Книга Дарий - Виктор Поротников

Все попытки Гауматы оправдать действия Бардии наталкивались на неизменную язвительность Атоссы.

– Ты говоришь так, ибо и сам такой же нерешительный, как и мой брат, – молвила Атосса с презрительной усмешкой. – Ты возвысился благодаря Бардии, а случись ему умереть, тебя тут же оттеснят в сторону такие, как Интаферн и Гистасп. Поэтому ты тоже против всяческих войн, боишься, что Бардия погибнет в бою, и что будет тогда с тобою? – Звеня браслетами, бросая негодующие взгляды на мидийца, Атосса продолжала: – Бардия нынче упивается царским величием после долгих лет неопределенности и страха впасть в немилость Камбиза. А боязнь потерять жизнь в одном из походов, а вместе с нею – и трон, заслонила перед ним все. Персы прозвали Камбиза деспотом за его жестокость. А для Бардии, по-моему, подойдет прозвище Счетовод, ведь он проводит больше времени с писцами в канцелярии, нежели верхом на коне и в конском стане.

Как-то раз Бардия поинтересовался у Гауматы: сладилось ли у того дело с Атоссой, дошло ли до постельных утех? И мидийцу пришлось признаться, что на все его попытки сблизиться Атосса отвечает издевательскими намеками: мол, после близости с нею его самооценка неизменно возрастет, а вот ее собственный престиж, скорее всего, упадет.

– Поэтому Атосса постоянно предлагает мне своих рабынь вместо себя, – печально заключил Гаумата свой рассказ.

– Этому издевательству нужно положить конец, – заявил Бардия. – Действуй решительно и бесцеремонно, друг мой. Хватай Атоссу за волосы и тащи в постель! Можешь даже связать ее, чтобы она не сопротивлялась. Дай ей почувствовать свою силу. Именно так действовал Камбиз, когда испытывал влечение к Атоссе.

– Но это же прямое насилие, государь, – неуверенно промолвил Гаумата. – Атосса возненавидит меня.

– Что тебе ее ненависть? – сердито спросил Бардия. – По-твоему, лучше терпеть издевки? Женщины уважают силу. Атосса позабыла, что она такая же женщина, как и ее рабыни.

– У одной из ее рабынь есть острый кинжал, – опасливо заметил Гаумата. – Она может запросто вогнать мне его в спину, когда я попытаюсь силой овладеть Атоссой.

– Не беспокойся, – заверил друга Бардия. – На эту ночь я распоряжусь убрать всех рабынь из покоев сестрицы. Увидишь, этой ночью Атосса станет твоею. Делай с ней все, что только может сделать мужчина с женщиной. Но будь осторожен, как бы Атосса не откусила тебе кое-что, зубы у нее острые… – И Бардия рассмеялся собственной шутке.

– О царь! Как ты великодушен! – растроганно произнес Гаумата.

И мстительная душа его наполнилась жестокой радостью. Уж он-то постарается отплатить неприступной дочери Кира сторицей в ее опочивальне!

* * *

Гонцы, разосланные во все концы Персидского царства, возвращались в Экбатаны, неся одновременно радостные и тревожные вести. Народ в городах и селениях повсеместно с бурным восторгом воспринял царские указы. Особенно их порадовало прощение недоимок и полная отмена налоговых платежей на трехлетний срок. Однако родоплеменная знать, купечество и ростовщики в крупных городах Сирии и Месопотамии ужасно недовольны таким положением дел. Судебные процессы над проворовавшимися чиновниками и наместниками провинций также вызывали озлобление знати.

В царском окружении царила тревога. Царское войско невелико, ведь Бардия отпустил по домам большинство воинов. И если хотя бы некоторые из влиятельных персидских племенных князей поднимут восстание, одолеть их будет непросто. Многие царские приближенные полагали, что самое лучшее – это не дразнить сатрапов, закрыть глаза на их вымогательства и остановить судилища: мол, придут другие – и тоже будут воровать, такова круговая порука…

Этому решительно воспротивился Прексасп – как главный надзиратель за соблюдением справедливости и законности в державе Ахеменидов.

– Даже если вся персидская знать поднимется против Бардии, отступать от начатых реформ он не должен, – заявил Прексасп. – Разве постыдно быть справедливым царем? Кир был справедлив не только к персам, но и к любым завоеванным им народам. За это Великого по сию пору поминают добрым словом в Иудее, Мидии, Ионии и в других землях.

Те же, кто был не согласен ни с реформами Бардии, ни с мнением Прексаспа, возражали:

– Прежде чем стать справедливым царем, Кир с беспощадной жестокостью истребил тех племенных вождей, которые так же стремились к царской власти. При Кире персы все время воевали и обогащались на войне. Бардия воевать не собирается, запрещает взимать долги и собирать дань. У племенной знати не остается никаких средств для обогащения. И это чревато заговорами и восстаниями.

– Народ целиком и полностью на стороне Бардии, – стоял на своем Прексасп. – Племенные князья не смогут заставить простых общинников подняться против справедливого царя. Подняться против любимого сына Кира!

– Даже в самой благополучной стране, всегда можно найти недовольных, Прексасп, – вторили несогласным осторожные и трусливые. – Вельможи, недовольные указами Бардии, могут опереться не на своих соплеменников, а, скажем, на уксиев[29]или саков[30], с которыми когда-то воевал Бардия. Могут подбить на восстание тех же египтян, которым персидское господство явно не в радость.

– Вы забываете, что и у Бардии немало сторонников, – не сдавался Прексасп, – причем не только среди персидских племен. В случае восстания за Бардию горой встанут бактрийцы, мидяне, кадусии…

Зная об этих спорах среди знати, Бардия хранил невозмутимое спокойствие. Казалось, он только и ждал, чтоб возник заговор либо вооруженное выступление знатных князей в одном из персидских племен.

Гаумата, как и Прексасп, твердил, что царю ни в коем случае не следует идти на поводу у знатных вельмож – ни у тех, кто против царских указов, ни у тех, кто боится: как бы чего не вышло…

На другой день после того, как Бардия дал другу совет взять Атоссу силой, Гаумата долго не появлялся в царских покоях. Явился он туда, лишь когда Бардия послал за ним слугу.

– Что случилось, друг мой? – воскликнул царь, едва взглянув на исцарапанное лицо друга. – Рассказывай все без утайки!

– Государь, я пришел не с жалобами, а как обычно выслушать твои распоряжения, – Гаумата почтительно склонил голову.

– О чем ты говоришь?! Какие распоряжения?! – Бардия вплотную приблизился к Гаумате, чтобы рассмотреть царапины, смазанные йодом. – Это что, Атосса сделала?

Гаумата молча кивнул.

– У меня не сестра, а дикая кошка! – Бардия рассердился. – Она же тебя чуть без глаз не оставила! Вот злодейка! Ну, я ей покажу!

– Государь, не нужно наказывать Атоссу, – сказал Гаумата. – В случившемся больше моей вины. Женщины ведь тоже бывают не в духе.