Книга Любовь-целительница - Джослин Келли

– Потрясающе! – Шиан Недеркотт улыбнулась старшей сестре, когда Чайна закончила рассказ о своем приключении. – Неудивительно, что ты послала мне письмо с просьбой вернуться как можно скорее.

– Возможно, мне понадобится твоя помощь, чтобы уговорить лорда Брэддока остаться здесь до пятого числа следующего месяца. – Она откинулась назад в комфортабельном кресле. Высокие окна солнечной комнаты имели сводчатую форму, одна треть верхней части стекла представляла собой изображения вересковых полей в разные времена года. Сейчас по неровному стеклу бежали струйки дождя, в камине горел огонь.

Как и во всех комнатах, здесь везде лежали книги, их можно было увидеть на всех плоских поверхностях. Между ними стояли китайские керамические изделия и всевозможные артефакты. Заветной мечтой отца было путешествие на корабле на Дальний Восток. Но даже несмотря на то что эта мечта так и не осуществилась, он сумел окружить себя разнообразными образцами искусства и керамики.

Чайна всему этому изобилию предпочитала рисунки сестры. Эскизы Шиан были аккуратно сложены на полке напротив камина. Шиан планировала заключить в рамки большую часть своих работ, но стопка все росла, потому что сестра никак не могла остановиться и находила все новые и новые красоты, достойные ее кисти.

В комнате мало что изменилось с того времени, как их предки восстановили замок Недеркотт из развалин аббатства. Чучела голов животных смотрели со стены над очагом. Чайна давно обещала себе убрать их, но так и не поговорила с экономкой на эту тему.

– До пятого сентября осталось полторы недели, – сказала Шиан.

– Большой срок.

Улыбка сестры сделалась еще шире.

– Я как раз собиралась сказать, что это не такой большой срок.

– Это потому, что ты пока не знакома с лордом Брэддоком. Он очень упрямый человек.

– И красивый, как я слышала. – Шиан негромко засмеялась. – Каждая женщина в доме испытывает волнение от его… Как это миссис Мейдерс называет? О да. От его всклокоченной элегантности.

Чайна скрыла свое удивление по поводу того факта, что экономка сплетничает о госте.

– Ага! – воскликнула Шиан.

– Что означает твое ага?

– Ты посмотри на себя! Ты даже раскраснелась, думая о нем. Это на тебя не похоже, Чайна. Обычно ты хорошо скрываешь свои эмоции, даже передо мной. Ты как будто думаешь, что твои чувства – это нечто неприличное.

– Ты говоришь вздор.

– Я – вздор? У тебя есть неприличные мысли о всклокоченной элегантности лорда Брэддока?

Чайна нахмурилась:

– Я не удостою столь смехотворный вопрос ответом.

– Что означает «да». – Мелодичный смех наполнил комнату. – Твои попытки что-то скрыть от меня обречены на неудачу. Я слишком хорошо знаю тебя, и потом, в твоих глазах виден такой блеск, какого я не видела уже давно. Ты выглядишь совсем иначе, чем тогда, когда покидала компанию по изготовлению стеганых одеял.

– Иначе?

– Более живой.

– Ты уверена, что тебе не мерещится?

– Как мерещится тебе? – спросила Шиан. Подавшись вперед, добавила: – Расскажи мне еще об этом призраке.

– Я рассказала тебе все, что знаю. – Чайна испытала облегчение, что ее сестра переменила тему разговора. – Он был римским легионером, маркиз его потомок, и ему грозит опасность быть убитым. Больше я ничего не знаю.

– Как бы отец обрадовался такой головоломке!

Чайна вздохнула:

– Да, обрадовался бы. Джейд надеялась, что ее соприкосновение с призраком поможет нам доказать миру, что отец был прав, когда говорил, что призраки водятся повсюду в Йоркшире. – Она широко открыла глаза. – Если лорд Брэддок поверит, что призрак действительно принял участие в спасении его жизни, он наверняка заявит об этом публично. Кто не поверит отмеченному наградами военному герою?

– Это подтвердит правильность теорий отца, что особенно ударит по тем, кто осуждал его и его идеи.

Как только Шидн вышла из комнаты, на Чайну словно опустилась серость вечера. Она встала и подошла к окну. Глядя в сад, который выглядел так, словно оставил все попытки расти дальше, она вздохнула. Рассказывать лорду Брэддоку о настоящих призраках замка Недеркотт было бы гораздо легче, если бы он мог увидеть Квинта Валериуса. Маркиз думал, что она наполовину сумасшедшая. Она хотела бы, чтобы ее сестра Джейд была здесь. Ей каким-то образом удалось убедить других, что она видела призрак в коридоре рядом с отцовской библиотекой.

Или, если быть ближе к истине, она убедила сестер, которые были готовы выслушивать эти новости.

Но сейчас перед Чайной стояла более трудная задача: она должна убедить маркиза поверить в призраков до того, как он превратится в одного из них.

Боль.

Невероятная боль.

Сколько времени прошло с тех пор, как эта боль впилась в его голову и заставляет его испытывать нескончаемые мучения?

С момента…

В его смятенном мозгу не нашлось ответа на этот вопрос, когда он поднял голову. Ничего, кроме боли. Он медленно выдохнул, только сейчас поняв, что задерживал в себе дыхание, боясь ощутить приступ боли. Она сконцентрировалась в левой части головы.

Он увидел смутное пятно, когда открыл глаза. Он больше не на открытом воздухе. Ветер не обвевает ему лицо.

Когда он отправился в Римский лагерь, ветер затих и наступила такая тишина, какая бывает либо в самое жаркое лето, либо в самый морозный зимний день. Он до сих пор находится в лагере? Нет. Он помнил, что ему помогали войти в дом, но, кроме этого, мало что помнит еще.

Что-то шевельнулось в тени. Перекатившись на живот, он потянулся за оружием – за ружьем ли, шпагой, пистолетом – все, что могло оказаться рядом. Но его рука нащупала только мягкую постель.

Что-то задвигалось.

Возле окна.

Он посмотрел в ту сторону, сдерживая дыхание. Единственный звук может выдать, где он сейчас находится. Слабый луч света из окна на мгновение высветил силуэт чего-то, по форме напоминающего человека или зверя.

Он галлюцинирует. По всей видимости. Не может между ним и звездным светом находиться какое-то потустороннее существо.

Тем не менее что-то двигалось у окна. Нужно приготовиться к защите. Он не станет лежать на животе, дожидаясь, когда оно приблизится.

Он осторожно попробовал сесть. Он был не на кровати, а рядом с ней. Может, он упал с кровати? Покрывало нависало над его лицом, а украшенный вышивкой полог свисал с деревянного балдахина в восьми футах над его головой. Он понял, что двигалось у окна: отражение света от камина слева от него. Там горел огонь, его языки весело плясали в такт неслышимой музыке.