Книга Женщина-фейерверк - Мария Барская

– Опять отклоняется? – спросила я.

– Пока нет, – подруга суеверно постучала костяшками пальцев по деревянной столешнице. – Но кто его знает. Нет уж, Глафира, буду продолжать трудиться. Я во вкус вошла.

Утром в день Лизиной свадьбы я с трудом встала. Убегалась накануне, и с Сашкой мы далеко за полночь засиделись. Да еще ели и чай пили, что утром не замедлило сказаться на моей физиономии. Ну почему так несправедливо? Когда тебе двадцать, всю ночь напролет можно сидеть, есть, пить, и утром ты как огурчик. А в сорок пять, хоть баба и ягодка опять, однако сильно помятая. И если хочешь хорошо выглядеть, приходится тратить массу времени на реанимацию.

Я с собой поступила как с увядшей петрушкой. Знаете, есть такой рецепт для рачительной и экономной хозяйки. Не торопитесь выбрасывать увядшую петрушку. Промойте ее сперва горячей, а затем холодной водой, и она сделается совсем свежей. Ну, насчет полной свежести это, пожалуй, чересчур, однако употреблять в пищу можно.

Себя я в помойное ведро выбрасывать точно не собиралась. То есть при первом утреннем контакте с зеркалом такая мысль возникла, но меня ждал клиент, которого я не могла подвести, потому что, как известно, он всегда прав и его интересы прежде всего. И я полезла под контрастный душ, а после еще ныряла лицом в воду со льдом. Затем намазалась, накрасилась и с удовольствием убедилась, что песенка моя еще до конца не спета. Лет десять долой точно.

Немного подпортила настроение Мавра. Когда я уже надевала в передней туфли, она, удивленно меня оглядев, спросила:

– У тебя разве сегодня опять поминки? А мне казалось, свадьба.

– Не говори глупости, Мавра. Конечно, свадьба. С чего ты взяла про поминки?

– А почему тогда ты в черном? – продолжала мрачно взирать на меня моя младшая дочь.

– А по-твоему я должна быть в белом? – вскинулась я. – Это, между прочим, не моя свадьба. Я там только распорядитель. Вот и оделась строго.

– Все равно могла бы на свадьбу что-нибудь повеселее придумать. А то у тебя, мать, такой вид… Венок в руки, и на кладбище.

Ну совсем моя девица обнаглела!

– Знаешь, дорогая, позволь уж мне как-нибудь самой решить, что я на свою работу надену.

– Ради бога. Я всего лишь высказала свое мнение, – буркнула Мавра и удалилась, хлопнув дверью перед моим носом.

Меня вмиг одолели сомнения, и я в панике завертелась перед зеркалом. Неужели Мавра права? Хотя нет, по-моему, я очень даже неплохо выгляжу. Аккуратно, строго. Ничего особенного, конечно, но мне и не следует привлекать к себе внимание. И этот черный костюм замечательно на мне сидит. Какое счастье, что мне удалось сохранить фигуру. За последние двадцать лет не больше пяти килограммов прибавила, и все они очень удачно расположились в нужных местах. Грудь пополнела, бедра слегка округлились. Мне теперь моя фигура нравится куда больше, чем в молодости. Слава работе, которая заставляет меня много двигаться!

Я вновь уставилась на свое отражение в зеркале. Может, действительно черный костюм несколько строговат? Синий или серый наверняка смотрелись бы помягче. С другой стороны, черный – более торжественно. И переодеваться уже нет времени. Ладно, оживлю впечатление брошкой.

Я приколола на лацкан стрекозу из цветного стекла. Мне понравилось. Кинув на себя последний взгляд, я, вполне довольная результатом, побежала к машине.

День выдался сложный, однако мне каким-то чудом удалось все состыковать и даже благополучно обсыпать рисом новобрачных. Травм никому не нанесли. Когда по прибытии в ресторан выяснилось, что все заказанное имеется в наличии, зал украшен, музыканты в полном составе на месте и – о чудо! – абсолютно трезвые, а трехъярусный свадебный торт во всей красе дожидается на кухне своего часа, я поняла, что наконец-то могу расслабиться. Основные подводные рифы были пройдены.

Счастливая Лиза в белоснежном парижском платье и ее упитанный молодой муж в белом смокинге, сшитом, по слухам, в лондонском ателье на Сэвил Роу, принимали поздравления и подарки: коробки, коробищи и крохотные коробочки, завернутые в подарочную бумагу. По тому, как с ними обращались, я поняла, что самое ценное содержится как раз в самых маленьких. Их складывали в большую сумку, которую крепко держал личный охранник папы невесты. Однако вскоре я убедилась, что время двух основных подарков еще впереди.

После того как все выпили за здоровье молодых и от души поорали «горько», слово вместе с микрофоном взял папа невесты. Сперва он с важным видом наговорил кучу банальных и вполне обычных для таких случаев вещей. Я совершенно не понимала, к чему он ведет, но он уверенно выплыл к цели: молодые, мол, должны вить свое собственное гнездо. Тут же выяснилось, что вить им уже ничего не надо. Папа сам свил и теперь вручил молодым ключи от новенькой квартиры.

– Там все полностью обставлено! – сообщил Лизин родитель неизвестно кому. То ли молодым, то ли гостям.

Гости захлопали. Музыканты сыграли туш. Покричали, естественно, «горько». Как следует выпили. И наступила очередь папы жениха.

Он тоже долго изрекал торжественные банальности, но, в свою очередь, оказался хорошим пловцом и уверенными взмахами достиг берега. Оказалось, что молодые могут не только гнездиться, но и активно перемещаться по Москве и окрестностям. Им вручили вторую пару ключей – на этот раз от машины, марка которой, разумеется, была торжественно оглашена. И снова бурные аплодисменты. И новое требование «горько». И еще один туш от музыкантов.

После этого все начали постепенно расковываться. Свадьба закрутилась-завертелась. Ели, пили, танцевали. Даже меня несколько раз пытались пригласить. Мне стало смешно: Мавра явно ошиблась. Никто не подумал, будто я оделась на поминки. С другой стороны, выходило, что и мой замысел оставаться незаметной и не привлекать к себе внимания не удался. Ведь официанток никто из этого благородного собрания не приглашал на танец. То есть меня периодически принимали за гостью. А это тоже, по-моему, недостаток профессионализма.

В остальном, правда, мой профессионализм оказался на высоте. Свадьба прошла как по маслу. Все были сыты, пьяны и очень довольны. Невеста в добрых традициях, как и предполагала моя приятельница Марина, залила платье шампанским и заляпала мороженым, у жениха на белоснежной коленке тоже образовалось какое-то пятно. Работа Марине была обеспечена.

Наконец молодых отправили на первую брачную ночь в новое «гнездо». Гости начали разъезжаться. Лизины папа и мама поблагодарили меня, вручив дополнительный конверт.

– Глафира Филипповна, вы так расстарались, – просюсюкала мама.

– Все на высочайшем уровне, – с достоинством покивал папа.

– Пожалуйста, обращайтесь, – улыбнулась я.

– Непременно, – сказал папа.

– Когда будем справлять крестины, – подхватила мама.

«Неужели Мавра права? – пронеслось у меня в голове. – Невеста-то, кажется, и впрямь чуть-чуть беременная!»