Книга Пропавшая принцесса, или Зачет по родовой магии - Ольга Пашнина

– Я умею читать, Сормат. Я читал дело Тара, и я знаю, какой он хороший студент. В ваших словах я не увидел ни одного доказательства. Вдобавок ко всему вы еще и приплели сюда студента, который лежит в больнице, пострадавший в ходе жестокого нападения. Сормат, вон из кабинета, иначе я подумаю, что вы причастны к этому делу!

Ох как мне в такие моменты хотелось перестать сутулиться и позволить глазам сверкнуть серебряным огнем!

– Господин ректор, – я лишь улыбнулась, – вы совершаете большую ошибку. Подозреваю, вы знаете, что Тар невиновен, но не можете доказать. Мне достоверно известно, что Смиль – который, как вы выразились, пострадавший – в момент нападения на одинокую однокурсницу имел с собой весьма подозрительное вещество, обнаруженное потом у Тара в сумке. Вам ведь ничего не известно об инциденте, упомянутом мной? Так я и думала. Поэтому не делайте преждевременных выводов.

– О чем вы говорите, Сормат? – Медные глаза Кэдерна потемнели. – Что делал Смиль у источника? Напал на вас?!

– Я этого не сказала. Я лишь упомянула, что там была девушка, не более. Вас должен интересовать флакон с наркотиком.

– Сормат, не испытывайте мое терпение. Если вам хоть что-нибудь известно о том, кто утром в воскресенье искалечил двоих студентов, я приказываю вам все рассказать.

– Господин ректор. – Я подошла к нему почти вплотную и закатала рукав ученической рубашки. – Это – неопровержимое доказательство того, что Смиль – ублюдок и что обожженная спина – его счастье и награда. Я могу пойти с этим к его отцу, и он проведет все нужные анализы. Не стоит говорить, что тогда Смиль сядет, а вы лишитесь поста. Ваш – пока еще наш – университет прогремит на всю империю. Я не хочу скандала, но не позволю Смилю подставлять моих друзей. Срок для расследования неделя, верно? Дайте мне это время, и я заставлю Смиля признаться.

Кэдерн шокированно смотрел на синие следы пальцев на моей руке, оставленные Смилем.

– Я не могу позволить вам проводить какие бы то ни было расследования, – наконец сказал он.

– Их и не будет. Смиль признается, когда поймет, что ему грозит. Я напишу уведомительное письмо, что передаю дело в суд.

– Сормат, если то, о чем вы говорите, имело место быть, я просто обязан исключить Смиля.

– Исключите. Потому что он принес в университет запрещенные наркотики, а не за то, что пытался изнасиловать меня.

– За это…

– Об этом будут говорить очень долго. Господин ректор, у меня пожилые родители. Я – незамужняя молодая ведьма. С восемью баллами резерва, кстати. Вам что, меня не жалко?

Кэдерн смотрел на меня как-то растерянно и удивленно. То ли не ожидал таких новостей о делишках Смиля, то ли поразился моему весьма непочтительному тону.

– Пишите, – наконец вздохнул ректор. – Пишите свое письмо. Если Смиль признается, я его исключу и не стану поднимать шум. Тара отпущу. Если нет…

– Признается, – кивнула я. – Спасибо.

– Дейна, – окликнул меня Кэдерн, когда я уже была у двери, – вы должны были попросить о помощи.

– Я и сама, как видите, справилась.

– Игнет останется слепым…

Я не собиралась писать письмо Смилю. И дураку ясно, что он на него не отреагирует, а предложит мне или сходить по известному адресу, или попытаться все рассказать отцу. Он знал, что бывает с девушками, попавшими в такую ситуацию. Поэтому предстояло решить вопрос по-другому. Мне показалось, что об этом же думал Кэдерн, когда соглашался, но предпочел не раздувать скандала, давая мне возможность все решить самостоятельно.

Единственный намек, который я не поняла, – его слова об Игнете. Мне было жаль, что парень останется слепым, но… трое на одну девушку с наркотиком и весьма жуткими намерениями? Это, как мне казалось, давало карт-бланш на любой вид самозащиты.

Эри нервничала. Оно и понятно, Тар под домашним арестом, к нему никого не пускают. Сидит, бедный, в четырех стенах комнаты общежития, обвиненный в том, чего не делал.

Заодно можно было Кэдерна похвалить – к Смилю также не пускали никого.

– И как ты докажешь, что все Смиль подстроил? – то и дело спрашивала Эри, почти переставшая есть.

– Не знаю пока, – неизменно отвечала я. – Но придумаю. Время – до вторника, Смиля выписывают в пятницу, в день бала. Если на балу я не смогу его запугать, буду действовать через отца. Он у него адекватнее, я думаю, за сынулю испугается.

– А если тоже решит, что ты блефуешь?

– Значит, – медленно проговорила я, – вся империя узнает, как развлекается Смиль.

– Ох, Дейна! – Эри начинала плакать, и еще минут десять я тратила на то, чтобы ее успокоить.

Пятница подкрадывалась медленно, но уверенно. Всюду чувствовалось напряжение: спешно составлялись пары, чтобы, не приведите Боги, не остаться на танцполе в одиночестве; девчонки, хвастаясь, наперебой описывали наряды и прически; парни хмурились и делали вид, что происходящее их совсем не интересует. Я репетировала и переживала за Тара, поэтому в общем переполохе не участвовала и почти забыла об отсутствии наряда.

В четверг я приводила в порядок кожаные брючки и старую, сшитую еще три года назад, белую блузу. Впрочем, несмотря на то что наряд был старый, сидел он на мне хорошо. С вечерним платьем не сравнится, но за роялем я, одетая в классический костюм, накрашенная и с растрепавшимися волосами, выглядела эффектно. Тем более что играла я лучше, чем когда-либо. Коль, которого я, стиснув зубы, пустила на репетицию, остался доволен.

Эри готовилась к празднику без особого энтузиазма. Тар, естественно, бал пропускал. И нам по-прежнему не разрешали с ним видеться.

В пятницу занятий не было; лишь оглашение результатов семестра, награждение отличников, организационные моменты практики и выдача персональных заданий. Ничего нового, одна и та же картина из года в год. Потом, сжалившись над нетерпеливыми студентами, нас отпустили готовиться к вечеру. Те, кто на бал не попал, в этот же день разъехались по местам практики.

– Дейна, через час начало! – всплеснула руками Эри. – Почему ты не одета?

– Милая, – я хмыкнула, – мне нужно проверить инструмент и отрепетировать все еще раз. Рано, Эри. Я все равно попаду на бал не раньше, чем выступлю, а это только через полчаса после начала.

– Как знаешь, – поджала губы подруга. – Скажи честно: у тебя ведь нет платья?

В своем малиновом узком платье Эри выглядела сногсшибательно. Ярко и совсем не по-новогоднему.

– Нет, – вздохнула я. – Но это ничего не меняет.

– Дейна, – Эри села на кровати, – почему ты не сказала? Мы бы придумали что-нибудь.

– Что тут придумаешь? Я даже не сказала, что приглашена на бал, иначе родители бы ночами не спали, чтоб оплатить хоть какой-нибудь наряд. А моих денег за открытки не хватит.

– Перешили бы мое!