Книга Варфоломеевская ночь - Владимир Москалев

Генрих ответил, что будущей теще не добиться того, чего не хочет мать. Его вера священна.

Это письмо так же, как и все предыдущее, было вскрыто мадам Екатериной поздно вечером и прочитано при пламени свечи. Закончив чтение, старая королева пришла в негодование. Выходит, ее мечты развеялись, как дым! Желая не допустить усиления лотарингского дома и надеясь отвадить дочь от любовных сношений с Гизом, с которым та по-прежнему тайно встречалась, она и пошла на этот брак с принцем Беарнским, выгодный по двум причинам: во-первых, Генрих был властителем Наваррского королевства, во-вторых, брак уравновешивал политические амбиции враждующих партий и не давал Гизу приблизиться к престолу, чего она всегда так боялась. Но не ожидала, что он откажется принять католичество, и поскольку виновницей этого считала королеву Наваррскую, то и обратила теперь на нее всю злобу. Была еще, правда, надежда на искусство Маргариты, но вряд ли она могла потягаться в этом со свекровью, которую Генрих благоговейно слушал и почитал.

В Блуа Жанна снова заболела и пролежала в постели с неделю. Ее врачи не нашли ничего лучшего, как подтвердить прежний диагноз и посоветовать ей побольше отдыхать, беречь силы и нервы и, главное, не давать выхода раздражению, приводящему к усиленному сердцебиению, что требовало напряженной работы легких, из последних сил трудившихся в груди наваррской королевы.

Мадам Екатерина привела к больной Амбруаза Паре, и он, в ее присутствии выслушав Жанну, объявил то же, что и личные врачи: больная слаба, легкие едва работают, ей нельзя волноваться и необходимо беречь нервы и силы. Малейший срыв может привести к необратимым последствиям. Но если соблюдать предписанный режим, то опасаться нечего. Чистый и живительный горный воздух — вот что поможет ей в конечном итоге, но это опять-таки при соблюдении спокойного образа жизни. А пока он прописал успокаивающее и отхаркивающее питье.

Едва поднявшись на ноги, Жанна занялась разработкой брачной церемонии, необходимой ввиду различных вероисповеданий супругов. Она советовалась со своими пасторами, кардиналами, коннетаблем Монморанси, адмиралом Колиньи и английскими послами, которые как раз находились в Блуа по поводу подготовки брачного контракта между Елизаветой, их королевой, и герцогом Алансонским.

И 11 апреля 1572 года контракт был, наконец, обеими сторонами подписан.

Глава 5

Политика внешняя и внутренняя

Король Карл IX, попав под влияние Колиньи и одержимый, как и он, идеей завоевания Нидерландов, все время проводил в обществе адмирала, которого неизменно называл отцом (это было правдой; Карл и в самом деле остро нуждался в мужском авторитете и поддержке, которых был лишен, будучи еще ребенком, а потому чувствовал уважение и любовь к адмиралу, уделившему ему столько внимания), но при этом не посвящал мать в планы, считая, что она слишком нерешительна, чтобы начать военные действия. В действительности Карл боялся ее влияния, зная, что стоит ей вмешаться, как все его честолюбивые планы рухнут, и он не сможет противостоять ее запрету. В нем начал просыпаться единоличный, своевольный монарх и государственный деятель, и он был благодарен адмиралу за то, что тот дал ему уверовать в это.

Карл был уже взрослым и начал понимать свою значимость и как мужчина, и как правитель. Ему надоела постоянная опека матери. Он мечтал о славе полководца, и это было следствием его ревности к брату Анжу, уже ставшему главой католиков; их мать выказывала явное предпочтение Генриху, а Карла попросту считала марионеткой и с каждым днем все сильнее давила на него авторитетом. Этому пора положить конец, считал Карл. Перед ним был яркий пример — дед Франциск I. В его возрасте он уже прославился, одержав блестящую победу в битве при Мариньяно[4]. Теперь настал его черед! Внук будет достойным деда. Колиньи — вот кто поможет избавиться от опеки матери, почувствовать себя настоящим государем и добыть военную славу!

Все это он понял сейчас, когда адмирал открыл ему глаза на действительное положение вещей. А Колиньи, почуяв влияние на короля, принялся претворять в жизнь свой план, с которым носился уже второй год. Этот политик и государственный муж уже давно начал свою деятельность в сфере покорения народов американского континента и приобщения их к идеям Реформации, отослав в 1555 году в Бразилию маршала де Виллеганьона, спустя семь лет — Жана Рибо во Флориду, а еще два года спустя отправил в Америку эскадру под началом графа де Лодоньера. Он мечтал колонизировать Америку и дружил с турками, в которых видел союзников в борьбе против Испании. Ныне он доказывал королю необходимость вмешательства в борьбу Нидерландов против испанского владычества, убеждая сто, что сии действия будут предприняты французским правительством исключительно в интересах внутреннего мира в королевстве. При этом сказал знаменитую фразу, вошедшую и хроники того времени: «Таков уж характер французов. Если дать им в руки оружие, они не выпустят его до тех пор, пока не обратят его на внешнего врага. Если это не удается, они поворачивают его друг против друга». Эти двое устраивали один другого: оба хотели воевать; один — чтобы утвердиться и заявить о себе как о полководце и полноправном властелине, другой — желая расширить границы французского королевства, увеличив при этом число сторонников Реформации.

Но Колиньи не сам дошел до этого. Ему подсказал Нассау, а того навел на эту мысль великий герцог Тосканский Козимо Медичи. Испугавшись, что под знаменами Христианской Лиги, созданной Испанией, Святым престолом и Венецией, Филипп II однажды вознамерится прибрать к рукам Флоренцию, Козимо и посоветовал Людвигу Нассау обратить внимание адмирала Колиньи на Нидерланды и предложить план вторжения Карлу IX. Филиппу тогда уже будет не до Флоренции.

Христианнейший государь, ставший после битвы при Лепанто настоящим хозяином Средиземного моря, вместо того чтобы воспользоваться потерей Франции союза с турками, и начать открытую борьбу против еретиков, в это время с напряженным вниманием следил за событиями в Лондоне. Там провалился заговор Марии Стюарт против Елизаветы. Во Францию прибыл посол сэр Томас Смит, который привез французскому королю предложение о брачном союзе герцога Алансонского с королевой-протестанткой и об образовании некоей коалиции, которая противостояла бы Христианской Лиге и включала в себя такие страны, как Англия, Франция и Германия; сюда же должны были примкнуть фламандские гёзы.

К этому времени политика Альбы в испанских Нидерландах была весьма недвусмысленной. Но уничтожить обычаи и свободу у такого народа, как фламандцы — дело непростое. Он поставил перед собой эту цель, и адмирал решил, что отныне его задача — нарушить планы герцога, губительные для этого свободолюбивого народа.

Альба попытался ввести свои системы налогообложения фламандцев — и чего же добился? Только того, что получил отпор в виде восстания. Так появились морские гёзы, или «нищие», как они себя называли. Одним словом, недовольные тиранией и жестоким правлением Альбы становились обыкновенными морскими пиратами. В это братство входили не только моряки и портовые рабочие, но и безработные из числа тех, что покинули фабрики и предприятия, закрывшиеся после введения и ужесточения налога.