Книга Влюбленный холостяк - Данелла Хармон

Но Эва уже забыла о присутствии Лависсона. Ей стало душно. Внезапно появившееся ощущение тягостной жары и невыносимого запаха человеческих тел, духов, свечей заставило Эву почувствовать себя дурно. А Блэкхит пробирался через ошеломленную толпу, то кивая знакомому, то кланяясь даме, и не обращал никакого внимания на взгляды и шепот, преследовавшие его. Он шел через зал с единственной, безошибочной целью.

К ней.

Под бриллиантовым колье на шее Эвы, которое теперь, казалось, душит ее, забилась голубая жилка. Она отпрянула от Лависсона и стала высматривать наиболее удобный путь для бегства.

Но убежать было невозможно. Она попалась. Все, что ей оставалось, это вскинуть голову, изобразить на лице возможно более надменное выражение и попытаться сохранить преимущество, которое она получила при их последней встрече.

— Эва де ла Мурье, — негромко произнес герцог своим густым, бархатным голосом, так хорошо ей знакомым. Его глаза казались бездонными провалами, в которых бушевал черный огонь. В них не отражалось никаких чувств, только ледяной, жуткий жар, который одновременно» морозил и жег ее. Он бросил на Лависсона величественный взгляд, заставивший возмущенно затрепетать ноздри француза, взял руку Эвы, сначала глубоко склонился над ней, а затем повлек ее прочь от генерала на середину зала, где музыканты уже взяли первые аккорды вальса.

— На тот случай, если вы не заметили, я была занята с генералом Лависсоном, — сквозь зубы проговорила Эва, ощущая странное волнение от дерзости Блэкхита — и злость от его неприкрытой уверенности в том, что она принадлежит ему. Она отчетливо представляла твердое, холеное тело, к которому сейчас прижималась. Господи, что подумает Франклин? Что подумают другие американцы? Что подумают французы, видя ее в компании врага? — Все англичане так грубы, как вы?

— Напротив. Я намного грубее многих из них.

— Вы только что это доказали. Я не припоминаю, что обещала вам танец.

— А я не припоминаю, что просил вас об этом. — Он улыбнулся ей с высоты своего роста, его чарующий взгляд, лаская, скользнул по ее белой шее, по груди, и она смутилась и вздрогнула. — Просто есть вещи, которые я беру без спроса.

— А-а, значит, вы думаете взять меня, не так ли?

— Мадам, я только что сделал именно это. А теперь закройте рот и перестаньте поедать меня глазами. Не хотите же вы, чтобы люди подумали, что вам… не нравится наш небольшой танец?

Эва сузила глаза, и это было единственное, что она могла сделать, чтобы не ударить по этому жестокому, с правильными чертами лицу, когда рука Блэкхита, изящество которой подчеркивали обрамляющие ее дорогие кружева, еще плотнее обвилась вокруг ее талии. Сопротивление бесполезно. Сопротивляться ему было невозможно, когда он с изумительной отвагой кружил ее по залу. Он плотно прижимал ее к себе. Слишком плотно. Он был так близко, что она ощущала тепло его тела, чувствовала его горящий взгляд, осознавала неукротимую, едва сдерживаемую страсть, бьющую из него, как фонтаны огня от солнца. Ей хотелось убежать от него; ей хотелось быть ближе к нему. Она перевела дух, изо всех сил стараясь не сбиться с такта — и сопротивляться его странному, жуткому влиянию на нее.

— Вы в высшей степени неуловимое создание, моя дорогая. Тогда я потратил почти всю ночь, пытаясь вас найти. Примите мои поздравления по поводу столь молниеносного бегства. — Он остановил на ней насмешливый взгляд. — Надеюсь, ваши колени не очень болят?

Она одарила его самой ядовитой улыбкой.

— Уверена, что они чувствуют себя значительно лучше, чем ваше бедро. Кстати, вам пришлось зашивать рану, ваша светлость?

— Боюсь, что да, хотя нельзя сказать, что эта рана особенно опасна для жизни. Вы намеренно пытались убить меня или просто хотели уничтожить снадобье, чтобы не досталось ни мне, ни вам?

— Прекратите, Блэкхит. Если бы я пыталась вас убить, то, будьте уверены, я бы не промахнулась.

— Ага. Значит, вы просто хотели уничтожить снадобье.

Глаза Эвы засверкали. «Скажи ему. О, скажи ему, хотя бы для того, чтобы увидеть его изумление и злость из-за того, что его так хитро провели!» А почему бы и нет? Это будет минута ее торжества, которую в противном случае она могла бы только представлять после того, как направит ему язвительное письмо. «Скажи ему!»

— Напротив, ваша светлость. Видите ли, я вовсе не уничтожила эликсир.

— Моя дорогая мадам, уверяю вас, что видел собственными глазами, как флакон разлетелся вдребезги.

— Я тоже видела, — усмехнулась она, ее просто распирало от предвкушения триумфа. — Но это было не настоящее снадобье.

Его улыбка внезапно погасла.

— Прошу прощения?

— Что ж, мне очень хотелось, чтобы вы знали. Вы так умело одурачили всех нас, подменив эликсир, что я решила, что вам просто необходимо вновь познакомиться со своей фальшивкой. Да, фальшивкой. Я подумала, что раз вы так потрудились над ней, то, наверное, хотите получить ее назад.

Герцог пронзил ее ледяным взглядом, его глаза мерцали, как черный янтарь.

— Вы хотите сказать, что во флаконе, который вы разнесли в куски, находилась моя подделка?

— Господи, для мужчины вы слишком туго соображаете. Именно это я и говорю. После того как я влезла в вашу спальню — и, должна добавить, в ваш тайник, — я взяла настоящий эликсир и положила его в сумку, а вместо него предложила вам поддельный. Жаль, что вы отказались его попробовать. Тогда вы провели бы ночь возле своей ночной вазы… вместо того чтобы гоняться за мной. — Его лицо окаменело. Потемнело, предвещая грозу. — А теперь, если вы не против, танец окончен, у меня еще есть дела. Всего доброго, ваша светлость.

Он молниеносным движением поймал ее руку.

— Прошу прощения. У меня тоже есть дело. — Его глаза были черны как ночь. — К вам.

— Отпустите сейчас же мою руку, — приказала она, улыбка сбежала с ее губ.

— Или что? Вы вытащите пистолет и прострелите мне сердце? Объявите меня грубияном? О нет, мадам. Вы выглядите слегка… бледной. — Он наградил ее пугающей улыбкой. — Думаю, немного свежего воздуха вам не повредит.

Взяв ее под локоть, он потащил ее через толпу, по-прежнему улыбаясь знакомым, кивая при встрече с представителями французской знати. Все смотрели на них во все глаза. С невероятной скоростью обмахиваясь веерами, дамы вовсю обсуждали возмутительную самоуверенность и дерзость, которые демонстрировал английский герцог. Эву охватила ярость, но она не доставит удовольствия Блэкхиту, устроив сцену. О нет, она будет с достоинством идти рядом с ним. На ее лице Застыла улыбка, хотя каждая клеточка души жаждала нанести ему какое-нибудь серьезное физическое увечье. Жаждала унизить его так, чтобы он запомнил навсегда.

Жаждала узнать, каков он в постели.

«Хватит!»

Он направился прямо к дверям. Все еще сжимая ее локоть, он провел ее мимо последней группы гостей на улицу. Ночь была морозной. Ясная, холодная луна сияла в темно-кобальтовом небе. Он отпустил ее ровно настолько, чтобы снять плащ и набросить его на плечи своей спутницы, а затем, приподняв бровь, предложил ей руку.