Книга До конца времен - Даниэла Стил

Домой Билл вернулся в несколько подавленном настроении и делиться подробностями визита к родным с приехавшей из Филадельфии Дженни не стал – рассказал только об ужине, который родители обещали устроить для них в день свадьбы.

Дженни тоже поделилась с ним своими новостями. К матери она ездила, чтобы шить свадебное платье. Дженни хотелось что-нибудь не слишком вычурное, но красивое и элегантное, и бабушка посоветовала белое батистовое платье, расшитое шелком и мелким речным жемчугом. Нашлись у нее и старинные кружева, которые она привезла с собой из Парижа. Втроем они набросали несколько эскизов и даже начали делать выкройки, так что уже к вечеру платье было практически готово. Правда, пока оно было из бумаги, но уже сейчас все три женщины поняли, что на Дженни оно будет смотреться потрясающе. Оставалось только купить ткань, раскроить и сшить, но для таких мастериц, как бабка и мать Дженни, это было не слишком сложной задачей. Терез даже обещала, что попробует обойтись всего одной примеркой – чистовой, когда платье уже будет готово и его останется только подогнать по фигуре.

В Париже такой наряд стоил бы целое состояние, и Дженни заранее им гордилась, хотя была вовсе не тщеславна.

Свадьба прошла, как и планировалось. Билл и Дженни венчались в небольшой церкви в присутствии нескольких самых близких друзей. Мать и бабушка, приехавшие из Филадельфии, были очень счастливы, хотя отсутствие на бракосочетании родных со стороны жениха огорчало и настораживало. Их тревога еще больше возросла, когда после церемонии они отправились на ужин в дом родителей Билла. Как и следовало ожидать, его отец, мать и братья обращались с новыми родственниками сдержанно-холодно, не скрывая своего неодобрения. До скандала дело, к счастью, не дошло, и тем не менее Билл и Дженни вздохнули с облегчением, когда ужин закончился. В свадебное путешествие они отправились на Багамы, где провели незабываемую, счастливую неделю и вернулись в Нью-Йорк отдохнувшими и бодрыми. К сожалению, в офисе отцовской фирмы Билла ждал отнюдь не теплый прием. Отец и братья держались с ним отчужденно, а его жену вовсе не упоминали, словно ее не существовало на свете, что не могло его не ранить. Билл чувствовал себя изгоем, однако это только подтолкнуло его решиться еще на один непростой жизненный шаг, который он сделал, как только прослушал последнюю лекцию теологического курса.

Но прежде Билл посоветовался с Дженни, как поступал в последнее время всегда, когда решался важный вопрос. И дело было не в том, что он сомневался в себе или своем призвании и жаждал ее одобрения, чтобы потом было на кого свалить вину за неудачу. Просто Билл считал, что раз они теперь одна семья, то и решения должны принимать вместе, по обоюдному согласию. В данном случае речь шла о поступлении в духовную семинарию, где он мог бы постигать уже не отвлеченную теологию, а практическое богословие и другие смежные науки. По окончании учебы Билл планировал получить степень магистра богословия и стать священником епископальной церкви в одном из приходов Нью-Йорка. Билл заранее выяснил, что защитить диплом он сможет при Колумбийском университете. Это его вполне устраивало, хотя полный курс мог потребовать от трех до пяти лет – в зависимости от того, какую форму обучения он выберет. Сам Билл планировал уйти из отцовской фирмы и учиться на дневном отделении, посвятив занятиям все свое время, однако ему хотелось знать, что думает по этому поводу Дженни – все-таки решение было непростое, ибо означало полную перемену старого образа жизни. Самого его, впрочем, ничто не смущало: Билл не сомневался – это именно то, что ему нужно.

– Мне кажется, я нашел свое призвание, – смущенно сказал он Дженни. – Призвание свыше. Конечно, кому-то это может показаться чистой воды ханжеством, даже фарисейством, но… Во-первых, все, что я изучал на теологических курсах, мне не просто нравилось. Эти знания разбудили мою душу, заставили ее откликнуться словам Высшей Истины и… и теперь мне кажется, что для меня это не только правильный, но и единственно возможный, совершенно логичный шаг. Вот только одно… Что ты скажешь насчет того, чтобы быть женой священника?

Задавая этот вопрос, Билл выглядел очень обеспокоенным, и Дженни ободряюще улыбнулась.

– А ты будешь любить меня, когда станешь священником? – спросила она.

– Я буду любить тебя еще сильнее, – ответил Билл, целуя ее.

– И ты не будешь чувствовать себя неловко оттого, что твоя жена работает в такой области, как мода? Ведь, помимо всего прочего, мода – особенно женская – очень тесно связана с тщеславием, а это, кажется, большой грех…

Она говорила совершенно серьезно, и Билл ненадолго задумался.

– Нет, – ответил он наконец. – Конечно, нет. Напротив, я буду гордиться тобой, потому что ты превращаешь моду в искусство, в красоту, а это уже совсем другое. И вообще, став священником, я не буду педантом-ортодоксом, который требует точного соблюдения буквы закона, забывая о духе. Как и ты, я буду просто стараться сделать мир прекраснее и добрее, ведь это единственное, ради чего стоит жить.

– Я тоже так думаю, – согласилась Дженни. – И еще, я… я горжусь тобой. По-моему, стать священником – замечательная идея, и если ты этого хочешь, если ты будешь счастлив… в таком случае я хочу того же.

Она всегда поддерживала его, что бы он ни задумал; Билл знал это и очень ценил. Для него мнение Дженни было важнее всего.

Потом он рассказал ей, что хочет уйти из отцовской фирмы, и Дженни встревожилась. Дело было не в деньгах – в конце концов, она зарабатывала достаточно, чтобы они могли продержаться, пока Билл будет учиться в семинарии. Просто Дженни предвидела, какой взрыв способно вызвать его решение, когда родители узнают подробности. Отношения между Биллом и его родными и без того были достаточно натянутыми, но этот его шаг мог спровоцировать полный разрыв с семьей.

– Я все понимаю и готов к любому повороту событий, – сказал Билл, когда Дженни поделилась с ним своими опасениями. И он действительно чувствовал, что сможет пережить реакцию родителей. Сам процесс принятия практически одного за другим двух непростых решений закалил его характер, сделал Билла более зрелым, внушил ему большую уверенность в себе и в своих силах, и сейчас он был совершенно спокоен. Дженни еще никогда не видела его таким собранным и целеустремленным и окончательно убедилась в том, что Билл поступает совершенно правильно.

– Если ты уверен, – повторила она, – тогда я тоже за. Насчет меня можешь не беспокоиться.

– Да, я уверен. Другого пути у меня просто нет.

* * *

Билл не ошибся, когда предсказывал, что реакция отца и братьев на его уход из фирмы будет бурной. Они просто отмахнулись, когда Билл попытался объяснить, что священническое служение – его призвание, посчитав подобное заявление незрелым и безответственным. Несколько поколений Суитов традиционно избирали для себя юридическую карьеру; больше того, в семье никогда не было мужчины, который бы не работал в основанной далеким пращуром фирме, поэтому отец и братья вполне логично сочли Билла предателем. Средний брат Питер, впрочем, добавил, что он не только изменник, но и псих. Том ничего такого не сказал, но по лицу его было хорошо видно, что он тоже осуждает младшего брата. Что касается отца, то он, конечно, обвинил во всем Дженни, которая «заморочила голову» его сыну.