Книга Армагеддон Лайт - Георгий Зотов

Гранатомётчик, качаясь, шагал к ним.

— Блядство, — кратко охарактеризовал ситуацию демон, целясь французу в грудь.

— Пока ещё нет, — флегматично качнул головой Аваддон. — Но скоро начнётся.

Он показал на стремительно приближающийся со стороны Кремля боевой дирижабль.

— Рвём крылья, — быстро среагировал Агарес.

Он, разумеется, хотел сказать «когти», но ангел отлично его понял. Из пушки на носу дирижабля полыхнуло, и спустя несколько секунд ядро разнесло паромобиль вдребезги. Внутри «Пежо», впрочем, никого не было. Монгол успел выскочить и залечь у подножия памятника, ангел с демоном бежали по переулку. Гранатомётчик ускорил шаг.

Теперь он шёл ОЧЕНЬ быстро.

У дороги дымились подожжённые ядром паромобили. Пассажиры разбегались кто куда. Автобус лежал на боку, жалобно агонизируя струйками пара.

— Парень промахнулся уже два раза, — подметил демон. — В третий ему повезёт.

— Господь нас охраняет… — повернул к нему маску Аваддон.

— Ой, да не смеши, — огрызнулся демон. — Это я сейчас твой ангел-хранитель!

— Очень мило, — кивнул ему брат. — Интересно взглянуть, как ты выстоишь против всей армии Наполеона. Может, глаз тебе выбить, чтоб на Кутузова стал похож?

Навстречу выскочили трое жандармов.

За их спиной маячила тень — снова человек с повязкой на лице! Но, судя по рассыпавшимся по плечам волосам, это была женщина. Послышалась короткая команда на французском, и глаза офицеров остекленели. Агарес, вздохнув, срезал из автомата всех троих. Пара пуль попала и в девушку, превратив её лицо в дым. В ушах демона звенело: очередная ракета ударила в фасад дома буквально в паре метров, полетели камни.:

— Этот парень с гранатомётом… — расстроился Агарес, — ну просто очень упрямый. Извини, моё терпение лопнуло. Месье достал меня хуже поганых крыльев на спине.

Демон развернулся и пошёл к стрелку. Тот замер на месте. Квартал содрогнулся: дирижабль попотчевал город новой парой ядер. Судя по тому, что они взорвались вдалеке, можно было сделать вывод: меткость — не самая сильная сторона пилота. Француз бросил базуку на асфальт. Спокойно улыбаясь, засучил рукава из грубого солдатского сукна. Демон, радостно закивав, также отшвырнул в сторону автомат.

— Я из тебя котлету сделаю, — пообещал он. — Или фуа-гра… Выбирай, что хочешь.

Гранатомётчик осклабился в ответ. Агарес отметил: понимает по-русски. Солдат, даже находясь под гипнозом, явно предвкушал схватку. Человек и демон остановились друг напротив друга. Француз похрустел пальцами, показывая, что сейчас охотно свернёт Агаресу шею. Демон с садистским удовольствием провёл рукой по горлу. Противник сделал несколько плавных движений, выдавая хорошее знание приёмов тэквон-до. Агарес в ответ принял стойку «летучего оленя» — он провёл в монастыре Шаолинь всего три месяца, расследуя по приказу Сатаны кустарное демоноводство, но всё же освоил парочку простейших упражнений тамошних монахов.

Враги замерли, готовясь к прыжку. Доля секунды, и…

Прозвучал выстрел. Гранатомётчик пошатнулся. Во лбу у него зазияла дыра, лицо залилось кровью. Он рухнул на асфальт ничком и больше уже не шевельнулся. Агарес сплюнул.

— Вот твою ж мать, — возмутился демон. — Скажи мне, кто просил тебя вмешиваться?

— У нас вообще-то общая мать, — донёсся до его ушей флегматичный голос ангела. — Извини, конечно, что побеспокоил. Но нам пора прятаться, а я устал наблюдать, как вы вальс танцуете. Ещё успеешь поиграть в схватку всей твоей жизни. Это пока не босс.

— Кэзёл крылатый! — в сердцах выругался Агарес. — Всю малину мне обломал, сволочь.

…Оба скрылись в переулке под грохот выстрелов и взрывы ядер с дирижабля. И сразу же на место несостоявшейся битвы вышли пятеро призраков — с чёрными повязками на лицах, одетые в синие мундиры из потёртого сукна. Вот только, похоже, это были совсем не голограммы, а вполне реальные существа. Они не двигались, глядя вслед ангелу и демону. Если присмотреться внимательнее, под повязками можно было заметить: у призраков огромные глаза навыкате, как у мух. И бледно-синяя, полупрозрачная кожа.

Апокриф второй

«КОНКУРЕНЦИЯ»

…Самаэль страдал от плохого настроения. С утра голову не покидали дурные мысли: сегодня обязательно что-нибудь да случится. Поэтому когда в его облачный кабинет заглянул ангел Агарес Самхайн, он уже подготовил своё сердце к влиянию отвратных новостей.

— Привет, брат. Не стой, присаживайся на облако, — кисло пригласил Самаэль.

Облака бесили его страшно, как и всё остальное в Верхнем Эдеме. Вот почему окружающие ландшафты обязаны быть бело-синими? Разве не лучше добавить хоть капельку волнительно-красного оттенка? Но нет, конечно же, нет. «Так захотел Господь». И точка. А чего хочет Господь, в принципе не обсуждается, даже если твоя жизнь двухцветна с самого рождения. Самаэль с ненавистью посмотрел на спелый банан, лежащий в чаше. Вот то же самое. Высочайше решено, что ангелы должны питаться исключительно фруктами, и кого волнует, что этим их уравняли с обезьянами?

В общем, Рай — попросту кошмарное общество. А никакого другого, увы, не существует.

Вот что убивает хорошего энтузиаста — отсутствие альтернативы.

Агарес напряжённо огляделся. Он сам не понимал зачем, — никого, кроме них с Люцифером, тут не было, да и быть не могло: ангельские покои созданы прозрачными, просто условные стены посреди облаков. Однако это пусть и невидимый, но всё же кабинет. Сев на облако (каковое с уважением сформировалось в удобное кресло), он сказал Самаэлю — одними губами:

— Дело плохо. Слухи подтвердились.

— Неужели?! — вскинулся Самаэль. — И когда?

— Говорят, примерно с год назад, — вздохнул Агарес, утопая в облачном сиденье. — И это уже не подлежит сомнению, источник надёжный. Пока что изображение нам недоступно… Впрочем, как утверждают, Он создал его по своему образу и подобию.

Самаэль, скрывая нервозность, прикусил себе ноготь на пальце.

— То есть нечто такое второе — в хитоне, с нимбом и седой бородой?

— Насколько я понимаю, не совсем, — пожал крыльями Агарес. — Совершенно новая модель. Борода действительно присутствует, но от нас с тобой много отличий. Крыльев и перьев вообще нет. Чудес совершать не умеет. Летать тоже. По-моему, просто придурок.

Расстройство Самаэля усугубилось.

— Вот грех такое говорить, брат… — прошептал он. — Но разве Ему делать нечего? Уж чего Он только за последнее время не сотворил. И нас с тобой. И траву на лужайках. И жирафов. И хорьков. И сколопендр, да хранит Он сам Себя. Неужели всё мало? В Верхнем Эдеме и без того народу — тихий ужас, одних ангелов пара десятков видов. И херувимы, и серафимы, и архангелы, и купидоны, и престолы и, так сказать, на закуску восемь воплощений Господних. Да молнией убить себя можно, пока на утреннюю молитву протолкнёшься.