Книга Мост над черной бездной - Яна Розова

– Почему ты столько лет оставалась женой Никиты Перцева? – спросил Паша. – У него было столько женщин, но он с тобой не разводился, почему? И почему сейчас решился на развод?

– А ты разве сам не заметил, что я необыкновенная женщина? – спросила Элли.

– Заметил, – не поддаваясь на ее кокетливый тон, ответил Паша.

– На эту тему, почему мужчины одних женщин бросают, а других – нет, можно книги писать. В моем случае ключевое слово – «равнодушие».

– В смысле?

– Я выходила замуж за Никиту просто потому, что так было лучше. Мне было тридцать, я была в разводе, работала декоратором в Гродинском академическом, получала копейки. От тоски стала пить. Частенько – прямо в театральном буфете, хоть это было и недешево. И вот я, пьяная, сижу с умным видом, чтобы не казаться самой себе жалкой, а тут подходит мужчина и говорит: хватит вам пить, лучше родите-ка мне дочку!

Она рассмеялась, то ли язвительно, то ли жалобно.

– А я его послала! Иди, говорю, отсюда. Сам себе дочку рожай! Но он не обиделся, а присел рядом, стал объяснять: «Да я серьезно, собираюсь жениться, нечего смеяться.» Проводил домой, взял номер телефона, позвонил на следующий день…

Элли поправила локон над ушком, улыбнулась, глядя в окно.

– Никита – это не человек, а паровоз, локомотив. Остановить его, если ему чего-то надо, невозможно. Он возьмет свое. Не мытьем, так катаньем. И в итоге – я вышла за него замуж! Я даже пить бросила. Временно… Родилась Наташка. Мы жили вполне нормально, денег с каждым днем становилось все больше, уехали в Москву. Я знала, что у него были женщины, знала даже, что есть и внебрачные дети, но какое мне до них дело?!

– Но сейчас-то он хочет развода!

– Никита стареет, – небрежно пожала плечами Элли, будто такие вещи, как старость, к ней отношения иметь не могли. – Ему нужна рядом женщина, которая бы о нем позаботилась. Он знает, что я к нему равнодушна, что мне будет противна его старость, несмотря на все мое к нему уважение и благодарность. А молоденькая телочка из простой семьи, полужена-полуприслуга – самое то. И двойняшки – для Никиты это сильный аргумент!

Они сидели у бассейна до ночи. Седову наконец-то за последние дни удалось достичь нирваны – алкоголь подействовал, затуманил мысли, сделал мир добрее.

Элли перебралась к нему на шезлонг, пристроилась рядом – теплая и удобная для обхвата одной рукой. Она положила ноги на Пашино бедро, склонила голову ему на ключицу.

Указав рукой в звездное небо, сказала:

– Мне страшно из-за того, как они на меня смотрят.

Седов обнял ее крепче. Засыпая, он почему-то подумал о том, что вот так же в небо смотрел мертвый Артур с моста…

Пью за любовь мою!

Утром Пашку разбудил автомобильный сигнал. Элли, вопреки своим традициям, еще спала. Ближе к утру Паша перенес ее в постель, сам не раздеваясь бухнулся рядом.

Не выдержав резких звуков, Седов встал с кровати, вышел из дома и направился к воротам. Выглянув в калитку, увидел огромный черный микроавтобус, возле которого стоял высокий старик. Вид у старика был сердитый, и Седов угадал в нем человека-паровоза из вчерашнего рассказа Элли.

В окнах микроавтобуса виднелись хорошо знакомые лица мажоров, слышались их возмущенные голоса – резкие девичьи и басистые мальчишечьи.

– Павел Петрович, открой нам! – завопила Наталья, увидев мамину секс-игрушку.

Пашка наморщил нос – ее голос просто вонзался в мозг.

Он кивнул прибывшим, ощутив на себе тяжелый взгляд старика. Поднялся в будку охранника. Уже на ступеньках стал догадываться, что Илюша либо отсутствует, либо с ним что-то не ладно. Осторожно, локтем, открыл дверь, вошел и увидел охранника, свернувшегося калачиком на полу.

Опустившись с ним рядом, Паша поискал на крепкой загорелой шее парня яремную вену. Пульсации не ощутил, кожа Ильи была прохладной.

Тем временем за воротами снова засигналили. Паша огляделся, нашел пульт управления механизмом створок и нажал на красную кнопку. Увидев в окно, что створки начали разъезжаться, вернулся к телу.

Илья был одет в штаны цвета хаки и майку-борцовку. Ран и синяков на лице, шее и руках парня не было. Возле ног стоял почти пустой стакан. Пашка встал на четвереньки и обнюхал его. Стакан пах алкоголем. Благодаря своему алкогольному опыту сыщик легко определил вид напитка: водка. Недорогая, но не паленая. Он заглянул под диванчик охранника, там лежала бутылка местной водки – «Горской». Она была почти полна, парень выпил около пятидесяти граммов.

Седов встал. Прямо перед ним на диване лежал раскрытый томик Шекспира.

… На камни ли подводные направь

Ладью, избитую волнами моря!

Пью за любовь мою!..

Прочитав эти три строки, печально усмехнулся, позвонил в полицию и вышел во двор. На ступеньках почти столкнулся с высоким стариком.

– Что тут творится? – спросил тот низким глубоким голосом привыкшего командовать человека.

– И вам – здравствуйте! – ответил Паша.

– Здрасте! – Старик будто ругнулся этим словом. – Ты охранник?

При ближайшем рассмотрении старик не выглядел таким уж старым. Возраст ему прибавляли сутулость и седина, но лицо Перцева не было морщинистым, а глаза сохраняли молодой блеск.

– Павел Седов, – представился отставной сыщик. – Охранник ваш мертв. Самоубийство на почве несчастной любви. Вам, как отцу, я скажу, что Илья был влюблен в Ульяну. О чувствах Ульяны спросите у нее самой.

Не ожидая от Перцева ответа, Паша соскочил со ступенек и направился в спальню Элли – попрощаться. Он делал это из чистой вредности, ибо мог спокойно удалиться и по-английски, Элли бы не обиделась.

Она уже проснулась, переоделась в спортивную одежду, намереваясь приступить к зарядке.

– Перцев тут, а я уехал, – сообщил ей Пашка.

Она подбежала к нему и обняла.

– Не забывай меня, – попросила она. – Я совсем одна, моя жизнь…

– Слушай, тут у вас кое-что произошло.

Он рассказал ей о смерти Ильи. Обычно равнодушная к чужим бедам, Элли неожиданно расстроилась.

– Бедный мальчик. – Она села на диван, ссутулилась. – И как я расскажу его маме об этом? Я же знаю его мать, в одном классе учились. Я и взяла Илюшу на работу к нам.

Она печально покачала головой, на ее глазах выступили слезы.

Теперь уже Паша привлек к себе Элли, поцеловал в макушку.

В этот момент в спальню вошла Наталья.

– Постеснялись бы! – усмехнулась девушка. – При живом-то муже!

Пашка отпустил ее мать, подмигнул дочери и ушел. Он отправился к Яне, на этот раз – бесповоротно.

Предложение, от которого нельзя отказаться

В доме потенциальной тещи Яны не было. Пашка встретил лишь недружелюбную Софью Владимировну, ее упреки и весьма недобрые пожелания, высказанные ему вслед. Имя Элли произносилось чуть ли не через слово, проклятия в ее адрес не иссякали. Что же касается предстоящего появления на свет младенца, Софья Владимировна заявила: она не подпустит к нему такого отца, как Пашка. На этой фразе Павел Петрович закатил глаза – мать невесты начинала его раздражать.