Книга Если в сердце живет любовь - Люси Бродбент

Я очень любила своего папу. Наверное, поэтому так трудно было делить его с другими. В 1990 году фан-клуб Гевина Сэша насчитывал пять с лишним миллионов членов. Было продано больше пятидесяти миллионов его альбомов, а во время гастрольных туров послушать и посмотреть выступления «легенды рока» пришло колоссальное количество зрителей: миллион двести тысяч. И со всеми этими людьми мне приходилось делить своего любимого папу.

Глава 5

Ровно в 18.29 Адам неторопливо поднимается по лестнице. Он редко бегает или просто спешит, потому что никогда никуда не опаздывает. Я жду его в шелковом пеньюаре от Дольче и Габбана, под которым скрывается изысканное белье «Ла Перла». Это к разговору о том, как следует встречать парней. Грудь в кружевном лифчике выглядит неотразимо соблазнительной — а все потому, что на сегодняшний вечер запланирован секс. Да-да, именно запланирован. Через полчаса после прихода к Тэкери няни и за час до нашего торжественного отъезда на благотворительный ужин в пользу детского госпиталя.

— На секс и сборы хватит часа? — поинтересовался Адам, когда днем мы по телефону составляли план на вечер. Доктор подтвердил, что овуляция произойдет именно сегодня. Подозреваю, что Адам пометил число в своем ежедневнике. Интересно, слово «секс» он тоже написал и секретарша все это видела? Почему-то стало слегка не по себе.

— Конечно, часа вполне достаточно, — заверила я.

— Надо продолжать попытки, — заметил он, очевидно, не услышав в моем голосе достаточного энтузиазма.

— Непременно, милый. Ты же знаешь, я готова.

— Отлично. В таком случае до вечера.

И вот теперь я сознательно настраиваюсь на встречу с Адамом, поскольку даже в условиях формального секса не мешает слегка заострить ощущения. Снимаю пеньюар, обнажая все, что скрывается под ним, и принимаю в постели позу сирены, которой позавидовала бы сама Мерилин Монро. Увы, Адам сосредоточенно раздевается.

— Готова? — уточняет он, подходя к зеркалу и расстегивая рубашку.

— Готова, — отвечаю я и призывно провожу рукой по бедру.

Однако Адам аккуратно складывает брюки. Снимает с пояса пылинку. Внимательно осматривает штанины в поисках еще одной пылинки. Не находит. Складывает брюки и кладет на стул. Снимает рубашку. Аккуратно складывает. Кладет на стул поверх брюк. Снимает трусы. Аккуратно складывает. Честное слово, трусы тоже складывает. Снимает носки. Выравнивает так, чтобы точно совпадали, и аккуратно складывает (Адам ненавидит, когда носки теряются). Носки занимают почетное место на стуле, поверх трусов. Носки падают на пол. Адам их поднимает и кладет под трусы. Проверяет, красиво ли лежит одежда. Он необычайно педантичен. Наконец поворачивается к кровати.

— Отлично. Давай снимем все это? — произносит он деловито.

Примерно таким же тоном я разговариваю с Тэкери, когда раздеваю, чтобы уложить спать.

Принимается сосредоточенно стаскивать с меня кружевное белье.

— Но, милый… — Я не в силах скрыть разочарование. Наверное, даже австралийским овцам во время стрижки достается больше внимания и нежности.

— Не хотим же мы опоздать на обед, правда? — рассудительно замечет Адам.

И как это я не догадалась заранее договориться о прелюдии, когда он принимал заказ на секс?

Лежа под Адамом с закрытыми глазами, составляю в уме самые разные списки. Список предстоящих покупок, список неотложных дел, список гостей, список всех имеющихся списков. Не стыжусь в этом признаться. А что? Все женщины так поступают. Мы же обманщицы: что такое секс, если не время для раздумий?

Приоткрываю глаза и украдкой смотрю на часы. Уже 18:46, а Адам все еще старается. Изображаю оргазм — всего лишь практическое действие ввиду нехватки времени. Помогает. Вдохновленный моим успешным исполнением, Адам кончает. Электронный будильник большими красными цифрами показывает 18:48. Отлично. Впереди еще целых сорок минут: вполне успею собраться. Стремительно срываюсь с кровати.

— Ну-ну, — укоризненно останавливает Адам. — А как же двадцать минут спокойствия?

— Но, милый, пора собираться. Сегодня очень важный вечер, — пытаюсь разжалобить я.

— Но и это тоже очень важно. Мы же оба знаем, что яйцеклетка сейчас на свободе, и чем чаще мы засылаем к ней гонцов, тем выше шанс. Необходимо отнестись к процессу с должной ответственностью.

С тяжелым вздохом я сдаюсь. Осталось еще три дня; потом яйцеклетка успокоится и перестанет метаться в поисках оплодотворения, а вместе с ней на время утихнет и сексуальная активность мужа.

Адам, как всегда, подкладывает под меня подушки, а я беру с тумбочки книжку. Любовный роман называется «Райские кущи». Между делом мы о чем-то разговариваем.

«Травио привлек Пердиту к мускулистой груди и страстно заглянул в глаза. Она чувствовала, как под расстегнутой рубашкой бьется сердце, словно готовое в любой миг взорваться. Любовники слишком долго ждали этой встречи. За окном жаркое африканское солнце медленно спускалось за раскидистый куст акации, а издалека, из буша, доносился глухой рев львов. Он сорвал с Пердиты юбку, и в следующую секунду его ладони скользнули между ее ног…»

— Как прошла встреча? — интересуется Адам из ванной.

— Отлично, — отвечаю я. Продолжаю читать, углубляясь в стремительное развитие событий. Обожаю сентиментальные романы!

«Ласковые, нежные пальцы погладили шелковистую кожу, и вдруг внезапно, словно уступив сверхъестественному порыву, проникли в панталоны».

— О чем шла речь? — продолжает расспрашивать Адам.

«Она почувствовала на губах его теплые губы и уступила захлестнувшему желанию. Колени ослабли, и она едва устояла на ногах».

— О чем шла речь? — повторяет Адам.

«Травио не мог больше ждать. Он схватил любимую на руки и, локтем раздвинув москитную сетку, почти бросил Пердиту на постель…»

— Дорогая, ты меня слышишь?

— Прости, милый. Что ты сказал?

— Спросил, что обсуждали на встрече.

— О, один из клиентов Стивена требует повысить гонорар, — беспечно отвечаю я, с трудом возвращаясь в реальность, где встреча спермы с яйцеклеткой куда важнее дрожи в коленях и порывов страсти.

— Кто?

— Что — кто?

— Кто из клиентов?

— Да так, ты его не знаешь, — отвечаю рассеянно, все еще оставаясь во власти африканского солнца. И внезапно понимаю, что только что соврала мужу.

Спустя ровно сорок девять минут Адам шикарным движением открывает передо мной дверцу лимузина. Такой красивый жест. Он неизменно это делает, и всякий раз я радуюсь, что рыцарство до сих пор существует. Но можно ли считать рыцарем того, кто, открывая жене дверь, не перестает ее отчитывать?

— Не понимаю, почему ты вечно везде опаздываешь, — канючит Адам, пока я осторожно устраиваюсь на сиденье, стараясь не помять обтягивающее черное платье от Стеллы Маккартни, в которое так старательно влезала.