Книга Брачный приговор, или Любовь в стиле блюз - Тиана Веснина

Отношения с Ликой исчерпали себя. Макс не мог и не желал разрываться между двумя женщинами. Но он не хотел скандала. Поэтому обратился к одной приятельнице Лики и попросил ту проинформировать подругу, что у него есть другая девушка, и что Лике, чтобы сохранить свое лицо, надо уйти.

Лика отказалась поверить приятельнице. Тогда Макс начал оказывать явные знаки внимания своей юной любовнице, тем самым как бы говоря старой: «Освободи место». Лика решила бороться за свою любовь до последнего. Странная была это борьба. Она насильно стремилась вызвать в любимом ею человеке ответное чувство. А тот стремился отделаться от нее.

На последней вечеринке поведение Макса было вызывающим. Он на глазах у всех избегал Лику, а потом уехал вместе со своей малолеткой.

Лика поняла, что опять проиграла.

Вновь оказавшись в своей бетонной двушке, она почувствовала, что задыхается. После огромного дома, шикарного парка, после бассейна, теннисного корта, верховой езды Лика физически не могла жить в таком узком пространстве. В комнатах было темно даже утром. А она привыкла, что солнечные лучи ласкают ее тело, когда при нажатии на пульт раздвигаются шторы. Она привыкла до завтрака плавать в бассейне. Она привыкла есть круассаны, доставленные ей из французской пекарни, а не «свердловские» булки.

Лика слонялась от стены к стене, как неприкаянная, и не замечала этого. Ей казалось, что все кончено. Она не представляла своей жизни без Макса.

Ее душе было больно настолько, что она с радостью претерпела бы любую физическую боль, чтобы хоть немного приглушить боль душевную. Целый день она провела в замкнутом пространстве ненавистной квартиры.

«Кто?.. Кто очертил мне эти метры?.. Мне, созданной для простора, света, воздуха?!» — беспрестанно вопрошала она кого-то. И пришла к выводу: — Макс!»

Лика на собственном опыте убедилась: от любви до ненависти — один шаг. Но ее испепеляющая ненависть вскоре иссякла и вновь ее душу наполнила страшная, невыносимая боль. Она любила Макса. И любила ту жизнь, которую он создал для нее. Другой жизни она себе не представляла.

Решение пришло, и сразу стало легче. Но хрупкое спокойствие нарушил звонок Игоря. Он напомнил ей, что мир не замкнут на Максе. Опять стало больно. Она принялась доискиваться до того поворотного момента, когда совершила непростительную ошибку.

— Да-да… — морща лоб, с какой-то радостью вдруг поняла она. — Надо было расстаться с Максом в аэропорту. Позвонить милому старику Пьеру. Но я увидела свое отражение в зеркальных панелях и сравнила себя с ним. Ему шестьдесят три, мне двадцать шесть. Подумала, судьба дает мне выбор: молодой, красивый Макс — это яркая, насыщенная жизнь, это любовь… и старый Пьер — однообразное существование без любви и тепла… Оказалось… что Макс — это только отложенные похороны.

Она почувствовала, что обречена. Она забыла, что обещал прийти Игорь. Ей хотелось только одного — избавиться от боли и поскорее вырваться из этой душной квартиры. Она выдавила на стол таблетки из блистеров. Захватила одну горсть, вторую…

Боль не прекратилась. Она испугалась, что таблетки не подействуют. Но все же легла на кровать. Легкая пелена затянула взгляд и скрыла окружавшую ее убогость. Лика вновь увидела заходящий ярко-розовый диск солнца, почувствовала ветер и брызги, разлетающиеся от стремительного хода яхты… В мозгу вспыхнула последняя мысль: «Ах, как хорошо…»

И сразу без перехода — боль, выворачивающая наизнанку. Она чуть приподняла веки. Какие-то бледно-голубые тени кружили вокруг нее и причиняли ей боль. Потом в мозг ударил шум: голоса, бряцание, стук… Потом она вспомнила, что сделала…

Лика устало откинулась на спинку кресла.

— Теперь ты знаешь все. Скажи, как мне жить?

Игорь почесал переносицу.

— Да обыкновенно. Устроиться на работу. Сделать ремонт в квартире.

Лика расхохоталась. Ее хохот перешел в истерику. Игорь испугался. Схватил ее за руки, просил успокоиться, выпить воды. Потом плеснул водой из стакана ей в лицо. Лика замолкла, ошарашенно посмотрела на Стромилина и заплакала от обиды, что теперь всякий может плескать ей водой в лицо.

— Нет-нет… — безостановочно твердила она. — Я все равно не выдержу… Нет-нет… Я не смогу больше…

У Игоря опустились руки. Он смотрел на причитающую по своей погубленной жизни Лику и не знал, что ему делать.

— Нет-нет… Я не выдержу… Мне больно… Больно…

ГЛАВА 6

— Рай! Рай! — повторял среднего роста коренастый мужчина, расхаживая перед отелем.

— Мишка! — воскликнул Тони и поспешил к нему.

— Как долетел?

— Да все нормально, — махнул тот рукой и, закатив глаза, всем своим видом показывал, что такого он не ожидал. — Тони, ты владеешь раем! Но у меня тоже есть сюрприз.

— Что, новая гитара?

Михаил Старов расхохотался.

— Лучше! Пойдем, посмотришь! Он в джипе.

На лице Тони выразилось удивление.

— Слушай, а это правда, что Милла Лиманова у тебя? — спросил Михаил.

— Да.

— Черт возьми, как все вышло?.. — он тяжело вздохнул. — Вот она — карьера музыканта. Играть начинаешь лет с тринадцати и кажется, что так будет продолжаться всю жизнь. А потом — раз, и оказывается, что твоя музыка никого не волнует.

— Что, трудно? — с участием спросил Тони.

— А ты как думал? В пятьдесят с лишком пытаться удержать интерес публики. А эти сборные концерты, в которых наряду с тобой мальчишки… да такие гонористые, все звезды. Их у нас теперь на фабрике штампуют.

— Что ж, удобно! — с ироничной улыбкой согласился Тони. — Все одинаково бездарны. Никто никому дорогу не перейдет. Держат круговую оборону, сбившись в стадо, чтобы вовремя заметить и уничтожить талант.

— Ну вот, ты понимаешь, как там с ними за кулисами в ожидании выхода приятно. Только и слышишь, старик… старый хрыч, и туда же!.. А что же мне, в дворники идти?.. Я же без музыки, без сцены не могу. Гаденыши! Сами не успеют оглянуться, как их в старики запишут, вот такие же, как они. Ты правильно сделал, что ушел. Ты — молодец. А я вот не могу.

По аллее, обсаженной цветами, они подошли к высокой полукруглой арке — входу на территорию комплекса.

Лицо Михаила мгновенно преобразилось.

— А вот и мой сюрприз.

Тони слегка пожал плечами, увидев, как из джипа выскочила девчушка лет восемнадцати.

— Моя жена, Аглая, — все-таки сумел огорошить Михаил.

— Рад приветствовать вас, прелестное дитя, у себя в отеле, — галантно выдал Тони.

— Ой, — глаза прелестного дитяти стали круглыми от восторженного удивления. — Тони! Никогда даже не мечтала увидеть вас так близко. Вы дадите мне автограф? — деловито спросила она. — Я вас обожала! Отчего вы перестали выступать?