Книга Пехота апокалипсиса - Александр Золотько

– Да, так о чем я? – «Паук» провел ладонью по своему лбу, словно вспоминая.– Ах, да! Комок... Понимаешь, человеческий мозг на ощупь – прохладная пульсирующая масса. Если щупать нитью, как ты, наверное, понимаешь. Рукой – кровь, грязь, я проверял. Решил однажды сравнить ощущения. Попросил одного парня одолжить на время его мозг... Головой о камень. Вышло только с третьей попытки. С разгона. И я получил сразу несколько уроков...

«Паук» посмотрел на свои ладони.

– Урок первый: я узнал, что умирающий мозг – штука не слишком приятная. Есть пара забавных ощущений в самом начале угасания... легкие сполохи... Не исключено, что это вся жизнь проходит перед глазами уходящего. Но в остальном...– «паук» покачал головой, цокая языком,– для нити – мозг расползается, превращается в гниющую мякоть. А для пальцев – жижа, мерзость...

«Паук» вытер ладонь о покрывало на диване.

– Урок второй: гораздо забавней человека подвешивать на нить. И водить его на поводке... На нити такие ощущения своеобразные образуются! Почти оргазм. Круче этого только настоящий оргазм с подвешенной на нить женщиной. Срабатывает еще и обратная связь... Хотя, с другой стороны, все это немного напоминает онанизм. Женщина используется как...– «Паук» пошевелил пальцами, подыскивая сравнение, потом махнул рукой.– Но я не об этом. Я ведь к тебе по делу пришел.

Помнишь нашу прошлую встречу? – спросил «паук».– Помнишь, вижу. Мне не нужен детектор лжи и все эти прибамбасы к молекулярному зонду. Я сам себе молекулярный зонд. Когда ты отвечаешь правду... или только хочешь ответить правду, у тебя в мозгу появляется такой очажок тепла. А если врешь – холодная точка. Вот я тебя сейчас спросил о нашей последней встрече и ощутил тепло. Даже почти жар. Встреча произвела на тебя огромное впечатление.

Так вот, расстались мы не слишком хорошо. Не знаю, что именно ты тогда подумал, но будь моя воля... Если бы я тогда решал... тогда и сейчас... Нить такие перспективы открывает в этом смысле... Потрясающие перспективы. Тебе может быть так больно...

Или можно разделить твое сознание на пару частей – на дебила и на тебя, майора Ильина. Ты будешь все осознавать и чувствовать, а телом будет управлять дебил. Мне коллега подсказал, он такое уже проделывал, говорит – забавно... Говорил.

С лица «паука» сползло выражение брезгливости, взгляд стал жестким и злым.

– Ты его убил, Ильин. В торпеде. И меня очень интересует, как тебе это удалось. Я мог бы тебе рассказывать, что очень переживаю гибель друга, изображать ярость и праведный гнев... Но не буду. У нас нет друзей. Есть я. Есть нить. И нам никто другой не нужен. Вместе, правда, безопасней. Вас, инвалидов, слишком много.

Представь себе – мы вас называем инвалидами. Такой сленг у нас получился. Я бы сказал – арго. Вы – инвалиды. Мы – «пауки». Пришлось придумать массу терминов для того, чего вы не можете даже ощутить.

Рассказывать тебе – все равно что объяснять слепому строение радуги: сколько ни пыжься, а только Жан-звонарь да охотник с фазаном получатся...

Ильин не ощущал ничего. Просто слушал. От него остались только слух и память. Диктофон остался от майора Ильина. И что-то отдаленно похожее на иронию.

Ироничный диктофон.

– Меня, конечно, интересует, как ты убил моего коллегу, но даже не это главное,– сказал «паук».– Ты будешь смеяться, но я пришел тебя спасти. Тебе, кстати, очень повезло, что ты явился домой, а не бросился пешком искать свободного агента Грифа.

Мы даже и не предполагали, что программа тебя так раскрутила. Думали, тебя просто хотят настроить, чтобы использовать постоянно, а оказалось, тебя должно было разнести в клочья, за ненадобностью...

У тебя в мозгу сейчас пульсирует крохотная точка. И твое сознание начинает пульсировать вместе с ней, подчиняется ритму. Еще несколько часов – сознание войдет в резонанс и, как мост под сапогами взвода солдат, разрушится. Разлетится вдребезги. В огненные брызги праздничного фейерверка.

И вот я, вместо того чтобы насладиться праздничным зрелищем, должен пульсацию остановить. Не обидно, а?

Обидно,– тяжело вздохнул «паук».– Обидно, досадно, но ладно, как орал, бывало, на стадионе я в годы своей юности. Сейчас будет немного больно. В смысле, боль будет короткой, но очень силь...

В мозгу взорвалась граната. Сотня гранат разнесла Ильина на мелкие кровоточащие ошметки... и каждый клочок тоже взорвался... и каждая клетка тоже взорвалась... и молекулы... и атомы с электронами...

Прошла вечность, прежде чем Ильин почувствовал, что сидит на диване, сжавшись в комок и прижав руки к лицу. Сидит насквозь мокрый от пота, руки трясутся... все тело бьет мелкая дрожь...

И удовлетворенное выражение лица «паука».

– А теперь мы поговорим,– серьезно сказал «паук».– Кстати, майор, чайку не приготовишь?

– Мы...– Ильин напрягся, думая, что язык подчиняться не будет, но все было в порядке – тело слушалось.– Мы с тобой, сука, свиней вместе не пасли...

– Оп-па...– даже, кажется, удивился «паук».– Это вместо благодарности? Я же тебе, майор...

– Вам,– поправил майор.

Откуда-то из рукава «паука» медленно выползла нить. Ильин постарался ее не замечать.

Ильин старался смотреть в глаза «пауку».

Хотел бы подвесить – уже подвесил бы, билось в мозгу. Хотел бы убить...

Нить была похожа на паутинку бабьим летом. Легкая, невесомая на вид, она летела к лицу Ильина, словно подгоняемая ветром. Легким теплым ветерком.

Не смотреть, приказал себе Ильин. Не смотреть!

Нить исчезла.

– А вы, майор, сложный человек,– покачал головой «паук».– Я имею в виду – в общении сложный. У вас, наверное, мало друзей.

– Не нужно меня жалеть,– тихо сказал Ильин.– Я очень хочу спать. Если что-то хотите сказать – говорите. Если просто прибыли спасти мне жизнь – до свидания. А еще лучше – прощайте.

– Я бы с удовольствием,– пожал плечами, как бы извиняясь, «паук».– Я уже говорил, что общение с вами не вызывает у меня особого восторга. Но...

«Паук» сунул руку во внутренний карман куртки, извлек официального вида конверт и бросил на диван.

– Меня это не интересует,– быстро сказал Ильин и даже спрятал руки за спину.– Я больше не хочу иметь ничего общего...

– А придется,– хмыкнул «паук».– Нам в любом случае придется общаться с вами, товарищ майор, долго и продуктивно.

– Разве что при помощи нити.

– Без нее. Вы нам нужны в качестве наемника, а не марионетки. Только не нужно посылать меня в жопу, как вы это делали с ни в чем не повинным дознавателем. Вы, кстати, очень однообразны в проявлении своих негативных эмоций. Наверное, привыкли их выражать рукопашно...– «Паук» сделал паузу, давая Ильину ответить, но тот промолчал.– И правильно молчите,– одобрил «паук»,– мы не должны иметь желаний там, где не имеем возможностей.