Книга Тайное оружие фюрера - Александр Зеленский

— В перспективе — Бразилия! Но это ближе к осени…

— Будет вам и Бразилия. Надо расширять дело! Обрастать связями со специалистами в разных странах… Да! Не забудьте предупредить вашего эксперта, который поедет в Бразилию, что для получения визы ему будет необходимо сделать прививку от желтой лихорадки. Иначе не пустят.

— Это я учту. Скажите, Алексей Федорович, как вы смотрите на то, что мы попытаемся сделать нашу фирму совместным предприятием? — спросил я. — Ну, скажем, российско-французским или российско-американским… Как вы считаете? Стоит овчинка выделки?

— Это, вообще-то, неплохая мысль. Лучше, конечно, чтобы предприятие было российско-американское. Тогда многие проблемы решатся сами собой… Хорошо! Подготовьте ваши соображения на этот счет к нашей следующей встрече. Я думаю, что дело выгорит…

Что же, на этот раз я неплохо прокрутился, нахваливал я сам себя, сидя дома и с чувством глубокого удовлетворения разглядывая шесть золотых статуэток, оставшихся у меня. Не все же отдавать Хозяину! Он сглотнет и не подавится, а мне даже малая часть — большое подспорье.

Первым делом после встречи с Алексеем Федоровичем я решил срочно наладить контакты с очередной бригадой московских «гробокопателей». Под моей дланью их и так было немало. Все знали, что найденные под землей сокровища надо тут же, не мешкая, тащить «дяде Ване», то бишь мне. Дядя Ваня за них хорошую цену отвалит, даже авансирует новые раскопки. Дядя Ваня вообще человек добрый и отзывчивый. Ну а если какая-нибудь сволочь поведет с дядей Ваней двойную игру или не захочет играть вообще в мои игры, с теми разберутся крутые молодцы, состоящие в личной охране Хозяина. От них пощады не будет.

Посмотрим, что это за Михалев такой. Пощупаем его на предмет сотрудничества.

…Однако что-то у меня с Михалевым не заладилось поначалу. То ли я дурак, то ли он чересчур умный — одно из двух!.. Во всяком случае, первая встреча с Михалевым чуть-чуть не стала последней…

Мы договаривались о встрече возле музея «Коломенское», напротив действующей церкви. Туда я и пришел ровно в 11.00 в субботу. Михалев заявился чуть позже, держа на поводке здоровенного королевского дога мраморного окраса. Насколько я знал, щенок этой породы стоит на Птичьем рынке бешеные деньги. Говорят, с такими псами индийские махараджи охотились на львов и леопардов…

С первой же тирады Никиты Серафимовича, произнесенной в районе «Домика Петра Великого», я почувствовал, что чего-то не понимаю…

— Хочу сразу заметить, чтобы между нами не возникло недомолвок, что я с ума схожу от теории исторического круговорота итальянца Джанбаттисты Вино, жившего в прошлом столетии, — начал говорить белобрысый человек лет тридцати пяти с бородкой-шкиперкой и стрижкой под «ежик». — Каждый народ, по его вящему убеждению, проходит в развитии три этапа, или, точнее, эпохи — божественную, героическую и человеческую. Это как периоды человеческой жизнедеятельности, юность и зрелость. Так вот, уважаемый Иван Николаевич, все государства появляются только в героическую эпоху и представляют господство аристократов духа. В человеческую же эпоху на смену ему приходит демократическое государство, в котором должны торжествовать свобода и так называемая «естественная справедливость».

— И что же дальше? — удивленный таким началом нашей беседы, пожал я плечами.

— Это все! Это вершина развития человечества, его зрелость, после чего обязательно следует упадок. Общество возвращается к своему первоначальному состоянию… Фу, Султан! Сидеть! Он неравнодушен к молоденьким девушкам в мини-юбках… Да! Так вот. Все повторяется вновь — опять наступает божественная эпоха, и так без конца, по заведенному кругу. По-моему, итальянец Вино гениален в своих выводах!

— Мне кажется, что до зрелости общества нам еще далеко…

— Кто знает, кто знает…

Мне бы сразу же перевести разговор на более знакомые темы, а меня черт дернул лезть в дебри философии, в которой я не особенно-то и разбирался.

— И все же ваш итальяшка, на мой взгляд, авантюрист и волюнтарист…

— Не надо так облыжно! Вы напоминаете мне персонажа Юрия Никулина по кличке Балбес из кинокомедии «Кавказская пленница». Он тоже употреблял слово «волюнтаризм», не зная толком его значения… Волюнтаризмом называют целое направление в идеалистической философии, для которого воля — это первооснова, первопричина всего сущего. Причем существуют два вида волюнтаризма: первый — как форма объективного идеализма, — тут сразу вспоминаются труды Шопенгауэра и Гартмана, второй — как форма субъективного идеализма, — тут хорошо потрудились Штирнир и Ницше. Шопенгауэр проповедовал буддистскую доктрину отречения от индивидуальной воли к жизни и растворения индивидуального в космической мировой воле. А вот у Ницше первопричиной, движущей силой выступает свободная индивидуальная воля — «я». В результате, если в том или ином царстве-государстве преобладает политический волюнтаризм, то мы имеем на выходе самые сногсшибательные формы анархистского авантюризма или фашистской диктатуры. Ни то ни другое к добру не приведет. Так что остается только изучать «немецкую идеологию» Маркса и Энгельса, где волюнтаризму дается решительный и бескомпромиссный бой… О! Опять! Фу, Султан! Кому сказано! Лежать!

Не знаю, сколько бы еще Михалев продолжал свое философское просвещение, если бы его громадный пес, видимо, как и я, озверевший от заумных речей, не вырвал поводок из руки хозяина и не помчался к стайке молоденьких девчушек у «Братского острога». Представляете себе сцену из «Собаки Баскервилей»? Здоровенный пес молча несется на девчонок!.. Визгу было столько, что проходивший мимо милиционер выхватил табельное оружие и, толком не разобравшись, что к чему, сделал предупредительный выстрел вверх. Однако королевский дог умел держать себя в дамском обществе и заигрывал с девушками в пределах допустимых правил приличия. В конце концов девчонки перестали его бояться и даже позволили себе некоторую вольность, погладив пса.

Короче говоря, Михалев полностью переключился на женский пол, которым он, похоже, увлекался не меньше своего Султана, и мне так и не удалось обсудить с ним деловые вопросы.

Михалев позвонил мне вечером того же дня и, спросив: «Куда это вы запропали в Коломенском? — не дожидаясь ответа, предложил: Хотите посмотреть на Москву подземную?.. Тогда завтра в четыре утра подгребайте на Остоженку в район Зачатьевских переулков. Ориентируетесь? Мы вас будем ждать. Да, форма одежды рабочая…»

…Этот полуразрушенный двухэтажный дом, подготовленный к капитальному ремонту и реконструкции, находился неподалеку от Зачатьевского монастыря. И вообще весь этот район старой Москвы напоминал город после вторжения Мамая. Дома стояли нежилыми, брошенными, в некогда уютных теплых квартирах гулял теперь ветер да ютились бомжи.

Бригада Михалева состояла из пяти человек. Все это были люди серьезные, хорошо знавшие дело, которым занимались. Их имена Михалев не назвал, сказав, что привык обращаться к друзьям по кличкам.

— Вот этот — кандидат исторических наук, которого мы зовем Оглобля. Тот, что натягивает на себя резиновый костюм и запасается противогазом, — кандидат физико-математических наук, которого мы называем Молекула. А вот те двое — братья-близнецы, они же являются кандидатами филологических наук и, как ни странно, женаты на сестрах-близняшках, потому мы и зовем их Близнецами в квадрате. Видите, они выбирают кирки и лопаты?