Книга Побег из `Школы искусств` - Даниэль Клугер

– Вы уверены, что вас здесь поселят? – ошарашенно спросила Светлана, сопровождавшая Виктора.

– Подождите меня здесь, – попросил Виктор, сбросил сумку на пол и поднялся по лестнице на второй этаж, к заместителю директора, Вадиму Казакову.

Черноусову повезло, Казаков оказался в кабинете один.

– Нужно место, – сказал Черноусов после приветствий. – Одно. Выручай, Вадик, на недельку.

– Что ж ты не позвонил? – сердито спросил Казаков. – Ты что, не знаешь что такое курортный сезон? Главное, сейчас. У нас же самый разгар заезда. Видел внизу, что делается? Впору «скорую» вызывать. Психовозку.

– Видел, – ответил Черноусов. – Но у меня безвыходное положение. Понимаешь, – он развел руками, – мне обещали оставить ключи от дома, – здесь, в Лазурном. И не оставили. И я на улице. А психовозку тебе придется вызвать для меня.

– У него безвыходное положение, – проворчал Вадим. – Это у меня безвыходное, – он пододвинул к себе телефонный аппарат и, не переставая ворчать, позвонил дежурному администратору.

– Лида? – он посмотрел на журналиста откровенно ненавидящим взглядом, а потом сказал: – Ты шестнадцатый корпус заселила? А резерв?

На это трубка заверещала так, что даже Черноусов услышал. Хотя и стоял у самой двери, с напускным безразличием разглядывая морские пейзажи на стенах. Верещание продолжалось около пяти минут. Черноусов решил, что психовозку придется вызывать именно к невидимой Лиде. Но тут Лида смолкла, и Казаков сказал:

– Сейчас к тебе подойдет товарищ. Фамилия – Черноусов. Из газеты «Коммунистическая молодежь». Устрой его в резервный фонд. На подселение? – он вопросительно глянул в сторону нахального посетителя. Тот кивнул. – Давай на подселение. Только чтобы не больше двух в комнате.

– Спасибо, – сказал Черноусов.

– Спасибом не отделаешься, – буркнул Вадим. – Иди, гиена пера… глаза б мои всех вас не видели.

Через пятнадцать минут Черноусов в сопровождении Светланы бодро шагал к стоявшему на отшибе домику. Вернее, бодро шагал только он. Светлана была занята своими мыслями.

Дверь в определенную Виктору комнату была открыта. Черноусов остановился. Светлана вопросительно посмотрела на него.

– Я сейчас брошу вещи, познакомлюсь с соседом и можно идти на пляж, – предложил он. Она пожала плечами и ничего не ответила. Черноусов решил впредь считать ее молчание согласием и быстро поднялся по деревянным ступенькам в домик.

Его соседом оказался молодой – лет двадцати с небольшим – парень, белобрысый, с топорщившимися усами и удивленным взглядом. По картинно вытертым джинсам и «акающему» акценту Черноусов определил представителя московской золотой молодежи. Звали его Ильей, он представился выпускником МГИМО, во что Виктор не очень поверил. Стандартный набор курортных профессий: дипломат, режиссер, журналист.

Черноусов поставил сумку в шкаф, мельком глянул в зеркало, пригладил растрепавшиеся волосы. После этого быстро стянул с себя рубашку, надел летнюю майку с какими-то надписями на неизвестном языке – продукт умельцев из братской Грузии.

– Вы уходите? – спросил Илья с некоторым разочарованием. В руке у него появилась бутылка коньяка, которую он явно собирался распить за приезд и знакомство.

Виктор развел руками.

– А куда вы собираетесь? – спросил юный дипломат.

– На пляж. Самое время, – Черноусов посмотрел на часы. – Половина второго, надо ловить момент, – собственно, ему не так уж хотелось нырнуть в море, просто никакого желания пить с едва знакомым не было.

Сосед подумал немного и спрятал бутылку в шкаф.

– Можно с вами? – спросил он.

– Пожалуйста, – без особой охоты ответил Черноусов.

Они вышли из домика, Виктор познакомил Илью со Светланой.

Перед выходом на пляж толпа отдыхающих окружила автоматы по продаже сухого вина.

– О! – сказал Илья оживленно. – Столовое белое! Как насчет стаканчика сухаря за знакомство?

Выпили по стаканчику. Вино действительно оказалось очень хорошим. Правда, Илья больше всего радовался цене.

– Е-мое! – счастливо повторял он. – Всего-то двадцать копеек стакан! Е-мое!..

Одного стакана ему оказалось мало. И двух тоже. Черноусов махнул на него рукой и они с девушкой направились к морю.

Переодевшись в деревянной кабинке, Светлана тем не менее отказалась купаться, сославшись на усталость после перелета.

– Не обращайте на меня внимания, – милостиво сказала она. – Идите, купайтесь. Я тут на галечке позагораю. Терпеть не могу песочные пляжи.

Не обращать внимания – это она, конечно, чересчур многого требовала от своего опекуна. С такой фигуркой и в таком купальнике – Черноусов только удивился тому, что не весь пляж сбежался смотреть. Хотя соседствующие парни пялили глаза без стеснения.

Светлана сидела на гальке спиной к морю и даже не среагировала на возвращение своего спутника, пока тот не попросил ее передать полотенце.

– Как вода? – спросила она безразличным тоном.

– Прекрасная, – бодро ответил Черноусов. – Не надумали окунуться?

– Пока нет.

Виктор насухо вытерся, растянулся на разогретых камешках и закрыл глаза. «Странно, – лениво подумал он. – Проторчать в больнице полтора месяца – и так классно загореть». Он еще некоторое время размышлял о роскошных условиях медучреждений для избранных. Потом мысли начали путаться. Вино и солнце в совокупности подействовали как снотворное. Виктора охватило мягкое дремотное состояние – сон наяву. Он машинально отмечал происходящее вокруг, слышал голоса и шаги, шум прибоя – но в то же время словно спал.

В это расслабленное восприятие действительности неожиданно вплелся тревожный оттенок. Наталья однажды заметила, что у ее друга повышенная чувствительность к чужим взглядам. Вот и сейчас – Черноусов почувствовал, что за ним пристально наблюдают.

Сначала он пришел к лестной для себя мысли, что внимание, наконец-то, проявила мисс Василенко, но осторожно скосив глаза в ее сторону, с некоторым разочарованием понял, что ошибся. Девушка сидела в той же позе, задумчиво подбрасывая на ладони обкатанные морем камешки.

Черноусов неторопливо перевернулся на живот, в то же время быстро оглядывая пространство. Чей-то взгляд, мешавший ему дремать на солнышке, начал его серьезно тревожить. Скорее всего, общее неуютное состояние связано было с неопределенностью его положения – то ли пажа при принцессе, то ли вожатого при половозрелой пионерке.

Он сел и еще раз огляделся. Группа из трех парней резко поднялась с места и направилась прочь от берега – в сторону набережной. Виктор скорее всего не обратил бы на них внимания, если бы они не сделали это одновременно, словно по команде. Лиц Черноусов заметить не успел. Среагировав на движение, он увидел лишь их мускулистые загорелые спины.