Книга Я, ты и любовь - Джасинда Уайлдер

Он достал из кармана сложенный линованный листок с неровными краями, вырванный из блокнота.

«Я знаю, мы очень молоды, — значилось там. — Многие скажут, что мы еще дети или слишком юны, чтобы знать, что такое любовь, но мне наплевать на такие разговоры. Я знаю тебя всю жизнь. Мы все переживали вместе, все трудности делили пополам. Вместе учились ездить на велосипедах, плавать, водить машину, вместе завалили алгебру в восьмом классе (помнишь этого гада, мистера Дженкинса? Сколько раз в той четверти нас вызывали в учительскую?). А сейчас мы вместе учимся любить. Не думай о том, кто и что скажет. Я тебя люблю и всегда буду любить, что бы ни готовило нам будущее. Я буду любить тебя вечно.

Твой любящий бойфренд Кайл».

Я перечитала записку несколько раз, не замечая, что плачу, пока что-то не шлепнулось на мятую, много раз сложенную страницу, оставив мокрое, быстро синеющее пятно. Признание все изменило.

— Я люблю тебя, Кайл, — засмеялась я, всхлипывая. — Какое прекрасное письмо! Такое чудесное… Спасибо.

Он пожал плечами:

— Это правда. Может, не самый романтический способ признаться в любви, но…

— Все замечательно, Кайл. — Я сложила листок и убрала его в кошелек, в отделение для купюр.

Это послание стало для меня самым большим утешением и самым трагическим воспоминанием.

В ресторане, который выбрал Кайл, оказалось удивительно людно — даже при наличии брони на места мы ждали почти час, пока освободится наш стол. В зале сидели десятки пар — от наших ровесников до пожилых супругов. Мы не торопясь съели по салату, супу и отдали должное горячему и десерту — огромной порции чизкейка.

Мы были странно спокойны теперь, когда объяснение в любви ушло с повестки дня, и весело обсуждали все на свете — от учителей до слухов, кто в школе с кем спит, а кто нет. Наконец Кайл заплатил по счету, и мы вернулись к машине. Покинув парковку, он медленно, в плотном потоке, поехал по городу — просто так, убивая время, давая нам возможность поговорить, прежде чем решим, ехать в отель или нет.

Болтая, мы кружили по грязным переулкам и через полчаса выехали снова на главное шоссе, которое вело к гостинице. Кайл взял меня за руку.

— Хочешь домой? В киношке сегодня хорошие фильмы, давай сходим. — Он нервно перехватил руль, когда мы стояли на светофоре, повернулся ко мне и серьезно сказал: — Или можем поехать в гостиницу.

Время принятия решения.

О Боже. Его карие глаза влажно блестели, напоминая посыпанное корицей мокко — с крошечными топазовыми точками и рыжими крапинками. Он был так серьезен и мил, предлагая, но не настаивая. Когда впереди показалась красная черепичная крыша отеля, я сжала руку Кайла и сказала, проглотив комок в горле:

— Давай в гостиницу.

Мы по-прежнему изъяснялись обиняками, используя кодовые слова — «давай в гостиницу», то есть «давай займемся сексом». От этой мысли я покраснела, но тут же взглянула на Кайла, на его уложенные «иглами» волосы, волевой подбородок, высокие скулы и мягкие губы. Длинные черные ресницы часто трепетали, но он, сверкнув белыми зубами, улыбнулся весело, хотя и нервно. Волнение немного отступило. Сердце по-прежнему бешено колотилось. Трепет в груди лишь усилился, когда мы оставили машину на парковке и подошли на ресепшен.

Там нас встретила довольно пожилая женщина, седеющая блондинка с серо-голубыми все понимающими глазами. Она оглядела нас с ног до головы, будто раздумывая, рискнем ли мы продолжить, и неодобрительно поджала губы, подавая Кайлу карту-ключ. Было видно, что она хочет что-то сказать, однако она промолчала, и мы с Кайлом, сдерживая смех, поднялись на лифте на третий этаж.

— Господи, настоящий допрос третьей степени, — не выдержав, фыркнул Кайл.

— Да уж, — согласилась я. — По-моему, она поняла, чем мы собираемся заняться, и это ей очень не понравилось.

— Еще бы не поняла, — отозвался Кайл. — Есть только одна причина, по которой шестнадцатилетние без всякого багажа снимают номер в отеле на четырнадцатое февраля.

— Думаешь, она всем расскажет?

— А что она может сказать? Мы же не сбежали из дому.

Я не нашлась с ответом и молча согласилась. Мы подошли к двери с номером 313, Кайл вставил карту в замок — тоненький сигнал прозвучал неожиданно громко в тихом коридоре — и загорелся зеленый огонек. Кайл распахнул дверь и первой в темную комнату впустил меня, крепко держа за руку.

Он щелкнул выключателем, и номер осветился неприятно ярким, режущим светом. Кайл, видимо, тоже счел здешнее освещение слишком сильным и поспешил включить бра у двуспальной кровати. Я погасила верхний свет, и мы вздохнули с облегчением.

Кайл присел на краешек кровати, теребя галстук. Я улыбнулась — он был так хорош в черном костюме и черной рубашке с ярко-розовым галстуком. Кайл расстегнул пиджак и потер ладони о колени.

Я облизнула губы, тиская подол кораллового платьица без рукавов. Наши взгляды нечаянно встретились и сразу же метнулись в сторону. Теперь, когда мы были одни в номере отеля, волнение вернулось с новой силой.

Дома у меня или у Кайла, в машине в безлюдных переулках, везде, где целовались, меня не покидало опасение, что нас могут увидеть. Переулки регулярно патрулировали шерифы округа, дома всегда был кто-нибудь из родителей. Сейчас мы впервые оказались по-настоящему одни, и никто не мог нам помешать.

Мое сердце билось так сильно, что Кайл наверняка слышал его на другом конце комнаты.

Я снова посмотрела на Кайла. Он провел языком по нижней губе, я почти бессознательно повторила это движение, и вдруг Кайл сорвался с кровати и обнял меня, не успела я опомниться. Большая сильная ладонь прижалась к моей щеке, другая рука легла на талию, где начинался более крутой изгиб. Но Кайл не сразу поцеловал меня. Он колебался, оставив какой-то дюйм между нашими губами, глядя мне в глаза горячо и нежно.

— Боишься? — прошептал он, обдавая губы теплым дыханием.

Я едва заметно дернула плечом.

— Немного.

— Можем уйти, если хочешь.

Я помотала головой.

— Я хочу быть здесь, с тобой.

Я потянулась к его волосам. Пальцы прошлись по нагеленным «колючкам», оказавшимся мягкими, несмотря на свою колкость, ладони коснулись его затылка, и я потянула Кайла к себе для поцелуя.

— Давай начнем с этого, — чуть отодвинувшись, предложила я. — Не будем спешить.

— Я так и хотел.

Мы целовались посреди номера, касаясь лиц кончиками пальцев, тиская друг друга в объятиях. Мы не хотели торопиться. Я чувствовала, как колотится сердце Кайла — моя рука лежала у него на груди. Сознание, что он взволнован не меньше моего, придавало смелости.

Я отстранилась, прервав поцелуй, встретилась взглядом с Кайлом и стянула с его плеч пиджак, который упал на ковер. Я обеими руками уже распутывала узел галстука. Стянув гладкую шелковую ленту, я отправила ее к пиджаку. Кайл ждал, пристально глядя мне в глаза. Помучившись с крохотной верхней пуговицей, я наконец расстегнула ее с нервным смехом. Кайл тоже засмеялся, положив ладони мне на бедра. Мы не отводили взглядов, пока я дрожащими руками расстегивала на нем рубашку по одной пуговке. Наконец, рубашка распахнулась, обнажив белоснежную майку, обтягивающую мускулистый торс. Я взяла Кайла за руку и расстегнула манжету, затем другую и стянула рубашку за рукава. Она тоже спланировала на пол, к нашим ногам.