Книга Невеста рыцаря - Эми Фетцер

— Такое возможно, но тогда он не получит союза, к которому стремится. Даже брак между сестрой Коннала и твоим братом не даст ему желаемого альянса, поскольку ни тот, ни другой не является первенцем.

Шинид отступила на шаг.

— Ричард, может, и хочет объединить два наших клана, но лишь ради армий, твоей и Коннала. Ради легиона вассалов, которые бы сражались и погибали за его безумные идеи. — В голосе ее звучало отвращение. — Я знаю, мало кто верит в успех его крестовых походов. — Она погрозила отцу пальцем. — Взять, к примеру, тебя и Гейлана.

Рэймонд схватил руку дочери и прижал к груди. Страшно даже подумать, какие беды она может навлечь на себя из-за своей привычки говорить то, что она думает.

— Заклинаю, не говори никому об этом, Шинид! Есть люди, настолько преданные королю, что убьют тебя за одни лишь твои слова.

Она улыбалась снисходительной терпеливой улыбкой.

— Имеется также немало тех, кто убил бы меня за то, что я колдунья. К этому я привыкла.

— Шинид, будь благоразумной, — взмолилась Фиона.

— Я достаточно благоразумна, мама, — ответила Шинид, поворачиваясь к матери. — Ты научила меня быть такой. Спасибо тебе и отцу, что не прятали меня от людей.

— Как будто я мог удержать тебя взаперти! — с невеселым смешком заметил Реймонд.

Шинид чмокнула его в щеку.

— Не надо за меня переживать. Я не могу выйти замуж за Коннала, потому что он желает брака со мной по соображениям, не имеющим никакого отношения к чувствам. — Шинид отошла к окну, не взглянув на отца, лицо которого в этот момент приняло весьма виноватое выражение. — Он так изменился. Стал холодным и отчужденным. Как будто все эти годы легли между нами непреодолимой преградой.

Он злился — так ей казалось — на нее за то, что именно ее выбрали ему в жены, за то, что она была колдуньей, за все мелкие обиды, что она нанесла ему ребенком. А она не могла простить ему совсем другого — что он, ирландец, теперь превратился в англичанина и забыл свой народ. И это ее задевало больше всего.

Шинид посмотрела на родителей. Они стояли рядом, и в глазах их читалась тревога.

— То, что я испытывала к нему в детстве, давно похоронено и забыто.

— Но тебе он не совсем безразличен? — осторожно спросил отец, пытаясь нащупать верный тон, понять, сохранилась ли в отношениях этих двоих хоть крупица нежности что-нибудь такое, что могло бы сделать их брак счастливым. Как хотел Рэймонд открыто воспротивиться приказу короля, но у Ричарда найдется достаточно верных вассалов, чтобы заставить Шинид стать женой Коннала, даже если никто из заинтересованных сторон этого не желает. Проблема осложнялась еще и тем, что если о приказе короля узнает Иоанн, он постарается расправиться и с Конналом, и с Шинид, ибо союз двух могущественных кланов, скрепленный кровными узами, представлял немалую угрозу для рвущегося к власти принца. Единственным утешением для Рэймонда было то, что если уж Шинид предстоит выйти замуж не по своему выбору, пусть супругом ее станет человек, которому Рэймонд мог бы доверять и который в случае необходимости защитит ее даже ценой собственной жизни.

— Я спрашиваю тебя еще раз, дочь.

— Я слышала, отец. — Шинид закрыла глаза. Действительно, безразличен он ей или нет? Сколько можно задавать себе все тот же вопрос? Впору было посмеяться над собственной сентиментальностью. Но все же что-то было. Узнав о том, что Коннал возвращается, она испытала радость и надежду, и с новой силой дала о себе знать сердечная боль детских лет. А увидев его, она испытала желание, которое женщина испытывает к мужчине, которого любит.

Сильный и властный, Коннал навек вошел в ее сердце, и, хотя она не могла сказать, что сейчас было сильнее — давние воспоминания или новые возможности, — она желала его. В тот момент, когда он коснулся ее руки, ее бросило в жар, словно теперь была не студеная зима, а жаркое лето.

— Шинид? — Мать тоже ждала ее ответа.

— Конечно, мне он не совсем безразличен. Я с детства его знаю, мама.

— Он тебе как брат?

Шинид резко обернулась, недоумевающе глядя на мать.

— Коннал? Упаси Бог, в жизни не питала к нему сестринских чувств. Что вы хотите от меня услышать?

— Ответь только на один вопрос, дорогая, — попросил Рэймонд. — Если бы ты могла выбирать и все между вами было хорошо, ты бы выбрала Коннала?

Шинид удивленно округлила глаза.

— Что значит «если бы»? Если бы он не был холоден и желчен, выбрала бы я его тогда? Если бы он смотрел на меня как на желанную невесту, а не как на досадную помеху в его жизни, которую он должен принять из чувства долга? Если бы он не обвинил меня в том, что я творю над ним заклинания, едва ли не с первых мгновений нашей встречи… Если бы он столько раз не разбивал мне сердце… — Шинид возбужденно заходила по комнате, и огонь в очаге грозно вспыхнул, под стать ее гневу. — Если бы он не презирал меня за то, что я могу колдовать! — выкрикнула она. — И не презирал меня просто как женщину… Если бы он был тем человеком, которого я однажды в нем рассмотрела, тогда… да! — Шинид остановилась и посмотрела на родителей. — Я бы выбрала его.

Отец усмехнулся, мать сумела сдержать улыбку.

Шинид яростно тряхнула головой, и огненная грива волос рассыпалась по ее плечам.

— Но он совсем не тот, каким мне казался. — Голос ее надломился, и она отвела глаза. Что стало с тем мальчиком, что некогда жил в нем? — Нам не с чего даже начинать. Вы с отцом любили друг друга, а у нас и этого нет.

— Любовь приходит со временем, девочка.

Шинид подняла глаза на мать и заговорила совсем иным, отчужденным тоном:

— Но у Коннала времени не так уж много. Для меня, для Ирландии, для будущего, которое открывается, если наш брак состоится. Все свое время и все свое сердце он посвятил служению королю, который предпочел забыть о собственной стране и у которого нет на нее времени.

Рэймонд открыл уже рот, чтобы возразить дочери, но тут в дверь постучали. Фиона взмахнула рукой, и дверь отворилась сама.

На пороге стоял Коннал, в роскошном наряде из темно-зеленого бархата, казавшегося почти черным, расшитого серебром.

Взгляды их встретились, и сердце Шинид екнуло. Дыхание участилось. И она вспомнила свои ощущения. Так же точно она реагировала на его взгляд и в четыре года, и в девять, и в этом смысле ничего не изменилось за тринадцать лет его отсутствия. Зов сердца.

Она почти ненавидела его за то, что он возродил в ней этот зов, но поделать с собой ничего не могла.

Коннал стоял, пригвожденный к месту неземной красотой этой девушки.

— Я хочу поговорить с тобой, Шинид. — Он шагнул к ней, поклонившись Рэймонду и Фионе. — Милорд, миледи, я бы хотел остаться с Шинид наедине, если можно.

— Мне этого не хочется, Пендрагон! — отрезала Шинид, скрестив на груди руки. — Нам нечего обсуждать!