Книга Последняя принцесса - Гэлакси Крейз

Хотела закрыть глаза, но не позволила себе даже отвести взгляд. Солдаты грабили дворец, забирали оружие и все, что могли унести. Нашли даже последние баки с горючим. Всех гостей и слуг, кто не погиб, связанных, с тряпками на глазах, погрузили в фургоны. Испуганные крики пленников звенели в ночном воздухе. Не обращая на них внимания, солдаты заправляли баки грузовиков трофейным горючим. В отблесках огня сверкали намалеванные на бортах машин слова: «Новый властитель грядет».

Грузовики выехали из ворот, солдаты на лошадях поскакали следом. И тут я увидела его — золотые волосы сияют, рука вскинута в победном жесте. Он покидал обугленные остатки моего дома.

Я осталась в живых. Меня пощадили. На то могла быть лишь одна причина.

Я должна убить Корнелиуса Холлистера.

8

Мои легкие горели. Я шла по заброшенному шоссе.

Солдаты пропали из виду уже несколько часов назад, но я упорно продолжала двигаться вперед, хотя почти падала от усталости. Я шла за грузовиками от самых ворот дворца, гналась за ними по улицам, отставая все больше. Габаритные огни постепенно тускнели вдали. Ноги нещадно болели, шелковые бальные туфли превратились в лохмотья. Но останавливаться было нельзя. Я брела по дороге туда, где последний раз видела машины. То и дело улавливала запах горючего и поэтому знала, что не сбилась с пути. Ни у кого, кроме королевской семьи, — а теперь, правда, и Корнелиуса Холлистера — машин не было.

Я не имела представления, много ли прошла. Темза служила мне ориентиром. От реки несло отбросами, но ее тень, что неизменно была по левую руку, странным образом успокаивала. По ее расположению я знала, что направляюсь на юго-запад.

Наконец я оглянулась. На окраине города — ни души, и ни единого огонька на дороге. Стайка крыс перебежала улицу и исчезла в сточной канаве. Я вздрогнула. Персиковое платье не защищало от сильного ветра с реки. Я замерзала. Свитер Джейми потерялся по дороге. Джейми. Я вспомнила выражение лица братишки, когда его уводили, и у меня подогнулись колени. Мотая головой, я старалась отогнать воспоминание. Думать о прошедшей ночи пока нельзя, не стоит зацикливаться на том, что отец погиб, а брат и сестра в плену. Сейчас я не могла позволить себе скорбеть. Мне нельзя останавливаться.

На дороге позади меня зашуршали шины. Долю секунды я надеялась, что это королевская гвардия спешит на помощь, хотя прекрасно знала: это не так. Я убежала с дороги и спряталась в дверном проеме заброшенного дома, надеясь остаться незамеченной.

Мимо проехал грузовик. В ту сторону, куда я шла. На машине черными буквами была выведена уже знакомая мне надпись: «Новая стража встает».

Я побежала за ним, но почти сразу замедлила шаг. Один из этих грузовиков приведет меня в лагерь Корнелиуса Холлистера. Но мне их не догнать — нипочем не догнать!

В следующий раз я буду готова.

Стая голубей пронеслась над Темзой, потом налетел такой сильный порыв ветра, что пришлось ухватиться за стальную опору моста, прикрывая глаза от пепла, и вдруг все стихло — так же неожиданно, как и началось.

Ветер принес тошнотворную гнилостную вонь отбросов. Я поборола желание зажать нос и направилась к берегу. По реке ходят баржи с отходами, а в мусорной куче можно найти какую-нибудь одежку — не могла же я появиться в лагере Новой стражи в бальном платье. Дрожа, я шла по берегу. Впереди показалась красно-черная баржа. Она села на мель возле шлюзов, а в шторм ее выбросило на берег. Кучи мусора возвышались зловонными холмами, черные пластиковые мешки были порваны. В неверном свете я заметила людей, которые ходили вокруг куч, роясь в мусоре. Собиратели. Бездомные, что стараются выжить, растаскивая жалкие остатки былой роскоши. С каждым годом мусора остается все меньше. Что же будет, когда подбирать станет уже нечего?

Раньше я никогда не видела собирателей — они выходили «на промысел» только ночью.

Скорчившись, я ждала. Наблюдала за ними, невольно дрожа в мокром тонком платье. От холода онемели пальцы. Нет сил терпеть. Оставалось только присоединиться к собирателям. Не выпуская из виду шлюзы — оттуда в случае чего можно убежать к дороге, я осторожно приближалась к барже.

С реки поднимался туман. Собиратели копались в отбросах. Эти исхудавшие люди все-таки выглядели опасными, словно кто-то нарисовал их с острыми как бритва углами. У некоторых были обрезки труб; плечи напряжены из-за постоянной готовности нанести удар. Вокруг валялся мусор. Порыв ветра перевернул сломанное садовое кресло из пластика и сбросил в реку.

— Кто-то идет! — вскрикнула девушка, и все резко обернулись, впиваясь в меня потемневшими глазами.

Женщина постарше с усталым взглядом угрожающе подняла кусок трубы. Я заметила на ней туфли с вырезанными носами — видимо, она решила, что лучше обувь не по размеру, чем вообще никакой.

— Мне не нужны проблемы! — как можно громче сказала я, показывая ладони.

Девушка с почти белыми волосами пошарила за спиной, достала заостренный металлический прут и нацелила его мне прямо в грудь, как копье.

— Пожалуйста, я просто ищу какую-нибудь одежду, — отступила я назад. — Что-то теплое.

Она повернулась к седому мужчине, словно ища одобрения. Тот медленно кивнул. Девушка опустила свое «копье».

— Пять минут, — отрезал вожак. — Это наша территория, и нам тут не нужны посторонние.

Собиратели, все как один, развернулись и отошли.

Не в силах унять дрожь, я попробовала порыться в мокрых, рваных, покрытых сажей целлофановых пакетах. Даже на холоде воняло омерзительно. Вытащила битую бутылку, коробки из-под напитков, пластиковые контейнеры, сломанный потрескавшийся лэптоп, из серебристого корпуса которого, словно кровь, сочилась коричневая кислота, вытекавшая из батарейки. Все было мокрое, заплесневевшее, разлагающееся. Я в отчаянии смотрела на горы отбросов.

Чтобы стало хоть немного теплее, я обхватила себя замерзшими руками. Кисти так застыли, что не было сил перебирать вещи.

— Ты дрожишь. У тебя губы синие, — послышался чей-то голос.

Я подняла глаза и увидела ту самую светловолосую девушку с «копьем», которая что-то принесла.

— Вот, возьми.

Она уронила к моим ногам узел с одеждой.

Я хотела поблагодарить, но застывшие губы не слушались. Торопливо порылась в свертке и натянула на себя шерстяной свитер и мужские брюки, такие длинные, что штанины волочились по земле.

— Спасибо, — с трудом выговорила я. — И пожалуйста, кое-что еще. Здесь проезжают грузовики с граффити, ты их видела? Знаешь, куда направляются?

Она кивнула, задумчиво глядя на меня.

— Они проходят каждые несколько часов по дороге за той стеной. Когда услышишь мотор, прячься. Увидят — заберут. И никогда уже не вернешься.

Девушка собралась уходить.

— Погоди! Подожди, пожалуйста!