Книга Вино поцелуев - Вайолет Уинспир

— Сеньора приезжала в Англию и посетила несколько домов моды в Лондоне. Я работала у Нельсона Кинга, у него один из лучших салонов высокой моды в Лондоне, и Франкиста приехала к нам посмотреть показ новых моделей и поговорить с нашими модельерами. Меня ей тоже представили, потому что сшитое мной свадебное платье для показа имело огромный успех. Она тогда сказала, что если я вдруг захочу поработать за границей, могу обратиться к ней. После этого я часто думала об этом. И когда, наконец, мне совершенно наскучила моя однообразная работа в Лондоне, решилась принять предложение. Но прежде, чем поступать на работу, я сочла необходимым сначала посмотреть страну, решить, смогу ли я там жить, а потом уже поехать в Мадрид.

— И что же вы решили — сможете вы жить у нас в стране? — Леонардо де Маркос-Рейес изучал ее взглядом полным любопытства.

— Думаю, да, вполне. Мне будет полезно сменить обстановку, поработать с новыми людьми, разумеется, если сеньора Франкиста к тому времени не передумает взять к себе на работу англичанку. Она была со мной очень любезна, сказала, что у меня есть талант и мастерство.

— Она вам понравилась? — Он задал вопрос с нескрываемым любопытством, и Лизе почудилось, что в глубине его темных глаз загорелись яркие блестящие огоньки.

Она не знала, что послужило тому причиной — то ли его забавляла ее трогательная искренность, то ли он подумал о чем-то очень личном. Вспомнив гладкое, как цветок камелии, лицо этой испанской кутюрье, изысканную строгость ее прически, полные алые губы и чуть заметную темную родинку над верхней губой, Лиза подумала, что, должно быть, все мужчины преклоняются перед красотой Франкисты. В Испании ее имя было связано с какой-то скандальной историей. Она была одной из немногих испанских женщин, которым удалось получить развод, и то только потому, что ее муж был родом из Латинской Америки, из Аргентины, где закон не так суров. Это он подал на развод со своей женой-испанкой и добился своего.

Лиза слышала, что в Испании прекрасная Франкиста имела репутацию светской женщины, у которой множество поклонников. И сейчас, взглянув в заблестевшие глаза графа, девушке невольно пришла в голову ошеломляющая мысль. Вчера вечером он говорил ей, что хотел бы жениться на зрелой, опытной женщине… может быть, он имел в виду ее, Франкисту Валдес, независимую разведенную женщину, которую, увы, ни за что не одобрила бы его бабушка графиня!

— А вы знакомы с сеньорой Франкистой, сеньор? — Лиза не удержалась от мучившего ее вопроса. Надо было выяснить, насколько основательны ее догадки. Весь этот маскарад был бы более оправдан в ее глазах, узнай она, что за этим стоит сильная искренняя привязанность графа. Девушка вспомнила живой и веселый характер испанской модистки, и ей показалось вполне естественным, что этот полный жизни и страсти мужчина любит такую женщину. Хотя бабушка все еще не оставляет надежды устроить его брак с юной прелестной Анастасией, ей это вряд ли удастся.

— Да, — негромко проговорил он, неслышно подходя к ней, — я знаком с Франкистой Валдес. Она покупает у нас ткани для своего салона, из которых шьются уникальные и очень дорогие модели. — Он подошел к Лизе совсем близко и взял ее за руку.

V нас в стране есть обычай дарить невесте на обручении золотой браслет. Впрочем, у меня всегда были довольно циничные подозрения на сей счет — испанки любят получать в подарок браслет вместо кольца, потому что в нем больше золота. Но раз вы англичанка, вам я подарю кольцо. Оно когда-то принадлежало моей матери, и та оставила его мне, когда уезжала обратно в Кастилию. Она родом из знатной семьи, среди ее предков были рыцари, кастильские рыцари. Это кольцо передавалось из поколения в поколение, от невесты к невесте, вот уже несколько столетий… ради бога, не дергайтесь так, сеньорита! Мы же с вами знаем, что это всего лишь игра, которая никогда не превратится в реальность. Но когда моя бабушка увидит у вас на руке это кольцо, она сразу поймет, что намерения у меня в отношении вас самые серьезные.

Он так крепко держал ее за руку, что она не могла ею пошевелить. Она ощущала его цепкие сильные пальцы и холодок золотого кольца, которое он надел ей на безымянный палец левой руки.

Серые Лизины глаза недоверчиво разглядывали кольцо. Золотое плетение было затейливым, как испанский характер, в центре кольца блестел темный сапфир, такой густой синевы и невероятной красоты, что казался почти живым, отбрасывая яркие всполохи света в лучах солнца.

— Нет! — невольно сорвалось с ее губ. — Это святотатство!

— Вам не нравится? — Он схватил ее обеими руками за плечи, так что, казалось, даже кости хрустнули. — Почему вы назвали это святотатством?

— Это же обручальное кольцо! — Лиза хотела снять его с пальца, но граф быстро схватил ее за правую руку. — Сеньор, снимите его, пожалуйста!

— Что за капризы! — прохрипел он. — Можно подумать, оно на тебе огнем горит. Это же обычное кольцо, только для того, чтобы убедить старую упрямую женщину, которую я очень люблю. Дать ей понять, что она не может диктовать мне выбор невесты, как когда-то поступала с моим отцом. Я ведь знаю, что она задумала — она хочет поместить сообщение в мадридских газетах о нашей помолвке с ее воспитанницей. Твое присутствие в замке, а уж тем более это кольцо у тебя на пальце позволят помешать этому. Мне жаль Ану: если я откажусь признать ее своей невестой, это обернется для нее страшным позором. Еще хуже, если мне придется жениться на ней, — тогда ни один из нас никогда так и не найдет своего счастья. — Он внимательно посмотрел Лизе в глаза, склонив голову. — Для счастливого брака мало просто симпатии — ведь это поверхностное чувство, в сущности очень детское. Нужно неодолимое желание, стремление быть вместе любой ценой. Если этого нет, то жених напрасно тратит время. Лучше ему тогда заняться другими делами, остаться свободным и отдать все силы работе или чему-то еще. Я спрашивал, задумывались ли вы над тем, что для вас значит любовь, и снова задаю тот же вопрос, сеньорита. Если вы искренне ответите на него, вам сразу станет ясно, что я пытаюсь вам объяснить. Ана мне нравится. Она очаровательное дитя, но когда я говорю о ней, разве похоже, что я люблю ее так, что готов за нее умереть?

Лизе оставалось только пожать плечами.

— Но я уверена, что если бы вы попытались объяснить это графине…

— Мадресита хочет только одного — покачать на руках внучка, пока жива. Ана молодая, здоровая, красивая девушка, и по меркам моей бабушки, которая воспитана в старых традициях, — лучшего для мужчины и желать нельзя. А если ему нужны романтические глупости, он может найти их за порогом дома. А дом — это основа семьи, и, как она говорит, у меня достанет силы и зрелости возродить клан Маркос-Рейес, чтобы он снова стал процветающим и влиятельным.

— А вы сами разве этого не хотите? — прошептала Лиза.

— Скажем так: я эмансипированный испанец, сеньорита. Я хочу дарить и получать в ответ счастье — а за все детские и юношеские годы я ни разу не видел в глазах матери хотя бы искорку счастья. Она не была холодной женщиной, нет, или слишком возвышенной, неспособной на подлинное чувство. Дело все в том, что ее выдали замуж по той же причине, по которой моя бабушка хочет женить меня на Ане. Вот вы, Лиза Хардинг, хотели бы выйти замуж за тело, а не за сердце?