Книга Скорбь Гвиннеда - Кэтрин Куртц

— Да сгорит он в аду! — в ярости прошептал Ансель.

— Воистину так, — отозвался Кверон. — Но и это еще не все.

— Что еще? — изумленно выдохнул Грегори. — Что может быть ужаснее?

— Они не просто сожгли их, — выдавил Целитель, прикрыв глаза, чтобы отогнать встающие перед внутренним взором картины. — Людям Хьюберта этого показалось недостаточно. Перед тем как покарать несчастных за ересь, они… применили и первые два наказания тоже.

Юный Джесс побледнел под оливковым загаром.

— Вы хотите сказать… они сперва избили их… отрезали языки… и только потом сожгли?

— Это невозможно, — ровным голосом промолвил Ансель. — Это слишком чудовищно.

— Но не для них, — прошептал Кверон, дрожащими руками прикрывая лицо. И меня ждала та же участь, если бы не Реван. — Он посмотрел на Ивейн. — Ваш друг — отважный юноша, это я могу вам сказать точно. Он оглушил меня, а затем опоил моими же собственными снадобьями — чтобы не дать мне кинуться туда и попытаться остановить их… как будто я мог что-то изменить… Разве что доказал бы, что Дерини, и впрямь, способны использовать магию против людей, как нас в том обвиняют, — пусть даже люди этого и заслуживали. По-моему, никогда прежде я не чувствовал себя таким беспомощным!

Ансель с Джессом, разделенные пустующим креслом святого Камбера, принялись перешептываться, многозначительно переглядываясь при этом; Джорем по-прежнему хранил молчание, а Грегори зарылся лицом в трясущиеся ладони. Ивейн побледнела и, поджав губы, устремила взор на брата, не опуская глаз, пока он не обернулся к ней и не прочел безмолвное послание в ее взгляде.

Джорем кивнул и с глубоким вздохом откинулся в кресле.

— Спасибо вам за рассказ, Кверон, — поговорил он вполголоса. — Мы все понимаем, как нелегко вам пришлось. Однако нет никакого смысла и дальше обсуждать случившееся: это нам ничего не даст. Рано или поздно, когда появится возможность, мы непременно сделаем все, что сумеем… Однако в настоящий момент нашей первейшей задачей остается простое выживание… В этой связи я вынужден отметить, что из всех присутствующих лишь четверо являются членами нашего Совета. Это необходимо изменить. Ивейн, Грегори, Ансель, вы все согласны со мной? — Они закивали, и Джорем продолжил. — Отлично. Тогда у нас будет двое новичков. Джесс, отец уже, должно быть, объяснял тебе, о чем идет речь. Что же до вас, Кверон, то у нас еще будет возможность побеседовать наедине, но, полагаю, как в свое время и Джеффраю, вам понадобится время для дополнительной подготовки, чтобы клятва Совету не вошла в противоречие с гавриилитскими обетами. Впрочем, соблюдаете ли вы их до сих пор? Насколько я знаю, вы уже несколько лет как не считаетесь активным членом Ордена, но теперь, я вижу, вы также обрезали и косу…

Почти машинально Кверон потянулся к остриженным волосам — и улыбнулся.

— О, да, коса все еще должна была бы связывать меня, — пояснил он. — Однако сама по себе, она лишь символ, хотя и весьма важный. Когда символ превращается в помеху, его надлежит убрать. И поэтому я попросил Ревана остричь меня. Мне еще придется совершить особый ритуал в уединении… надеюсь, вы понимаете.

Джорем кивнул.

— Разумеется. Тогда мы проведем обряд для Джесса нынче вечером, как и собирались, а вы готовьтесь к завтрашнему дню. Тем более, все равно лучше принимать вас порознь. Джесс, тебя все устраивает?

Молодой человек, с интересом прислушивавшийся к разговору старших, церемонно кивнул.

— Я, как всегда, в полном распоряжении Совета, отец Джорем, — промолвил он осторожно.

— Благодарю. В некотором смысле, теперь, при сегодняшнем состоянии Совета, все это не более чем простая формальность, однако времена нынче такие, что осторожность не повредит… А когда вы оба станете полноправными членами, мы подумаем о том, стоит ли принимать седьмым Тависа О'Нилла. У нас есть как минимум еще одна кандидатура, ведь епископ Ниеллан окончательно перешел на нашу сторону, однако в пользу Тависа есть один важный довод. Ему удалось научиться у Райса, как блокировать способности Дерини, перед тем, как Райс погиб… Вы, скорее всего, не знали об этом, Кверон?

— Он, правда, сумел это сделать? — пробормотал тот. — Честно говоря, завидую белой завистью. Надо будет расспросить его поподробнее.

Джорем улыбнулся.

— Обязательно. И, думаю, вы будете удивлены, насколько он возмужал за последнее время.

Кверон добродушно хмыкнул.

— Весьма своевольный юноша — таким он мне запомнился с последней нашей встречи. Где он сейчас?

— Готовится к свиданию с принцем Джаваном — а потом вернется в наше убежище, в обители святого Михаила, — отозвался Джорем, поднимаясь с места. — Если хотите, можем отправиться туда вместе, а я по дороге расскажу, что вас ждет завтра вечером. И если вам нужна часовня для… каких-то обрядов, то на сегодня она в вашем распоряжении.

— Аббатство святого Михаила, — кивнул Кверон. — Понятно. Это там вы укрыли детей? — Он обернулся к Ивейн и также встал со стула.

Она улыбнулась.

— Да, а вместе с ними и мои слуги, а также все, кому посчастливилось уцелеть в Трурилле. Там же найдут приют часть людей из свиты Ниеллана и епископа О'Бирна, и мы надеемся разместить еще гавриилитов и михайлинцев из Дхассы.

— Гавриилиты? — переспросил Кверон. — А кто там будет?

— Прежде всего, отец Рикарт, — начала перечислять Ивейн. — По-моему, еще отец Кенрик и отец Юрис, хотя тут я не уверена, они могли уехать в другое место.

— Все равно неплохо, — согласился Кверон, направляясь вместе с Джоремом к дверям, предусмотрительно распахнутым для них Анселем. — А как поживает принц Джаван? Вы ведь должны знать — если Тавис теперь на нашей стороне?

— О, он пока остается в Валорете, — ответил Джорем. — Однако, когда вы увидитесь с ним, вас также ожидает сюрприз. Знаете, Кверон, он не просто поддерживает нас — он и сам почти уже стал Дерини.

— Вот как? — только и произнес Кверон, ступая вслед за своим провожатым в открывшийся Портал.

Глава III Ибо не о пире говорят они, но против мирных земли составляют лукавые замыслы[4]

В эти дни в Валорете регенты торжествовали победу — празднества не затронули лишь принца Джавана, который вынужден был скрывать свое отношение к Дерини, чтобы уцелеть. Парадный зал Валоретского замка был обустроен для большого банкета, который устроили в честь свадьбы нового графа Шиильского, одного из регентов.

Нынче в полдень бывший барон Хортнесский, которого еще называли иногда Раном Беспощадным, обменялся брачными обетами с единственной дочерью Мердока Картанского, другого регента, — чей старший сын Ричард в этот же день взял в жены леди Лирин Удаут, дочь Коннетабля королевства. Обе супружеские четы восседали теперь за праздничным столом, по бокам от короля Алроя, разнаряженные не меньше, чем сам правитель, так что при взгляде на них любой решил бы, что перед ним — особы царских кровей. Короны, венчавшие голову Рана и его жены, стоили дороже, чем у братьев короля.