Книга Конан и честь империи - Джеральд Старк

– Я правильно поняла – вы с Рэфом отвезли труп Унтамо в посольство и передали Эгарнейду? И он потребовал обязательно доставить любые найденные части тела покойного магика?

– Угу, – рассеянно откликнулся бритуниец, прикидывавший, не обернется ли затея Темвика чем-нибудь скверным и нельзя ли его остановить, пока тот не наломал дров. Магнуссон по меркам оборотней еще очень юн, и порой мыслит, как сущий мальчишка, без малейшей предусмотрительности. Взбредет в голову новый сумасбродный замысел – он и кинется выполнять. – Твердил, без этого не исполнить достойное Последнее Прощание или что-то в этом духе.

– Последнее Прощание? – Ренисенб сдвинула тонкие, подкрашенные синеватой краской брови. – Он именно так сказал?

– Ну да. Я своими ушами слышал. Может, у гиперборейцев нельзя хоронить человека, если он расчленен по кусочкам и что-то потерялось, – предположил ширриф, но вразумительного ответа не дождался – они как раз спустились во двор, где вовсю распоряжался Темвик, бегали хмуро-озабоченные гвардейцы, жизнь била ключом и ничто не напоминало о мрачных событиях прошедшей ночи.

* * *

Выехать сразу, как рассчитывали, не получилось, но поколебать решимость управляющего за это время ширрифу не удалось: Магнуссон уперся не хуже барана из известной присказки. Оставалось только надеяться на удачу. Да и громыхавший следом конный отряд прибавлял уверенности.

«Все завершится изрядной перебранкой у ворот или во дворе посольства, – убеждал себя Грайтис. – У Темвика должно хватить ума понять: пока мы слишком слабы, чтобы прищемить хвост гиперборейцам. Однако если Ренисенб права и кто-то из посольства баловался запрещенной магией… Нам бы парочку неопровержимых доказательств, чтобы помахать ими перед королем и Судейской Палатой, и вот тогда… В конце концов, сколько можно прыгать на карачках по первому слову этой растреклятой Гипербореи, я вас спрашиваю? Да кто они такие?!»

Захватывающие размышления не мешали ширрифу поглядывать по сторонам, и вскоре Грайтис ощутил тихое подспудное беспокойство. Он прожил в столице Пограничья почти всю жизнь, четыре последних года выполнял здесь обязанности капитана городской стражи – сперва при назначившем его на этот пост старом Эрхарде, затем при его преемнике – и мог справедливо утверждать, что неплохо изучил город и его обитателей. Вчера по Вольфгарду разгуливали под ручку тревога и подогреваемая невнятными слухами паника. Сегодня улицы могли похвалиться настораживающей пустотой – прибывшие на Ярмарку торговые гости предпочли отсиживаться за надежными дверями таверн и постоялых дворов. В широком Сосновом проезде, оживленном в любое время дня и ночи, отряд миновал две или три кучки обывателей, проводивших гвардейцев хмурыми взглядами исподлобья. Половина лавок стояла закрытыми – и это несмотря на позднее утро! – а в рискнувших начать торговлю не замечалось особого наплыва покупателей.

– Какого демона рогатого тут затевается? – поинтересовался Темвик, тоже обративший внимание на подозрительное затишье вокруг и придержавший коня. – Грайтис, Рэф, а куда, собственно, подевались люди? У нас что, разом стряслись мор, чума и болотная лихорадка? Или враг стоит у ворот? Тогда почему мы узнаем об этом последними?

Ответить ему никто не успел. Кавалькада свернула влево и поневоле остановилась.

Площадь на месте слияния бежавшей вниз по склону холма Рудной улицы и более узкого Дровяного проулка заполняло медленно и неровно колыхавшееся скопление горожан, теснившихся подле высокого крыльца здания Гильдии лесоторговцев. На самом крыльце яростно жестикулировала и громогласно – однако из-за дальности расстояния не слишком разборчиво – вещала приземистая фигура в темно-коричневом балахоне. Толпа внимала, и порой в ее глубинах зарождался приглушенный возмущенный рев, разрезаемый отдельными выкриками.

Всмотревшись, Грайтис без удивления отметил, что многие из слушателей сжимают в руках разнообразное устрашающего вида дреколье, а также длинные охотничьи рогатины с раздвоенным жалом, мечи – старинные и относительно новые, – копья и наверняка позаимствованные в караулках городской стражи алебарды. В основном толпу составляли горожане средней руки, владельцы лавок, ремесленники и их подмастерья из окрестных кварталов, но в отдалении маячил с десяток конных, причем, если ширрифу не изменяло зрение, под гербовым стягом. Не иначе, какой-нибудь прибывший на Ярмарку барон из Земель Кланов и его охранники, тоже заинтригованные происходящим, остановились поглазеть.

Метавшийся на крыльце человек призывно взмахнул над головой некоей маленькой вещью, ослепительно ярко отразившей случайный солнечный луч, и, переваливаясь, заспешил по ступенькам вниз.

Точно получив некий давно ожидаемый знак, собрание дружно заголосило, потрясая оружием, зашевелилось, перемещаясь с место на место и превращаясь из рассеянной толпы в некое подобие колонны. Возглавил ее вынырнувший откуда-то недавний оратор, не на мгновение не умолкавший и по целеустремленности вполне могущий соперничать с катящейся вниз под гору снежной лавиной. Повинуясь его жестам, над головой колонны торжественно подняли и развернули узкий малиново-красный штандарт, обшитый по краям потрепанной золотой канителью и украшенный изображением солнечного диска о многих лучах. Последовала короткая возня, и в нескольких местах над толпой вознеслись еще две или три подобных хоругви.

Фальшивящий, но старающийся бас, отчаянно перевирая слова, затянул гимн королевства. Его дружно поддержали, и под нарастающий бодрый ор извивающийся строй потянулся вниз по Рудной. В домах вдоль улицы распахивались окна, но никаких горшков с нечистотами и ведер с грязной водой на марширующих не обрушилось. Наоборот, обыватели голосили что-то подбадривающее и приветственное. Хлопали двери, выпуская на улицу желающих присоединиться, немедленно вливавшихся в увеличивающуюся на глазах процессию.

Замешкавшиеся и пробегавшие мимо награждали конную гвардию и ее предводителей презрительным свистом. Кто-то развязно осведомился, долго ли они намерены здесь торчать и отчего бы королевским слугам не последовать за добрыми людьми Вольфгарда да не оказать им посильную помощь?

– Брат Бомбах и его верная паства, – ни к кому в особенности не обращаясь, произнес Рэф.

– Чего-то подобного и следовало ожидать. По слухам, они уже давно готовились, но только вчера получили достойный повод для хорошей свары, про резню в «Короне и посохе» уже половина Вольфгарда судачит. Кладу свое жалование за полгода, они направляются к гиперборейскому посольству. И совсем не ради того, чтобы передать соболезнования близким покойного Унтамо.

– Неужто брат Бомбах? – растерянно уточнил Темвик.

– Кто ж еще? – дознаватель чуть скривился. – Топает в первых рядах, его голосину ни с кем не спутаешь. Святой брат давно и искренне ненавидит колдунов вообще, а гиперборейцев в особенности. Его ненависть возрастает с каждой выпитой кружкой белого крепкого. Сегодня, надо полагать, он успел влить в себя не менее бочки – для пущего красноречия и убедительности. Горожане к нему охотно прислушиваются, так что… – Рэф выразительным жестом обвел стремительно пустеющую улицу.