Книга Любовь по расчету - Элизабет Чедвик (Англия)

Майлз вернулся с вином. Алисия приняла из его рук чашу и окинула взглядом гостей.

— Не подумайте, что я всегда так истерична, — сказала она, извиняясь.

— Я этого не думаю.

— Но я видела, вам было не по себе. Майлз ухмыльнулся и почесал затылок.

— Самую малость, — согласился он. Алисия отпила вино и поставила чашу — нужно иметь ясную голову, чтобы заниматься гостями, устроить всех на ночь. Предстоял трудный вечер. Она заметила, что кошка по-прежнему восседает на плече Гайона и чувствует себя вполне комфортно. Тот одной рукой держит Юдифь за талию, а девушка что-то говорит ему. Гайон настороженно слушает, но глаза блуждают по залу, время от времени останавливаясь на Уолтере де Лейси и Арнулфе из Пемброка. Алисия молилась про себя. Вот уж действительно леопард в шкуре агнца.

В комнате невесты, ранее принадлежавшей родителям, Юдифь покорно предоставила себя заботам Агнес. Постель вытряхнули, проветрили и покрыли хрустящими льняными простынями, по которым разбросали сухие травы, источавшие благовоние и способствовавшие зачатию. Священник окропил все предметы святой водой и нагое тело невесты тоже. Юдифь дрожала от холода. Агнес медленно расчесала ее волосы и, хихикая, помогла надеть брачную ночную рубашку.

Женская половина гостей ворковала вокруг невесты, превратив комнату в настоящий курятник. Юдифь не сводила глаз со стены, чувствуя, что тело становится деревянным. Кто-то прошептал на ухо совет. Кто-то, обладавший более практичным складом ума, сунул в руку средство, смягчающее проход в женское лоно и успокаивающее боль после неделикатного обращения или рождения ребенка.

— Мне это не понадобится, — заявила девушка и удивилась дружному смеху. Страх и неуверенность вернулись, теперь она не знала, можно ли доверять Гайону. Что, если тот передумал или не сдержит слово? Что, если он будет с ней так же груб, как отец с матерью? Мужчины часто лгут. Юдифь невольно всхлипнула.

Алисия попыталась успокоить дочь, но в этот момент раздвинулись портьеры, и комнату заполнили мужчины. Многие уже были навеселе и от пускали непристойные шуточки. Юдифь старалась не обращать на них внимания, не слушать реплики. Она ушла в себя и не почувствовала, как с нее стянули рубашку и потащили к постели, сунув в руку ритуальную чашу с напитком, приготовленным из вина и специй и забрав баночку с мазью. Облегчение приносили только руки матери, сжавшие ее в объятиях. В отчаянии девушка прижалась к розовому платью, но их растащили. Алисия сдерживала рыдания. Наконец, все звуки смолкли, наступила тишина. Юдифь тупо смотрела перед собой, чаша в руке дрожала.

Гайон нежно наклонился над ней и убрал из рук чашу. Он тоже был обнажен, худощавое, но мускулистое тело носило шрамы былых сражений. Юдифь перевела взгляд на нижнюю часть его фигуры, там, где густой темный волосяной покров скрывал мужское начало. Гайон подошел к портьере, произнес что-то по-валлийски. Юдифь насторожилась.

— Кади не любит кошек, но сторож просто отменный, — объяснил Гайон, вернувшись к постели. — Она не кусается, но непрошенного гостя по приветствует так, что тому больше никогда не захочется приближаться к нашей комнате и подслушивать.

Юдифь кисло улыбнулась. Гайон надел рубашку, которую с него стянули гости, и подал невесте ее сорочку, оставаясь на расстоянии вытянутой руки.

Юдифь неловко пыталась одеться, но руки дрожали и не слушались. Гайон подошел к узкому окну, приподнял штору и выглянул в сырую ветреную темноту.

— То, что я сказал раньше, остается в силе, котенок, — прошептал он, не поворачиваясь. — Можешь не бояться меня.

В очаге потрескивали поленья.

— Я не боюсь, — храбро ответила Юдифь, судорожно сжав на груди рубашку.

— Не боишься? — он повернулся.

— Немного. Мне надавали столько советов, что заболела голова.

— И не только советов, если судить по этому снадобью, — он кивнул на баночку с мазью. Юдифь с волнением наблюдала за мужем, словно собачонка, пытающаяся угодить хозяину. Красные отсветы огня играли в ее медных волосах, делая их особенно привлекательными. Светло-карие глаза выдавали лихорадочную работу мысли. Золотистые веснушки покрывали лицо и шею и на секунду девушка напомнила Гайон у кого-то еще, но он не успел вспомнить, кого именно.

— Мама хорошо знает травы.

— Похоже на то. А ты тоже обладаешь ее способностями?

— Она научила меня.

Гайон налил себе вина из графина, оставленного на столе, сел на край кровати и смотрел на жену.

— Если я проткну руку кинжалом, что ты станешь делать?

— Сами себя проткнете? Напою вас отваром валерьянки, чтобы вернуть к разуму, — язвительно ответила девушка. Гайон не скрывал довольной улыбки.

— Нет, я имею в виду острый язычок моей жены, который не уступит кинжалу, — засмеялся он.

— Если рана глубокая, посыплю ее порошком из корня окопника, чтобы уменьшить кровотечение, затем зашью и привяжу плесневелый хлеб.

— Плесневелый хлеб?!

— Это средство пришло к нам от бабушки ФитзОсберн, обычно помогает. Глубокие раны от этого не гноятся и не сочатся. Главная опасность — это столбняк. Неглубокую рану можно промыть настоем сосновых игл, помазать медом и перевязать, если нужно.

Гайон старался не подавать вида, что его очень забавляет серьезность жены и ее старание показать знания. Информация сама по себе очень интересна, видно, что Алисия не преувеличивала, когда хвалила искусность дочери. Было что-то неправдоподобное в том, что эта худенькая стройная девочка рассуждала с солидностью и умудренностью седовласой матроны.

Неправдоподобность ситуации возросла, когда Гайон попытался проэкзаменовать ее насчет некоторых хозяйственных вопросов. Юдифь подробно рассказала, как солить бобы и коптить колбасы, сколько сосновых игл потребуется для окраски домотканого полотна в оранжевый цвет, как покупать специи, чтобы продавцы не надули. Он чуть не поперхнулся вином, когда девушка стала объяснять, как лучше наточить меч.

— Этому тебя тоже научила мать?

— Нет, конечно, — возмутилась Юдифь. — Это прошлой зимой, когда замок занесло снегом, рассказал де Бек. Он также научил меня сражаться кинжалом. С вами все в порядке, милорд?

Гайон вытер слезившиеся глаза, пытаясь прокашляться и чувствуя, что его душит смех.

— Господи! — прохрипел он, наконец. — Когда я говорил, что этот брак погубит меня, то не думал, что приму смерть от собственной супруги.

— Милорд?

Он сделал знак рукой, чтобы Юдифь не приближалась, когда та попыталась наклониться к нему, искренне обеспокоенная приступом удушья.

— А в твои многочисленные таланты входит езда верхом? — спросил Гайон, оправившись.

Юдифь с сожалением покачала головой.

— Нет, милорд. Мама предпочитает ездить в коляске, а папа говорил, что девушке незачем учиться ездить в седле, лучше сидеть за прялкой. Я немного умею, но только недалеко, хотя мне хочется научиться ездить лучше.