Книга Столетнее проклятие - Шэна Эйби

Под плащом на ней было ее собственное платье — самое неброское из всех, но все же явно принадлежащее благородной даме. Свои приметные волосы Авалон спрятала под темно-синей вуалью, а для верности перехватила ее на висках полотняной лентой. На самом деле это был пояс. Эльфрида придумала повязать его на голову, поскольку все головные уборы Авалон были из золота и серебра.

Обе девушки всем сердцем надеялись, что издалека Авалон никто не отличит от других служанок, возвращавшихся домой.

Стражники и вправду ничего не заметили. Они тут же принялись жаловаться друг другу на нежданный наплыв в замок высокородных гостей.

— В конюшнях, я слыхал, они спать не желают, — зло сплюнув, проговорил один. — Для них, лордов, это, видишь ли, неуместно. Требуют, чтобы их устроили в главном зале.

— Ага, — мрачно отозвался второй стражник, — а мы, стало быть, спи в конюшнях…

Эльфрида оскользнулась в грязи и, чтобы удержаться на ногах, ухватилась за плечо Авалон. От этого движения плащ, как на грех, съехал, открыв вуаль и часть лица Авалон. Девушка поспешно поправила плащ, низко натянула капюшон, не смея глянуть ни на стражников, ни на прочих слуг.

Эльфрида испуганно зашептала:

— Я не нарочно, миледи, ей-богу, не нарочно…

Авалон ожгла ее предостерегающим взглядом, и маленькая служанка вмиг примолкла. Вид у нее был испуганный. Авалон вынудила себя улыбнуться и взяла девушку за руку.

Стражники ничего не заметили — теперь они дружно ворчали на то, что в конюшнях, дескать, крепко воняет лошадиным потом, а от некоторых высокородных лордов несет и похуже.

«Дурные новости», — подумала Авалон. Брайс, похоже, постарался собрать на завтрашний праздник как можно больше свидетелей задуманного нового обручения.

Уже не завтрашний, тут же поправила она себя. Праздник состоится сегодня вечером. Минула полночь, а значит, наступил новый день.

Деревня была довольно близко от замка Трэли — множество бревенчатых или сложенных из дерна хижин, две таверны и даже трактир. Толпа слуг растеклась по узким улочкам, постепенно иссякая — люди один за другим исчезали в дверях хижин.

В трактире сдавали на ночлег всего четыре комнаты. Авалон помнила это с детства — Фрина, ее верная нянька, заходила сюда всякий раз, когда им доводилось бывать в деревне. Здесь подавали сладкий эль и пирожки с мясом.

«Сейчас, наверное, все комнаты в трактире заняты», — подумала Авалон — и не ошиблась. Более того, в небольшой трактирной зале было шумно и людно, посетители — в основном мужчины — ели, пили и громко хохотали над немудреными шутками. Эльфрида явно была напугана таким столпотворением, однако лишь крепче сжала руку Авалон и принялась решительно протискиваться через толпу. Только губы у нее побелели, выдавая испуг.

Вослед им кричали, свистели, а какой-то рыжебородый здоровяк ухитрился шлепнуть Эльфриду пониже спины, вызвав бурное одобрение окружающих. Девушка, однако, решительно пробивалась вперед, увлекая за собой Авалон, и скоро они оказались у подножия узкой лестницы, которая вела наверх.

Эльфрида шла первой; когда мимо проходил какой-нибудь знатный лорд, девушки кланялись и торопливо жались к стене, пропуская его, а потом шли дальше. Шум, царивший в зале, был отлично слышен и здесь; в воздухе стоял густой запах эля и пота.

Наконец они добрались до двери в самом конце коридора.

Эльфрида дважды постучала и вошла, ведя за собой Авалон.

Тесная полутемная комнатка была отделена от остальных дощатой перегородкой — вероятно, при большом наплыве гостей сдавалась и она.

У двери стоял молодой парень. Эльфрида сразу метнулась к нему и упала в его объятья со счастливым вздохом. Парень крепко обнял ее, наклонился и что-то зашептал ей на ухо.

Авалон отвернулась. Эльфрида добрая и отважная девочка — негоже, чтобы она заметила огонек зависти, вспыхнувший в глазах Авалон при виде таких нежных чувств.

В кресле у еле теплящегося очага сидела старая, очень худая женщина. Она была закутана в шали, ноги ее прикрывала потертая шкура. Старуха с выжидательным любопытством уставилась на Авалон; руки ее, сложенные на коленях, мелко дрожали. Очевидно, это и была мистрис Херндон.

Авалон ожидала, что сейчас проснется ее химера и подскажет, что делать дальше, — но зловредная тварь молчала. Должно быть, сочла, что, приведя сюда Авалон, сделала свое дело. Девушка разочарованно вздохнула и, подойдя ближе к старухе, откинула с лица капюшон.

Поблекшие, некогда карие глаза мистрис Херн-дон широко раскрылись, и она неуверенно улыбнулась дрожащими старушечьими губами.

— Ой, да это же леди Гвинт! — удивленно проговорила она. — Я-то вас почти забыла, а вы, надо же, пришли. Леди Гвинт…

Авалон опустилась на колени около кресла, где сидела старушка, и мягко сказала:

— Мистрис Херндон, я — леди Авалон. Гвинт звали мою мать.

— Авалон? — Во взгляде старушки мелькнуло смятение, улыбка ее погасла. — Как — Авалон? Малышка Авалон умерла.

— Нет, я не умерла. — Авалон накрыла руки старушки своей ладонью — и ощутила мелкую неостановимую дрожь.

— А вот и да, — упорствовала старушка. — Ее убили во время набега. И леди Гвинт тоже умерла, милая моя леди, обе они умерли, а кто же ты такая, что так на них похожа?

— Бабуля, это правда леди Авалон. — Парень с явной неохотой выпустил Эльфриду из объятий и подошел к ним. Он был некрасив, но его карие глаза смотрели на мир серьезно и сдержанно. — Помнишь, бабуля, я говорил, что леди Авалон придет сегодня повидаться с тобой.

— Правда? — Мистрис Херндон откинулась в кресле, близоруко щурясь.

Эльфрида подошла к своему возлюбленному.

— Леди Авалон, мистрис, хочет разузнать кое-что о вашей подруге. Помните леди Луделлу? Помните, как она поселилась у вас? Расскажите об этом леди Авалон.

— Ах, Луделла, Луделла! — Мистрис Херндон невесело покачала головой. — Она тоже умерла.

— Да, бабуля, — устало согласился парень и, глянув на Авалон, пожал плечами.

Авалон повернулась к старушке.

— Расскажите мне о Луделле, — попросила она, мучаясь оттого, что сама не знает, что ищет, и с трудом облекает мысли в слова. — Расскажите, почему она покинула замок.

Мистрис Херндон опустила глаза и уставилась на свои колени.

— Да-да, — негромко проговорила она. — Я помню, как она покинула замок, моя Луделла. И милорд, дорогой лорд Жоффрей…

Огонь в очаге зашипел, как рассерженный кот, и выпустил в комнату струйку дыма. Старушка снова заговорила:

— Она потеряла все, все, что у нее было. Но они ее не убили. Я не знаю почему, да она и сама не знала. Просто жила дальше, и все. Думаю, он ее ненавидел. Насмехался ей в лицо. Бил ее. Я знаю, я видела…

— Кто — он? — спросила Авалон.