Книга Большая рождественская книга романов о любви для девочек - Ирина Щеглова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не выдержав, я рванула за ней.
– Стой! Я сама!
И выхватила поднос.
Прежде чем выйти из коридора, глубоко вздохнула, приняла безучастное выражение лица и только после этого шагнула в гостиную. Я смотрела прямо перед собой, чтобы случайно не пересечься со Стасом взглядом.
Я подошла к нему, поставила салат и развернулась, чтобы уйти.
Все прошло отлично.
Стало легче.
И вдруг мне в спину раздался голос:
– Интересно, официантам не сказали, что я не ем помидоры?
Я похолодела.
Точно! Мама же предупреждала!
– Извините, – я развернулась, ответила, не глядя на него, и переставила салат другому человеку.
После этого, наконец, вышла в спасительный коридор, где могла успокоиться и расслабиться.
Он специально ищет случая, чтобы меня поддеть, бросает вслед ехидные замечания! Поскорей бы все закончилось, уйти бы отсюда и оказаться дома – с бабулей и братом!
Вскоре гости наелись, и наступила передышка. Они веселились, фотографировались, приходили соседи и поздравляли с праздником.
Мы с Ритой вернулись на кухню и сели за стол. Наконец-то можно поесть самим.
Стрелки показывали 23.55.
У нас тоже собралась неплохая компания – мы с мамой и Ритой, домработница, управляющая и охранник. На холодильнике стоял телевизор. Выступал президент.
Я вяло ковыряла вилкой в тарелке – была настолько оглушена происходящим, что даже пропал аппетит.
В телевизоре забили куранты.
Со стороны гостиной послышались радостные возгласы и звон бокалов:
– С Но-вым го-дом! С Но-вым го-дом! Ура-а!
Мы тоже стали веселиться и поздравлять друг друга.
Через пару минут голоса в гостиной начали затихать.
Я увидела в окно, что гости высыпали во двор и принялись запускать в небо фейерверки и взрывать хлопушки. Мир наполнился звуками, а в небе стало так светло, словно наступили белые ночи, хотя в нашем регионе их нет.
Потом праздник начал постепенно затухать. Гости насытились: одни просто сидели за столом и смотрели телевизор, другие гуляли на улице, а некоторые уже разъехались по домам.
На часах было два часа ночи.
Мы сидели за столом.
Я зевала. Веки упорно слипались, а я так же упорно старалась их раскрыть, появилась заторможенность, звуки по телевизору воспринимались как-то отдаленно. Хотелось опустить голову, вместо подушки подложить руку и заснуть прямо здесь. Вспоминая усталость, которая была три часа назад, стало понятно, что в сравнении с теперешним состоянием я была бодрой, активной и свежей. Вот только сейчас устала по-настоящему.
– Девочки, посуду надо поменять, – устало сказала мама. – Представляю, как вам «хочется» вставать, но надо…
Мы с Ритой с трудом выползли из-за стола, потерли красные глаза, чтобы хоть как-то взбодриться, и отправились в гостиную. К этому моменту мне уже было все равно, в чьем доме я нахожусь. Хотелось только одного – спать. К тому же я слегка расслабилась, потому что благодаря Рите поняла, что все-таки могу ходить в больницу на общих основаниях.
В гостиной приглушили свет, горели только ночники и гирлянды на елке и стенах, а в музыкальном центре тихо играла музыка. Комната периодически освещалась вспышками фотоаппаратов. Стас стоял возле елки и держал фотоаппарат, внимательно просматривая какие-то снимки.
Я собрала на поднос гору грязных тарелок и направилась в коридор, чтобы отнести эти и принести свежие. Но подходя к коридору, я вдруг услышала, что в музыкальном центре заиграла моя любимая песня.
Я притормозила.
Послушаю, а потом пойду.
И расположилась в сторонке возле стены, где никому не мешала, прислонилась спиной к стене, прикрыла глаза, чтобы насладиться музыкой.
Как хорошо… Музыка… Приятный приглушенный свет… Ощущала, как гудят уставшие ноги. Любимые ноты ласкали слух, я полностью погрузилась в медленную, обволакивающую мелодию. Какая красивая… И как хорошо просто постоять с закрытыми глазами… Как было бы здорово оказаться в своем любимом уютном домике, лечь на диван, вытянуть ноги, расслабиться… Укрыться теплым пледом, закрыть глаза, насладиться тишиной…
В теле стало легко и спокойно… Отдалились все звуки… Мне было так хорошо…
И вдруг раздался звон разбитой посуды. Я подскочила на месте и стала дико озираться по сторонам.
И неожиданно увидела у себя под ногами гору осколков.
«Я заснула!»
На меня смотрели все. В том числе и Стас.
Сердце страшно колотилось. Как это могло случиться! Я на секунду закрыла глаза и отключилась! Выронила поднос из расслабившихся рук!
– Простите… – пробормотала я и, присев, стала подбирать осколки.
– Стас, помоги девушке, – сказал отец.
– Она разбила, пусть она и собирает! – отказался парень.
Я замерла с осколками в руках.
– Стас! – с нажимом повторил Роман Сергеевич.
– Это обслуга должна за нами убирать, а не я за обслугой! – заявил он и возмущенно ушел в другую комнату. За ним потрусил лучший дружок Витя.
– Веник принесу… – растерянно проговорила я и отправилась на кухню.
Мне было так больно!.. Я чувствовала такую беззащитность, такое одиночество, так хотелось, чтобы кто-нибудь защитил меня от Стаса! Если бы папа был жив, то обязательно заступился бы и поставил парня на место!
Но его нет…
Взяв веник, я вернулась.
Стас все еще не вышел.
Не хочет со мной пересекаться. Вот и прекрасно! У меня тоже нет особого желания!
«Это обслуга должна за нами убирать, а не я за обслугой!»
Хотелось плакать. Но я терпела.
Ради мамы. Ради нас. Ради ботинок.
Ловушка
К утру мы оказались дома. Едва голова коснулась подушки, я тут же отключилась.
Проснулась в два часа дня. Голова раскалывалась после бессонной ночи. Но еще больше стала раскалываться тогда, когда я вспомнила, где эту ночь провела.
Я приготовила чаю и с чашкой подошла к окну. На улице снова падал снег, и снова нужно было его чистить. Допив чай, отправилась на улицу. Мамы не было – оказывается, немного поспав, она поехала в кафе, потому что с остальными работниками и Русланом нужно было обсудить план предстоящих банкетов, согласовать график работы в связи с тем, что повар, которому сделали операцию, какое-то время будет лежать в больнице. Работа не прекращалась ни на секунду.
Я надела неизменную малиновую куртку с фиолетовыми галошами, взяла лопату и стала убирать снег. Приятный морозец бодрил и щипал щеки. Постепенно я пришла в себя, и в мыслях наступила ясность.
