Книга Несущий свободу - Игорь Поль

Повсюду пахло войной – непередаваемой смесью из жженого кирпича, мокрого пепла, гниющего мусора и разлагающихся под обломками человеческих останков. Выстрелы грохотали уже со всех сторон. Навстречу, прижимаясь к стенам, тянулись люди: женщины подталкивали детей, отцы оглядывались назад, втягивая головы в плечи. И все вместе с ненавистью смотрели на их бронежилеты. С запада, со стороны реки, доносились взрывы.

Вскоре им попался первый убитый – бородатый мужчина с разорванным животом. Пыль присыпала его лицо. Горло щипало от гари. Ханна заволновалась – не пора ли вставить носовые фильтры? Решила подождать – с ними ее голос становился слишком гнусавым. Редакция не желала слушать про мины, начиненные газом, от нее требовали нормального волнующего тембра. Домов с целыми стеклами больше не осталось – все стекла теперь хрустели под ногами, точно сухое печенье.

Хесус осторожно выглянул за угол.

– Эй, где мусульмане? – крикнул он по-испански, обращаясь к пареньку в зеленой ветровке, с увлечением палящему из автоматической винтовки куда-то вдоль улицы.

Паренек с неохотой оторвался от своего занятия. Окинул подозрительным взглядом их грязные бронежилеты с белыми буквами.

– Там. Через мост идут. Будете снимать?

– А как же! – Хесус выпустил одну камеру, маленький жук начал описывать петли вокруг паренька. Боевик с нашитым на груди крестом надулся от важности и несколько раз пальнул в никуда, просунув ствол между двумя обломками бетонного козырька.

– Все-все, достаточно! – крикнул ему Хесус. – Отлично вышло. Мы пойдем к мосту, снимем еще кого-нибудь из ваших.

– Туда идите! – ткнул пальцем паренек. – Здесь мины. И с той стороны тоже бьют – кислотные заряды. Мы потому и отошли.

Далеко за углом бухнул взрыв. Сверху посыпались мелкие камушки, звякнула каска на Ханне, кусочки бетона весело закувыркались по тротуарам.

Ханна невольно улыбнулась хитрости оператора: теперь, думая, что прославится, паренек не станет стрелять им в спину, когда они пойдут к мосту. Это поначалу журналистов привечают все, кому не лень, но когда война затягивается, люди начинают убивать всех подряд. Каждая новая смерть влечет за собой новое возмездие, каждая изнасилованная девочка взывает к мести; люди ожесточаются, водоворот страха и ненависти вращается все быстрее, заглатывая правых и виноватых, и тогда съемочные группы превращаются в ненужных свидетелей.

Хесус сунулся в снарядную воронку и замахал руками, привлекая ее внимание. Пригнувшись, Ханна проскочила открытое место и упала рядом.

– Что случилось? – встревоженно спросила она.

– Мы облажались, Ханна. Вчера на Гандади грохнули полковника бошей из штаба миротворцев. Сейчас как раз делают заявление. Боши устроили пресс-конференцию вне расписания.

– Не смертельно, – отмахнулась она. – Снимем наступление мусульман. Тоже пойдет на «ура». Нельзя участвовать во всех событиях одновременно.

Снова просвистела мина. Взрыв глухо бухнул в воде, подняв тучу брызг.

Хесус сочувственно посмотрел на нее. В налезающей на глаза каске он походил на большой гриб.

– Ханна, – терпеливо пояснил он, – этот убитый оберст – родственник ольденбуржского правителя. Карл объявляет ультиматум Альянсу – в течение недели выдать руководителей «Тигров освобождения», в противном случае рейхсвер перейдет в наступление и очистит двухсотмильную буферную зону от повстанцев. Терпение нации истощено и так далее.

– Это же настоящая война! – ужаснулась она.

– Тихо! – Он прижал палец к уху, прислушиваясь. – Ольденбург выводит своих наблюдателей!

Прижавшись к пахнущей гарью земле, Ханна включила свой ком.

8

Джон добрался до участка с большим трудом: военные Альянса оборудовали опорные пункты, едва ли не половина улиц оказалась наглухо перекрыта. Куда-то перемещались колонны солдат армии Симанго. На Западе снова постреливали, но довольно-таки вяло, можно даже сказать – как обычно. Западные окраины отделялись от города основным руслом реки и представляли собой место постоянных стычек мусульманских и католических отрядов. Туда не решались соваться даже миротворцы из регулярных частей, не говоря уже о вооруженном сброде из военных компаний, составлявшем львиную долю экспедиционного корпуса. Время от времени одна из группировок пыталась преодолеть мост и войти в город, и тогда миротворцы оттесняли их назад, создавая огневой вал из «гуманных» боеприпасов.

Вся эта территория индейцев представляла собой дьявольский слоеный пирог: в городах стояли гарнизоны Альянса и правительственных войск, чуть дальше, в предместьях, власть по ночам контролировали партизаны, а уже в двадцати километрах за городом непрерывно кипел котел кровавой каши из перестрелок, артиллерийских обстрелов, диверсий, ночных нападений и этнических чисток. Мусульманские боевики убивали католических, католические – мусульманских, и тех и других убивали анархисты, все вместе по очереди казнили активистов, врачей и местное начальство в попеременно «освобождаемых» деревнях; временами кто-то из них набирался наглости и атаковал или обстреливал позиции рейхсвера вокруг военных поселений Ольденбурга, в ответ самолеты Люфтваффе бомбили те же многострадальные деревни, а корабельная артиллерия прочесывала джунгли огнем по площадям.

Капитан Уисли, облаченный в тяжелый бронежилет, увешанный подсумками и с герметичным шлемом, притороченным к разгрузке, выглядел очень воинственно. С его появлением треп мгновенно стих.

– Господа офицеры! – скомандовал сидевший ближе всех к входу Харрис.

– Переходим на казарменное положение, джентльмены, – объявил капитан. – Отныне все выезды только в сопровождении напарника. В дополнение будете таскать с собой еще одного местного – вооруженного карабином и в броне.

Джон ощутил вибрацию – вызов коммуникатора. Тихий голос шепнул имя абонента. Он торопливо прикоснулся к шее:

– Да! Где ты?

Виноватая скороговорка Ханны ворвалась в уши. Слышимость была отвратительной:

– Джон, прости меня, ресторан отменяется. Я тут немного застряла. Я на западе.

Он услышал, как грохочут вокруг нее выстрелы. Тревога за нее вспыхнула с новой силой.

– У тебя все в порядке?

– В полном. Не волнуйся, пожалуйста, Хесус от меня не отходит. Где ты?

– В участке.

– Почему не в гостинице? Это из-за ультиматума, да?

– Об этом после.

– Береги себя. Я люблю тебя, – торопливо сказала она.

– И я.

Спохватившись, он поднял глаза и покраснел: взгляды всего взвода были направлены на него. Капитан Уисли сдержанно поинтересовался:

– Важная информация, лейтенант?

– Да, сэр, – соврал Джон, – очень. Прошу извинить, сэр.

Кто-то, кажется Харрис, насмешливо хмыкнул.