Книга Очарованная - Шеннон Дрейк

По пути буфетчица обслужила нескольких клиентов, легко увернувшись от ладоней, пытавшихся шлепнуть ее по мягкому месту. Наконец она подошла к их кабинету. Когда она ставила на стол их кружки, Марк сказал:

— Ты уже знаешь про разбойника? Мы проезжали мимо одного парня, который слышал о нем. Похоже, разбойник снова взялся за свое и имел дерзость остановить карету графа Карлайла. К счастью, он позволил девчонке, которая сидела внутри, ехать дальше, не сделал ей ничего плохого и не ограбил.

— А я слышал, что он не всегда бывает таким милосердным, — добавил Патрик, наклоняясь ближе к ним.

— Газеты преуменьшают его подвиги потому, что народ и так уже готов взбунтоваться, — шепнул Джеф.

— Газетчики могут преуменьшать их сколько угодно, — зашептала Фло в ответ, — но я слышала, что он убил одного или двух человек, привязал к их ногам кирпичи и утопил трупы в каком-то озере или реке.

— Я тоже слышал про это, — подтвердил Марк. — Если люди, сидящие в каретах, не злят его, он грабит их и отпускает. Но если они противятся, отбиваются… Это, должно быть, правда. Ты слышала про это, мы тоже слышали. С теми, кто отбивается, он ведет себя как дикарь. Фло, будь осторожна.

— Вы же знаете: О’Фленнери наваливает на меня много работы, но у меня здесь есть своя комната над баром. Мне не нужно ездить по дорогам. — Фло вздрогнула при мысли о такой поездке.

— Тебе пора допить пиво и отправляться домой. Разве ты сегодня не должен идти на званый вечер? — напомнил Патрик своему другу.

— Должен, — подтвердил Марк. — Но когда Фло здесь, у меня нет желания никуда уходить.

— Вы льстец, сэр Марк Ферроу. Став графом, вы всегда будете поступать так, как пожелаете. А сейчас вам полезно немного поучиться смирению. Так что сходите на этот званый вечер в замке графа Карлайла. Хорошо?

Марк улыбнулся буфетчице и положил ей на ладонь крупную монету.

— Мне положено там быть. Но, Фло, будь осторожна: разбойник разгуливает по дорогам. Когда идешь или едешь куда-нибудь, следи за своей безопасностью. И предупреди парней, которые работают у вас за стойкой.

— Вы добрый человек, — сказала Фло, сжимая в кулаке монету. — Однажды вы станете отличным графом. — И добавила уже другим тоном: — Да, я предупрежу их всех.

Когда она повернулась, чтобы уйти, в бар вбежал какой-то мужчина и громко завопил:

— Убийство! Еще один убитый!

— Кто? — крикнул один из стоявших у стойки.

— Жиль Брендон. Про это говорят на улицах. Полицейские только что нашли тело. Горло перерезано так же, как у предыдущих жертв.

В баре поднялся шум, каждый старался перекричать остальных.

Наконец голос того, кто принес это известие, заглушил все другие:

— Он сжимал в руке свою последнюю статью. Она была направлена против монархии.

— Статья и после его смерти попадет в газеты, — предсказал кто-то.

— Еще бы! Слова, обрызганные кровью! — поддержал еще один мужчина.

— Чума побери королеву Викторию! — раздался чей-то хриплый крик.

Марк стал подниматься со своего места, но Патрик положил ладонь ему на руку и спокойно сказал:

— Позволь это мне. Я чистокровный простолюдин, ты это помнишь?

Молодой аристократ подавил свой гнев, опустил голову и кивнул.

Патрик встал и заявил:

— Боже, благослови королеву Викторию! Она найдет того, кто виновен в этом мерзком деле.

Все замолчали. Потом кто-то в толпе у стойки произнес:

— Она в этом не соучастница. Храни ее, Боже!

А потом все закричали «Боже, храни королеву!» и ворчанье превратилось в шепот.

Тогда Марк встал из-за стола и посмотрел на своих друзей:

— Джентльмены, похоже, я опоздаю сегодня на торжественный вечер. Мне нужно идти, — и поспешно направился к двери.

А в баре начался оживленный разговор: одни посетители ворчали по поводу убийств, а другие защищали королеву.

Элли была благодарна тем, кто приготовил ей ванну, и провела в воде довольно много времени, наслаждаясь теплой водой и своим уединением. Наконец она вышла из ванны, закуталась в мягкое льняное полотенце, которое оставила для нее Люси, и вернулась в спальню. На туалетном столике с одной стороны стояла большая фигура египетской богини Изиды, с другой — погребальный сосуд, в который египтяне клали в гробницу внутренности умерших. Между этими древностями лежал набор серебряных гребней и щеток. Комнату украшали рельефы и статуи, а на стенах висели папирусы в красивых рамах. Это была комната Элли. Девушка жила в ней, когда приезжала в замок, с тех пор как помнила себя. Как и все остальные комнаты, эта спальня была украшена древними и современными произведениями египетского искусства. Родители графа были исследователями Египта. Это они способствовали зарождению у графа интереса к египетскому искусству, а потом этот интерес нашел горячую поддержку у Камиллы. Граф знал, что увлеченные древностями иностранцы могут легко вывезти из этой бедной страны все ее сокровища, и твердо стоял за то, чтобы самые ценные памятники старины были оставлены на своей родине. Кое-что из менее ценных древних вещей он охотно приобретал для своего удовольствия, но всегда щедро платил за них. Однажды он сказал Элли, что каждый раз, приобретая древнее произведение искусства, он думал и о сегодняшнем дне — заказывал художникам и ремесленникам новые вещи для своей коллекции. Элли вспомнила, как однажды жила в замке вместе с дочерью лорда Витбурга, которая теперь была княгиней где-то в Восточной Европе. Бедная Люсинда ужасно боялась египетских гробов, и сначала Элли дразнила ее этим. Как-то раз она даже спряталась в одном из них и выпрыгнула из него, но сама пришла в ужас, когда увидела, как сильно испугалась Люсинда. Понадобилось много часов, чтобы успокоить дочку лорда, и Элли боялась, что ее перестанут приглашать, когда узнают об этой проказе. Но Люсинда была доброй и не донесла на нее. Этот случай заставил Элли понять, что, возможно, не совсем нормальная из них двоих — именно она. Но Элли выросла среди древних гробов и других подобных древностей и не видела в них ничего особенного. Она даже знала, что в Египте мумий так много, что иногда ими разжигают огонь, а в массивных каменных саркофагах многие египтяне выращивают рассаду. И все-таки Элли чувствовала, что любовь ко всему египетскому стала для нее привычкой.

Вдруг ей стало грустно, словно она что-то потеряла. Ей было жаль своей нынешней жизни, как будто скоро что-то должно было навсегда измениться — но что, она не знала.

Элли быстро надела шелковую сорочку, панталоны и чулки. Она была только наполовину одета, когда в дверь постучали. Это пришла Молли, одна из горничных, которые служили в верхних комнатах, чтобы помочь Элли закончить вечерний туалет.

— Вы уже видели свое платье? — спросила Молли. Ее голубые глаза ярко блестели.

Эти слова привлекли внимание Элли к платью, лежавшему на широкой кровати. Платье было великолепное. Желтого благородного, почти золотого оттенка. Вытачки и складки на платье делали более округлыми очертания ее юного тела. Украшавшая платье вышивка была удивительно изящной.