Книга "Подводный волк" Гитлера. Вода тверже стали - Вильгельм Шульц

Деген, конечно, горячая голова, но, наверное, и он бы не стал со своей 20 мм хлопушкой переть против спаренных «Эрликонов» и какого-никакого орудия… А там сотка минимум должна быть.[22]Нам не поздоровится, если попадет.

— Разговорчики на мостике… — прикрикнул Ройтер.

В этот момент над головами раздалось жужжание самолетов. Это были наши «Юнкерсы», они летели на бреющем над поверхностью моря на почтительном расстоянии друг от друга.

— Убрать перископ, — скомандовал Ройтер, — не хватало еще от своих получить на орехи…

Перископ вновь подняли лишь тогда, когда, судя по звуку разрывов, «Юнкерсы» стали атаковать траулер.

— Ну же, ну. Герои Люфтваффе, потопите наконец это с…ное корыто…

Но что-то судьба не очень жаловала соколов Геринга…

— Б…ь! Что они делают!!!

Они действительно сделали несколько заходов на траулер. Но вот бомбометание производили, мягко говоря, очень неточно. Отсюда, из лодки, можно было подумать, что идет совместная англо-немецкая операция, в ходе которой отрабатывается команда «человек за бортом!», вернее, «п…ц! человеку за бортом». Овсяночник принял влево на два румба, начав описывать круг, и в центр этого круга-то и упал смертоносный груз. Лишь один фонтан поднялся в непосредственной близости от англичанина, остальное ушло куда-то сильно вправо по его борту… Вдобавок британец сделал несколько выстрелов, но не по самолетам, а опять же в центр круга… Что они там могли увидеть?!! Лохнесское чудовище?

— Вот раздолбай… — пробурчал Ройтер, когда соколы Геринга легли на обратный курс, — без потерь, но и без особых «побед».

Впрочем, кое-какая польза от них все же была — траулер так же неожиданно, как и появился, развернулся и ушел обратно в туманную дымку. На вест-норд-вест.

— Всплываем, — выпалил Ройтер.

На горизонте появились два «Харрикейна».

«Срочное погружение!»

На самом полном лодка переложила горизонтальные рули и зарылась в волны. «Томми» были ничем не лучше асов Люфтваффе и отбомбились тоже, абстрактно, «по воде», и слава богу…

Глава 5

ФУТБОЛ В ПОЛОВИНЕ ДЕСЯТОГО[23]

«Россия — наш единственный союзник против дьявольских покушений и развращенности Запада».

Й. Геббельс. Из статьи 1925 г.

С Берлином связаться не получалось. Вернее, не с самим Берлином, а с Потсдамом. Именно там жили Демански. Несколько раз к телефону подходила Магда — горничная Анны, но самой Анны дома не оказывалось. Магда была очень доброй, но слегка туповатой чешкой средних лет, которую отец Анны нанял еще в Рейхенберге.[24]Магда симпатизировала Ройтеру, но ее «протекция» не имела особого значения. Ее даже толком нельзя было использовать как «шпионку». Вытаскивать крупицы информации из ее бессмысленного многословного кудахтанья было почти невозможно.

Тем более что это был один-единственный источник. По сумме разговоров Ройтер понял, что Анна в поездке по стране. Она работала на «Немецкое информационное бюро» — отдел финансово-экономической информации, и в общем-то вполне могла быть и вне Берлина, но по возбужденно-заискивающему тону Магды он понял, что его просто не хотят слышать. Анна скорее всего стоит у нее за плечом и сверлит своим ледяным взглядом.

В офицерском клубе флотилии Ройтер появился в новом кителе, на котором красовался «Знак подводника». Пять походов, из них четыре в качестве командира. Такой знак во флотилии далеко не у каждого. Вот у Шепке, например — тоже нет. Его U-19 только что вернулась из первого похода. Иоахим завидовал. Впервые Ройтер обошел его. Но это не была черная зависть. Друзья соревновались, а спорт на то и спорт — кто-то на промежуточном финише показал лучшие результаты, но до финала еще далеко. Товарищи активно расспрашивали об особенностях тактики, ведь Ройтер уничтожил уже два боевых корабля противника, причем не просто боевых, а именно охотников за ПЛ. (Кстати, пятитысячник оказался бельгийским.) Ройтер охотно делился опытом. Но командование не торопилось пересматривать регламенты подготовки. Слишком рискованно, слишком авантюрно. Да, в этот раз повезло, но рекомендовать поступать так всем? Мы растеряем половину флота!

— Не пойму, чего ты так в нее вцепился, — удивлялся Шепке после очередного бесполезного телефонного звонка. — Говорят, женщины любят настойчивость… Не знаю… По-моему, уж я бы, наверное, согласился… — Он разразился раскатистым хохотом.

Ройтер злился. Ему было не до смеха… А ведь прав был, наверное, старый друг. Что в ней такого? Она же ничем особо не выделяется. Встретишь на улице — через пять минут забудешь… Папаша? Да папашу-то он видел раз-два. Анна была очень самостоятельна и жила отдельно. Да и чем он ему особо может посодействовать в карьере? Ройтер же не банковский служащий…

— Есть тема для разговора, — шепнул Шепке. — Короче, я познакомился с такими замечательными сестричками и сегодня намерен к ним наведаться. Пошли со мной.

— Подожди, — у Ройтера закралось смутное сомнение — все эти ни с того ни с сего возникающие проекты Шепке, как правило, не заканчивались хорошо. — Что за сестрички? Где? Я так быстро не могу переключаться. А вдруг мне не понравится?

— Объясняю. Две очень милые сестрички. Они близнецы, так что понравится. Раз мне понравилась одна. Они только и ждут, уверяю тебя, как бы согрешить, но есть одно «но»: у них очень бдительный и строгий папаша. Никуда их без сопровождения не отпускает.

— Ну и чего же ты предлагаешь? — недоумевал Ройтер.

— У меня есть план. Все будет чики-пуки! Это недалеко. Ближе, чем от старой водокачки до церкви Святого Мартина.[25]

Наступил вечер. Дивный весенний вечер в Киле. Солнце укатилось за шпили соборов, и отблески его упали в волны бухты, улицы опустились в полудрему. Только порт лениво ворочался и вздыхал. По извилистой улочке в богатом тихом центре шли два офицера. Один из них, худой и длинный, с острыми чертами шлезвиг-гольштейнца, держал в руках большой мешок. Другой, еще длиннее и шире в плечах, постоянно озирался по сторонам. Если бы не их идеально отутюженная форма и белые перчатки, их бы могли вполне забрать в полицию. Очень уж подозрительная была парочка.

— Вот, здесь, — остановился Шепке у аккуратного двухэтажного домика с небольшим садиком. Через минуту они перемахнули через ограду, и инструктор-торпедист наконец продемонстрировал содержимое мешка. Это был небольшой лодочный якорь с длинными изогнутыми рогами. К якорю был надежно привязан конец в полтора пальца толщиной.