Книга Меморандум - Владимир Кусакин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Запомните негодяи, если проболтаетесь кому - расстрел без суда и следствия!
– А товарищу Губерману можно?
– Кто такой? Левый эсер?
– Как можно! Товарищ Губерман еврей, а не эсер, он председатель ГубЧК!
– Губерману можно ... - махнул рукой Владимир.
Мы были в комнате вчетвером, Алексей, когда услышал про эмпириокритицизм, закрыл лицо руками, заплакал и убежал к Михаилу на лестницу, я стояла близко к дверям и могла слышать рыдания Мишеля и моего Алексея. По моему, они там плакали оба.
– Принесите нам чаю, товарищ!- приказала я усатому чекисту с разбитым носом.
– К чаю что-нибудь желаете? - согнулся он.
– Желают, желают! - отпустил его Командир мановением руки.
– Что делаем? - спросила я .
– Ждем ответ!
– А он будет?
– Если я правильно оценил бюрократическую структуру Кремля, то довольно скоро! - ответил он направляясь к двери, в которую скользнул чекист груженый чайником и многочисленными свертками в корзинке. Я хотела очистить стол, но подсуетился телеграфист быстро смахнув на пол все бумаги и шашки, которые поскакали по полу.
– Присаживайтесь сюда! - торопливо говорил он - Вот здесь вам будет удобно, товарищ Надежда...Ирина!
Они суетились на пару, как приказчики в лавке, мне это начинало нравиться.
– А как там, мои помощники? - спросила я.
– Сказали, что откушают на лестнице!- чекист стремительно превращался в того, кем он и был - ученика младшего лакея.
– Оне сказали, что надо сторожить спецтранспорт, мало-ли что, сами знаете какой народ нынче!
Мишка первый раз за десять лет назвал меня Командир. Что это? Смена позиции, или мы стали другими? Ну конечно, не станешь же дурачиться при Ирине или Советнике, иногда мне хочется чтобы они пропали, и все бы вернулось на круги своя. С другой стороны признаваться неохота, но я не представляю момент, когда мы должны будем расстаться. Экзюпери сказал, что мы несем ответственность за тех, кого приручили.
А кто кого? Мы их или они нас? Когда он это написал, в тридцатых? Значит еще не написал. Жаль что мы с тобой не встретимся Антуан, как много можно было бы рассказать друг-другу. Они думают что у меня есть план, а у меня ничего нет. Попробовать спасти тех кого еще можно?
– Как тебя кличут? -спросил у молодого чекиста.
– Уполномоченный Земков, товарищ комиссар!
– Вот что, товарищ Земков, позови ко мне старшего караула, там внизу солдаты, его Иваном зовут, а как придет, вы оба подождите с моими людьми на лестнице. Договорились?
– Не положено, товарищ комиссар, аппарат не велено без присмотра оставлять!
– Земков, я даю тебе три минуты, на все-про все, первая минута пошла...
Я еще не отвел глаз от часов, когда услышал удаляющийся стук его каблуков, вслед за ним выскочил телеграфист и начальник станции.
– Строго ты с ними, - заметила Ирина, -а он еще и бутылку вина принес!
– Это не вино. - ответил я. -Это водка, ты водку пьешь?
– Пока не пробовала! - она явно кокетничала, а мне это надо?
– Ну и не пробуй!- ответил лениво, мне сейчас было не до ее женских штучек, пусть идет к Советнику с Мишкой, они с удовольствием поддержат. В это время в дверь ввалился уполномоченный с Иваном.
– Вот, товарищ комиссар, привел как вы и приказывали!
– Хорошо! - я махнул рукой. -Товарищ Ирина, проводите уполномоченного на лестницу к нашим людям, и посмотрите, чтобы никто не входил.
Она сверкнула глазами, но подхватила свой дробовик, и пошла с видимой неохотой.
– Проходи Иван, садись! - Я взял бутылку и разлил в две кружки, грамм по сто пятьдесят.
Он взял угощение настороженно, как волк обходящий приманку, глядя мне в глаза.
– Давай, за помин души твоей учительницы, хотел я ее повидать, да видишь поздно...
– Дак, товарищ комиссар...
– Ты Иван прекрати язык ломать, до сих пор никто так не говорит на нашей родине, и не говорили никогда. А прабабка моя, в реальном училище преподавала, не получается из тебя Ваня забитого жизнью крестьянина, с любой стороны.
Его рука скользнула по цевью винтовки.
– Лучше выпей и поговорим, чем стреляться через стол, времени у нас мало...
Он усмехнулся недоверчиво, но выпил. Я пододвинул к нему тарелку.
– Угощайся Ваня, или это не твое имя?
– Мое собственное, и раз уж мы на ты, как тебя...?
– Зови Командиром пока, если будет продолжение - познакомимся ближе.
– Хорошо, зачем звал, имя спросить?
– Посмотреть на тебя, познакомиться...
– Про прабабку пошутил?
– Нет..
– Верю...- Он с интересом посмотрел на меня. -Покажи сигареты!
Я достал из кармана пачку "Марлборо" и бросил на стол, он подхватил её еще в воздухе, (реакция отменная), покрутил со всех сторон, прочитал дату на акцизной марке... Вид у него был примерно такой, какой был у меня, когда я узнал год, в который мы попали.
– А они? - спросил он, мотнув головой в сторону двери, разглядывая меня
– Только один...
– Угу, то-то я заметил, на вас тапочки одинаковые...
Я нагнулся, подобрал с пола лист писчей бумаги, вынул из кармана шариковую ручку, протянул ему.
– Пиши! Фамилия, имя, отчество, номер части ...
Он покрутил ручку с интересом.
– Пиши сам, почерк выдает!
– Тогда диктуй!
– Зверев Иван Николаевич, из Коммунистической дивизии товарища Смыкина. Родился 17 декабря 1890, холост, все?
– Пока хватит! Завтра с утра придешь в гостиницу, если надумаешь с нами, сам, силком никого не тянем.
– И куда же, к белым? - спросил он.
– Нет Ваня, не к белым ...
– Сами значит по себе... - задумался он, - Красные победят? - спросил он напрямик.
Я кивнул, жить без иллюзий намного проще.
– Не могу больше как крыса жить! - сказал наконец он, а я вспомнил слова Ирины, что она не может жить как мышь. Два разных человека. Получается, что остальные хотят? Заработал аппарат, я открыл дверь и крикнул вниз: -Все наверх, кроме Алексея!
Тот серьезно кивнул, а я мысленно поздравил себя, за такое короткое время, мы встретили трех человек, в смысле -людей, и это вселяло надежду.
Тем временем, все столпились вокруг телеграфиста, который подтвердив прием записывал телеграмму на бумаге.
