Книга Золотые дни Греции - Оливия Кулидж

Многие из этих рабов были военнопленными. Персы, эфиопы и индусы, нанятые царем Ксерксом, подчас заканчивали существование в афинских домашних хозяйствах. Среди пленных встречались и греки, поскольку города часто воевали между собой. Рабов доставляли из Азии или Египта, а иногда даже похищали в детском возрасте.

Лучшей доли среди афинских рабов удостаивались те, кто хорошо владел ремеслами. В лавке товар, как правило, не только продавали, но и изготавливали. Владелец лавки был мастером, в подчинении у которого работало двое или трое слуг. Покупатель мог приобрести товар по своему вкусу или заказать что-либо особенное. Давайте попробуем представить себе мастерскую известного афинского гончара.

Афинские улицы, узкие и извилистые, застраивались без четкого плана и не имели названий. Было достаточно трудно добраться до нужного места. К счастью, гончары, сапожники и другие городские мастера селились на своих, специально отведенных улицах, так что не требовалось бродить по всему городу в поисках нужной лавки.

Профессия гончара ценилась высоко. Ни один греческий дом не обходился без горшков и кувшинов. В них приносили воду, хранили масло, зерно и вина. Были необходимы чашки и кубки для смешивания вина с водой. В крошечные кувшинчики наливали благовония. Горшки были как простые, так и сделанные с особым изяществом.

Последовав за человеком, который направился в лавку за какой-нибудь посудой, мы наверняка увидели бы за гончарным кругом мастера, придающего форму очередному изделию. Как мы могли убедиться, это требовало высокого мастерства. Афинский гончар перенимал мастерство у отца, а затем совершенствовал на протяжении жизни. Богатый покупатель, желающий приобрести чашу для особых торжеств, шел к одному из лучших умельцев. История донесла до нас имя такого мастера. Его звали Евфрон.

Для выполнения тяжелой работы у Евфрона был раб, который месил глину, таскал воду из уличного фонтана или доставлял дрова для обжига. Процесс обжига был довольно хитроумным, и, скорее всего, Евфрон сам им занимался. Сначала использовалась сухая древесина, затем сырая, потом вновь сухая, при этом он не забывал манипулировать печными заслонками, управляя горением. Если бы он что-то сделал не так, черная краска на изделиях не дала бы такого глубокого оттенка, прекрасно контрастирующего с красной после обжига глиной. Такие опытные мастера, как Евфрон, гордились тем, что никогда не допускали ошибок.

Покупатели восхищались элегантными формами изделий, сохнувших на полке, но знали, что подобное можно найти и в других лавках. Богатые люди шли к Евфрону, чтобы купить чашу, украшенную прекрасными рисунками, которые сделали мастера знаменитым. Евфрон, как правило, рисовал сам. Когда он состарился, некоторые стали считать его работу несовременной и отдали предпочтение произведениям молодых художников из его мастерской.

Имена двоих из них нам известны. Возможно, Панет занимался нанесением рисунка на подсохшую глину с помощью палочки, а Онесим использовал краски. Вряд ли можно было сразу увидеть работу Онесима, потому что черный цвет становится видимым только после обжига глины. Онесим работал над вазами из красной глины, делая фоновую заливку черной, тогда как сам рисунок оставался красным. Это позволяло ему изображать с помощью тонких черных линий одежду и лица людей.

Мы не знаем, были эти два художника родственниками или рабами Евфрона. Их рабочие туники были такими же, как у Евфрона. Он знал, что они настоящие мастера своего дела, и не прерывал Панета на середине работы над рисунком, так же относился и к Онесиму. Он не говорил им, что именно рисовать, пока не получал конкретный заказ. Всякий, кто взглянул бы на его полки с готовыми изделиями, сразу понял, что его люди не сидят сложа руки. На некоторых рисунках были изображены боги или герои. Другие изображали занятия мальчиков в школе, работу умельцев в мастерской или атлетов, приводящих себя в порядок после тренировки. Каждый рисунок органично вписывался в форму сосуда. Несомненно, Евфрон гордился талантом своих подмастерьев, как и своим собственным. Как мы уже говорили, возможно, что Онесим и Панет были рабами. К ним хорошо относились, но рабство никому не приносило счастья. Печальный факт, но с иными афинскими рабами обращались очень жестоко. На знаменитых серебряных копях, давших богатство знатным афинянам, работали тысячи рабов. С трудом продвигаясь по узким, шириной около двух-трех футов и примерно такой же высотой туннелям, рабы трудились по десять часов в сутки при тусклом свете масляной лампы. Иногда им приходилось работать и лежа. Они были прикованы цепью к рабочему месту, и единственным орудием труда была кирка с короткой ручкой. Много людей подвержены страданиям и жестокому обращению и в наши дни, и мы пока еще не в состоянии прекратить это. Все же мы понимаем, что именно рабство ведет к такой жестокости. Даже афиняне, восхвалявшие себя за хорошее обращение с рабами, никогда не думали о тех, кто работал в шахтах.

Парфенон

447–432 годы до н. э.

Перикл учил афинян использовать богатства империи, чтобы сделать их город еще прекрасней. Архитектура афинских домов оставалась довольно простой, но общественные здания, как рыночной площади, так и Акрополя, стали предметом всеобщей гордости. Ксеркс оказал афинянам большую услугу, разрушив их старые строения и освободив место для строительства лучших. Перикл со своими архитекторами спроектировали лестницу на Акрополь, что дало возможность легко добираться до новых храмов, выстроенных в честь различных богов. Все они располагались вокруг Парфенона – храма богини Афины.

Парфенон представляет собой длинное, без каких-либо архитектурных излишеств сооружение, в одной из комнат которого хранилась статуя богини Афины, а в соседней – принесенные ей в дар сокровища. Храм обрамляли колонны, причем с фасада и с противоположной ему стороны они были сдвоенные. Над всем этим возвышалась слегка наклонная крыша. Красота Парфенона – следствие его прекрасной формы, где тщательно продумана каждая деталь. К примеру, колонны слегка толще в середине, чем вверху и в основании. Глядя на здание, вы этого не заметите, но они выглядят очень внушительно, и проходящий сквозь них свет усиливает эффект. Точно так же основание здания немного выступает посередине его длинных сторон, что придает ему более монументальный вид. Вся настенная роспись выглядит очень просто, она лишь составляет фон для украшающей храм скульптуры. Мастера, создавшего все это, звали Фидий. Он был одним из величайших скульпторов, одного возраста с Периклом, и учился у опытного мастера в Пелопоннесе. Его стиль был глубоко религиозным, простым и прекрасным, занимая золотую середину между чопорностью прошлого и натурализмом будущего и вполне соответствуя великолепию Парфенона. Над главным входом в небольшом треугольнике, образуемом крышей храма, Фидий разместил композицию скульптур, представляющих рождение Афины, богини мудрости, которая, как гласит предание, произошла из головы Зевса. Скульптор поместил Зевса в центре со стоящей рядом Афиной. Остальные боги грациозно разместились по обе стороны от Зевса, согласно их положению на Олимпе. Вершины двух углов здания венчали конские головы. С одной стороны конь Солнца взбирался в небесную высь, в то время как другой – конь Луны – медленно скрывался в глубинах Земли.