Книга Танцы с огнем - Нора Робертс

— У тебя и вправду сдвиг по фазе от любовной лихорадки. Да поможет тебе Бог.

Галл заметил, что она не осталась равнодушной, и сделал мысленную заметку на будущее. И, поскольку свою жвачку не проглотил, шоколадку убрал про запас.

— Чем ты занимаешься, когда не пытаешься спасти мир?

— Между сезонами? Отцу помогаю. Прыгаю с туристами, жаждущими пощекотать нервы, учу тех, кто ищет себе новое хобби. Подрабатываю личным тренером.

— Держу пари, ты отличный тренер.

— Выгодная работа. Поддерживаю физическую форму за чужой счет. А ты?

— А я зарабатываю на жизнь играми. «Мир развлечений». Игровые автоматы, видеоигры, боулинг, электромобили.

— Ты работаешь в галерее игровых автоматов?

Галл закинул руки за голову.

— Развлечения не работа.

— Ты не похож на парня, который с утра до ночи возится с детишками и машинками.

— Я люблю детей. Почти все они бесстрашны и открыты новому. Взрослые это забывают и предпочитают валяться перед телевизором. А ты сгоняешь с них жир.

— Не все мои клиенты — диванные овощи. И ни один не останется прежним после моей дрессировки. — Она рывком села. — А вот и следующая группа.

Вскоре нагруженные парашютами новобранцы вернулись на базу, где им снова предстояла физическая подготовка и теоретические занятия, а затем вторая серия прыжков.

И так каждый день. Они отрабатывали на тренажерах приземление с полной выкладкой, изучали тактику тушения пожаров и учились читать карты, выполняли бессчетные приседания, подтягивания, отжимания, бегали по пересеченной местности и прыгали с самолета. К концу четырехнедельных жестоких испытаний число претендентов на не менее жестокую работу сократилось до шестнадцати. И эти шестнадцать наконец выстроились на последнюю перекличку.

Когда откликнулась Либби, Доби незаметно сунул Галлу двадцатку.

— Пожарный-парашютист Барби. Молодец, козявка, пробилась, а крутой Макгинти слинял.

— Но мы-то стоим здесь, — напомнил приятелю Галл.

— Еще бы. — Не успели они удариться ладонями, как их окатило ледяной волной.

— Чтоб не воняло салагами! — С гиканьем и свистом собравшиеся на крыше ветераны вывернули на шеренгу новобранцев еще несколько ведер воды.

— Добро пожаловать в команду! — крикнул Майкл Маленький Медведь, перекрывая хохот и проклятия пострадавших. — В самую лучшую команду! Обсушитесь — и по машинам. Мы едем в город, девочки и мальчики. Сегодня можете напиться до чертиков. Вам есть что праздновать. С завтрашнего утра вы пожарные-парашютисты, вы Зули.

Глядя, как Галл демонстративно отжимает выигранную двадцатку, Доби расхохотался, схватился за живот и повалился на землю.

— Первый круг за мой счет, — объявил Галл. — Либби, приглашаю.

— Спасибо.

Галл, улыбаясь, сунул мокрую банкноту в мокрый карман, исполнил церемонный поклон.

— Удовольствие всецело мое.

В своей комнате он стянул мокрую одежду, осмотрел синяки и ссадины — не такие уж страшные — и понял, что впервые за последнюю неделю получил возможность побриться. Разыскав чистую рубашку и брюки, он послал электронное письмо домой. Новость о его личной победе вызовет неоднозначную реакцию, хотя все, безусловно, сделают вид, будто счастливы не меньше, чем он. Ну, с этим ничего не поделаешь.

Галл сунул в нагрудный карман праздничную сигару и вышел на улицу. Из-за нескольких минут, потраченных на имейл, он нашел место лишь в последнем минивэне, куда набились и новички, и ветераны.

— Готов праздновать, новичок? — спросил Триггер.

— Давно готов.

— Только помни, здесь нянек нет. Машины отчалят с тобой или без тебя, и добирайся на базу, как сумеешь. Если застрянешь с женщиной, то лучше с такой, у которой есть машина.

— Я запомню.

— Ты танцуешь?

— Ты приглашаешь?

Триггер расхохотался.

— Ты почти в моем вкусе, красавчик. Там, куда мы едем, есть танцпол. Танцы — неплохая прелюдия, если правильно ими воспользоваться.

— Делишься личным опытом?

— Разумеется, юный джедай[9].

— Интересно… а Роуан любит танцевать?

Триггер вскинул брови.

— Хм. Вот это я называю взять ложный след.

— Но другой меня не интересует.

— Тогда тебя ждет длинное одинокое лето. — Триггер похлопал Галла по плечу. — И позволь поделиться еще кое-чем из моего богатого жизненного опыта. Не так уж весело, когда не ладони, а сплошные мозоли.

— Пять лет в отряде быстрого реагирования, — напомнил Галл. — Если лето выдастся длинным и одиноким, мои руки — в любом виде — всегда со мной.

— Может быть. Но женщина лучше.

— Не спорю, учитель. Не спорю.

— У тебя дома осталась женщина?

— Нет. А у тебя?

— Была одна. Потом другая. На одной из них даже женился. Не сложилось. У Мэтта есть. Ты ведь оставил дома в Небраске женщину, Мэтт?

Мэтт неловко обернулся.

— Энни вернулась.

— Его школьная любовь, — пояснил Триггер. — Уезжала в колледж, но когда вернулась, они снова сошлись. Две души, одно сердце. Так что Мэтт у нас не танцует… ну, в этом смысле.

— Я понял. Хорошо, когда кто-то ждет.

Мэтт пожал плечами.

— Какой смысл в этом гребаном мире, если никто не ждет? И какой смысл заниматься нашим делом, если не к кому возвращаться?

— Так, конечно, полегче, — согласился Триггер. — Однако кое-кто из нас время от времени довольствуется танцами. — Минивэн остановился на парковке, забитой пикапами и легковыми машинами. Триггер в предвкушении потер руки. — Ну, я уже пританцовываю.

Выходя из машины, Галл обвел взглядом длинное, приземистое бревенчатое сооружение, на мгновение запнувшись на мигающей неоновой вывеске.

— «Тащи веревку». Это не шутка?

— Не дрейфь, приятель, может, не линчуют. — Триггер хлопнул его по плечу и важно прошествовал к дверям, щеголяя сапогами из змеиной кожи.

Жизненный опыт, напомнил себе Галл. А жизненного опыта много не бывает.

Он решительно вошел в тускло освещенное помещение и чуть не оглох от визгливого бренчания, которое здесь выдавалось за музыку кантри. Инструменты терзала четверка неряшливых парней, защищенных от вполне объяснимого недовольства клиентов хлипкой проволочной сеткой. Пока в бедолаг летели лишь громкие оскорбления, но вечер только начинался.

Самые энергичные посетители толпились на танцплощадке, стуча каблуками и виляя задницами. Остальные теснились на высоких табуретах за длинной барной стойкой или на шатких стульях вокруг крохотных столиков. Кто хрустел мексиканскими начо — ядовито-оранжевыми кукурузными чипсами, истекающими перечным соусом, кто обгладывал столь же ядовито-оранжевые куриные крылышки. И все это запивалось пивом из больших пластмассовых кружек.