Книга Маленький дракон с актерского факультета - Лариса Шкатула

– Нравится тебе комната?

– Нравится, - медленно проговорила девушка; говорить о своих денежных затруднениях не хотелось, а надо было. - Вот только деньги у меня через две недели будут. Со стипендии.

Не сообщать же, что её выгнали с квартиры, а деньги, уплаченные за месяц вперед, не вернули.

– Какие пустяки! - всплеснула руками старушка. - Я подожду. А там, глядишь, папа с мамой помощь пришлют. Или хозяйка бывшая деньги отдаст...

Этого Катя уже выдержать не могла.

– Нет, так дальше не пойдет! - твердо сказала она. - Уж лучше я буду на вокзале ночевать.

– Сразу и на вокзале, - будто даже испугалась старушка. - Ну, умею я читать мысли, так что же из-за этого на меня обижаться?

– Из-за этого не стоит, - согласилась Катя. - Но тогда или я тоже должна уметь их читать или научиться свои мысли от других прятать. В конце концов, это мои мысли, а вас я вижу в первый раз.

– Ишь, боевая! - одобрительно кивнула старая женщина. - Ладно, научу. Вот так ладонь положи и мысленно скажи: "Не дам!" И ты закрылась.

Екатерина все тщательно повторила и спросила строго:

– А теперь?

– Теперь не слышу, - неохотно призналась её странная квартирная хозяйка.

Пауза затянулась, и Катя решила смягчить свой "наезд" некоторой откровенностью.

– Конечно, я могла бы на работу устроиться. В торговлю реализатором. Или лестницы мыть, но все как-то не получается. Только я о таком месте узнаю, приду, а оно уже занято.

– Оно и понятно, - кивнула старушка, - потому как предназначение у тебя иное.

– Ой, мне до моего предназначения ещё далеко. Пока всему научишься...

– Это точно, - согласилась квартирная хозяйка. - Ты чемоданчик-то в шкаф поставь, да пойдем, со мной за чайком посидишь. Самовар, поди, уже остыл...

Екатерина поставила чемодан в шкаф, попутно размышляя, не могла бы шустрая старушка, которая умеет читать чужие мысли, объяснить ей все странности, которые в последнее время со Звягинцевой происходят? Например, откуда у неё появилась корона и где она провела вечер, о котором почему-то напрочь забыла.

И потому, как обычно, она сразу взяла быка за рога.

– Все-то вы про меня знаете: и как зовут, и про всякие мелочи моей жизни, а я даже имени-отчества вашего не знаю...

– Так уж и не знаешь, - посмеялась старушка. - А ну-ка погляди на меня внимательно и отгадай.

– Венуста Худионовна, - выпалила Екатерина и сама закрыла себе рот ладонью. - Простите, я не хотела. Вырвалось. Откуда я такое и взяла? Наверное, вычитала где-то.

– Все ты правильно сказала. Венуста - значит, красивая, изящная...

– А Худионовна?

– Худион - батшка мой - прозывался как простой, обыкновенный. Имена эти к нам из греческого пришли, да так в русском языке и прижились.

– Не очень-то и прижились, - не согласилась упрямая Катя. - Я такие имена вообще в первый раз слышу.

– Э. милая, ты даже не представляешь, сколько тебе ещё предстоит узнать. И, узнав, изумиться. Но все-таки я в тебе не ошиблась. Вон как ты ловко меня раскрыла. До сих пор с первого раза такое никому не удавалось. Теперь я понимаю, почему стрелка на тебя указала.

– Какая стрелка?

– Узнаешь в свое время. Быть избранником судьбы - дело ответственное и хлопотное, не каждому по плечу...

– Да, не хочу я быть избранником! По крайней мере, сейчас, когда я учусь только на втором курсе института.

– Одно другому не помешает...

– Загадками говорите, Венуста Худионовна. Вы со всеми своими квартирантками ведете такие странные разговоры?

– И то правда, соловья баснями не кормят, - согласилась квартирная хозяйка. - Позвала на чай, вот и отвечай - - сказала старушка самой себе и рассмеялась.

Катя тоже улыбнулась, в момент позабыв о напряжении, которое поначалу её охватило. Она не терпела никаких посягательств на свою свободу, а тем более от человека, которого сегодня видела в первый паз.

Глава пятая

... Одеты тоже неброско, в халаты из человеческой кожи, в накидки из косточек пальцев, а вместо ша - почки норовят напялить чужой че - реп, да чтобы глазницы светились.

А так люди как люди.

Михаил Успенский

На своем пекарском искусстве Венуста Худионовна могла бы делать немалые деньги, размышляла Катя, ворочаясь без сна в своей новой мягкой и уютной постели. Никогда прежде она не ела таких вкусных пирогов, блинчиков, кулебяк и прочих плюшек-бубликов, попробовав которые, мало кто смог бы без сожаления от них оторваться.

Не удержалась и Катя. Потому и переела.

"Обжора! - укоряла она себя. - Воспитанный человек должен контролировать свой аппетит. Она вспомнила стихи своего детства о том как дразнить обжору:"Робин-Бобин-Барабек скушал сорок человек, и телегу, и быка, и кривого мясника..." И много ещё чего. "А потом и говорит:"У меня живот болит!"

Она давно не ребенок, а обжора ещё та. Катя лежала без сна и слушала каждый звук в доме и за окнами. Вот мяукнул, а потом заорал дурным голосом чей-то кот. Ему ответил другой и вскоре вся округа наполнилась душераздирающими звуками кошачьего хора.

Скрипнула ступенька деревянного крыльца - мало ли от чего может скрипеть рассыхающееся дерево...

Шутки шутками, но спать было нужно. Завтра в институте репетиция новогоднего спектакля. Не хватало еще, чтобы от недосыпа она качалась, как былинка на ветру.

Насчет цены за квартиру она договорилась с хозяйкою за чаем. Объявление не обманывало. Жилье сдавалось недорого. Даже смехотворно дешево.

"Не гонялся бы ты, поп, за дешевизною!" - задумчиво пробормотала Катя, и ей показалось, что в ответ из темного угла, где стоял комод, кто-то хихикнул.

Сон подкрался незаметно. Юность редко страдает бессонницей. Но и сон оказался не лучше: только она закрыла глаза, как все и началось. Вроде, Катя спала, но видела комнату лучше, чем с открытыми глазами.

Из того угла, откуда ей послышалось хихиканье, выбежал небольшой, весь покрытый шерстью человечек. Этакий мини-мужичок. Он ловко взобрался по спинке кровати, пробежал по одеялу и сел возле её подушки, свесив ноги. В ответ на Катин удивленный взгляд он небрежно сказал:

– Не бойся, душить не стану.

– А я и не боюсь, - сказала она. - И вообще, кто ты такой?

– Домовой, - ответил человечек. - Раньше меня всяк с первого взгляда узнавал, а теперь... Худионовна говорит, мы - домовые - исчезающий тип.

– Вот и исчезни, - довольно невежливо пробормотала девушка, - и дай мне поспать.

– Дивлюсь, ты меня не боишься. Я ведь ежели разозлюсь...Мне просто некогда тебе свою силу показывать.