помощью.

– Ладно, хватит трещать. Надоело.

– Ай-ай-ай, что это мы так рассердились? – ерничал Томас.

Уэйд засопел и бросил на него злобный взгляд:

– Настанет час – все тебе припомнится. Вот тогда я на тебя погляжу.

– Никогда не настанет такой час, друг мой. Знаешь, как в Писании сказано: поступай с ближним так, как он хотел бы поступить с тобой.

– У тебя не все дома, Дженнингс.

Томас рассмеялся и томно сказал:

– Мне пора. Меня ждут любовные утехи.

– Тебе нравится этот парень?

– Да, мама, очень нравится.

Мейвис глубоко вздохнула:

– Папа велел, чтобы вы с ним сходили в нашу церковь, а потом сразу домой. Завтра в школу.

– Мы договорились идти в методистскую церковь, сегодня преподобный Дженнингс читает проповедь. – Кейт встревожилась: действительно, по средам и воскресеньям отец требовал, чтобы она сидела рядом с ним на передней скамье в его церкви. – Но ведь большой разницы нет, правда?

– Наверное. Церковь есть церковь.

Кейт не ответила. Она повернулась к зеркалу и принялась расчесывать волосы, но смотрела на отражение матери. Ей стало не по себе. Мейвис выглядела измученной и бледной, синяки под глазами стали еще темнее.

– Мама…

– Что, дочка?

– Папа опять… тебя обидел?

Мейвис выпрямилась, но отвела глаза.

– С чего ты взяла?

Кейт догадывалась, что мать чего-то недоговаривает, но не стала расспрашивать. Ей сейчас не хотелось слышать правду, чтобы не омрачать предстоящую встречу с Томасом.

– Так мне показалось.

– Беги, а то опоздаешь.

Мать вышла из комнаты. Кейт не могла думать ни о чем, кроме Томаса. «Я люблю», – пело ее сердце. И он тоже ее любит, он сам признался ей в первую встречу, покрыв ее лицо и грудь влажными поцелуями. Она покраснела, вспомнив, какие вольности позволила ему в тот вечер. Ну и пусть. Она сходила с ума от его поцелуев.

Она влюблена, вот и все.

Им так редко удавалось побыть наедине. Она дорожила каждой минутой, проведенной с ним. Ее преследовал страх, что отец запретит им встречаться. Она не могла поверить, что он до сих пор смотрит на их дружбу сквозь пальцы. Но Энджи оказалась права: Томас был сыном священника, а это в глазах ее отца служило гарантией порядочности.