Книга Первая могила справа - Даринда Джонс

— Черт, — пробормотала я.

— Ты же хочешь, чтобы я отправилась к свету, так что сама иди ко всем чертям, — ухмыльнулась несносная девчонка.

— Я этого совсем не хочу!

— Ладно, — озадаченно произнес дядя Боб. — Больше не буду звать тебя «малышкой».

— Прости, дядя, я приняла тебя за другого.

— Да, меня часто путают с Томом Селлеком.[8]

— Вашему дяде ничего не надо? Может, кофе? Латте? — оживился Тафт.

Подлизывается, как девчонка.

— Раз уж вы спросили, ему нужна суррогатная мать для внебрачного ребенка.

Тафт поджал губы, отвернулся и уставился на дорогу.

Ладно, признаю, это прозвучало грубовато. Чертенок на заднем сиденье думал так же. Она замахнулась на меня.

Рассмеявшись, я увернулась от ее кулачка, якобы случайно уронив вишневую гигиеническую помаду на пол.

— Молчание — знак согласия, — сказал дядя Боб.

— Хорошо. В девять у меня в офисе. Поняла. Я только забегу домой, чего-нибудь перехвачу и приду.

— Спасибо, малышка. Как ты себя чувствуешь?

— Я? Лучше всех, как всегда, — ответила я, и в этот момент златокудрый бесенок прыгнул на меня и попытался вцепиться в лицо. Девчонка выпала из машины где-то между Карлайл и Сан-Матео. — Знаешь, дядя Боб, недавно я совершенно точно выяснила, почему некоторые виды съедают свое потомство.

Глава 4

Я люблю детей, но целого мне не съесть.

Наклейка на бампер

Я опасалась, что белокурый бесенок увяжется за мной и продолжит мотать мне нервы, поэтому, прежде чем забраться в Развалюху и помчаться домой, убедилась, что девчонки нигде не видно. На всякий случай я вихрем влетела в квартиру, торопливо поздоровалась с мистером Вонгом и обшарила тумбочку под телевизором в поисках штучек для изгнания бесов. Я держу их там, потому что экзорцизм — это очень весело.

Если честно, я ничего такого не умею, несмотря на все преимущества ангела смерти. В моих силах лишь помочь призракам разобраться, почему они все еще на земле, а потом заманить их в мир света. Я не могу заставить их делать что-то против воли. По крайней мере, мне так кажется. На самом деле я просто никогда не пробовала. Но я могу их обвести вокруг пальца. Несколько свечек, короткая молитва — вуаля, экзорцизм дня. Клюнув на это, покойники уходят даже вопреки собственному желанию. Все, кроме мистера Хабершема. Когда я попыталась его изгнать, он только рассмеялся. Старый пердун.

Несмотря на мистера Хабершема — и, положа руку на сердце, мистера Вонга, — мне нравится здесь жить. И не только потому, что мой дом, «Плотина», расположен ровно за папиным баром, а следовательно, и моим офисом; это еще и местная достопримечательность.

Я живу здесь чуть более трех лет, но когда была помладше — слишком маленькой, чтобы знать о существовании порока, — это старое здание впечаталось в мою память, хотя и не по собственной вине. Позже, когда папа купил здесь бар, я зашла на стоянку позади дома и снова увидела «Плотину» — впервые за десять лет. Подняв глаза на затейливый готический орнамент над входом (что редкость в Альбукерке), я замерла как вкопанная: перед моим мысленным взором закрутился калейдоскоп мучительных и мрачных воспоминаний. От них у меня сжало сердце, сперло дыхание, и с тех пор я буквально одержима этим домом.

У нас общая история — ужасная, кошмарная история, в которой был замешан условно освобожденный за взятку насильник. Наверно, мне казалось, что, поселившись здесь, я справлюсь со своими демонами. Но это срабатывало, только если демоны не появлялись.

Я включила кофеварку и пошла в ванную проверить, не опухли ли мои глаза, как прежде челюсть. Реветь в три ручья, как кинозвезда в реабилитационном центре, — не лучший способ сохранить красоту. Но потом я заметила, что красные мешки под глазами подчеркивают их золотистый оттенок. Круто. Я открыла горячий кран на полную мощность и выждала необходимые десять минут, пока вода нагрелась.

А еще говорят, что в Нью-Мексико нехватка воды. Судя по нашему дому, это не так.

Тут я услышала, как в квартиру с кружкой кофе в руках зашла Куки, моя соседка, она же лучшая подруга, она же секретарь. Куки очень похожа на Крамера из «Сейнфелда», только не такая нервная, — скажем, как Крамер на прозаке. А про кофейную кружку я сказала, потому что у нее в руках всегда кружка кофе. Без него ей трудно связывать слова в предложения.

— Дорогая, я дома! — крикнула она из кухни.

С этим не поспоришь.

— Я тоже! — прозвенел нежный голосок.

Я познакомилась с Куки, когда перебралась в «Плотину». Она тогда только переехала сюда после безобразного развода (ее слова) — и мы быстро подружились. Но к ней в комплекте прилагалась дочь Эмбер. Мы с Куки сразу же поладили, а вот насчет ее дочки я поначалу немного сомневалась. Мне никогда особенно не нравились существа ростом метр с кепкой, наделенные сверхъестественной способностью за считаные секунды указать мне на все мои недостатки. А еще (исключительно для протокола) я тоже умею читать, не шевеля губами. Но я решила завоевать Эмбер любой ценой. И стоило нам разок сыграть в мини-гольф, как она уже могла веревки из меня вить.

— Я сейчас! — прокричала я из ванной. Должно быть, миссис Лёвенштейн, соседка снизу, затеяла стирку, потому что вода быстро превратилась в кипяток. Я умывалась в клубах пара. Потом взглянула в зеркало, и у меня снова опустились руки. Слава богу, что парень из сна не увидит меня такой. Я промокнула лицо полотенцем, опять посмотрела в зеркало и отпрянула: на его поверхности блеснули и снова запотели буквы.

Датч.

У меня перехватило дыхание. Датч. Мне не померещилось. Парень из сна, он же Рейес, он же бог фантазий и плотских удовольствий, действительно назвал меня «Датч» тогда в душе. Кто же еще это мог быть?

Я огляделась. Никого. Я замерла и прислушалась, но услышала только, как Куки на кухне гремит посудой.

— Рейес? — Я заглянула за занавеску. — Рейес, ты здесь?

— Купи себе новую кофеварку, — крикнула мне Куки. — А то приходится ждать целую вечность.

Я вздохнула, отчаявшись найти Рейеса, и провела пальцами по каждой буковке на зеркале. Рука дрожала. Я отдернула ее и, оглядевшись напоследок, вышла из ванной, готовясь к неизбежным охам и ахам по поводу моего вида.

— Черт возьми, сколько можно… — Куки поставила кружку на стол, потом снова взяла ее и вздрогнула. — Что случилось?

— Ого! — ахнула Эмбер, придвигаясь поближе, чтобы меня рассмотреть. Ее большие голубые глаза округлились от изумления, когда она разглядывала мою щеку и челюсть. Эмбер похожа на фею, только без крыльев. Каждое ее движение дышало грацией; со временем девочка обещала стать настоящей красавицей — с длинными темными волосами, спадающими на спину, и идеально очерченными губками бантиком.